Читать книгу "Василиса из рода Ягинь - Кристина Юрьевна Юраш"

говорить?! – заволновалась василиса. Она чувствовала, что от нее что-то скрывают. И от этого ей стало как-то тревожно.

– Я предупредил! – страшным голосом закричал филин. – Ни слова! Со мной шутки шутить не думай.

– О чем мне не говорить? – дернулась василиса, как вдруг поняла.

Глава 35. Нагаданная встреча

– Сама догадалась! Я тут не при чем! – послышался голос Черепуши, но василиса задыхалась от внезапно нахлынувших чувств. Неужели, правда?

Она бросилась в ночь напрямую к той избе, которая стояла на отшибе. Замерев перед дверью, она не знала, что скажет. Столько раз она думала об этом, как вдруг случилось! Икотница права была!

В детстве всем василисам одно и то же говорили.

Кого родители в лесу бросили. Кого на лечение принесли, мол, все равно помрет. И жили они с мыслью о том, что никому окромя ягини и друг дружки нужны не были. Что нет у них другого дома, кроме старинной избушки на курьих ногах, промеж которых ягиня и мертвых вызывает из туманов нави, и ворожит. Нет ничего кроме перышек, которые на водице плавали в кадушке. И боязно и интересно смотреть на них было. Одна ягиня знала, как растолковать, что в водице видно, и чье это перышке вот-вот потонет.

И не было у них имени кроме одного – василиса. А настоящее имя еще заслужить надо. Чтобы Премудрой стать нужно людям помогать да мудростью своей прославиться. Или красотой, как Василиса Прекрасная.

А тут сердце василисы зашлось. Она толкнула дверь.

– Мама! – влетела она в избу, где не видно было ни огонька, ни лучинки. – Матушка!

И слезы душили ее при мысли, что вот она, матушка ее, перед ней сидит! Самая настоящая! И не отвела она ее волкам на съедение в лес, не бросила возле избушки…

– Матушка, – прошептала василиса, а на глазах у нее слезы выступили. – Это я – Ждана…. Дочка твоя…

Женщина сидела на полу, глядя на василису равнодушным и окаменевшим взглядом.

– Пошла прочь! – послышался глухой голос, а василиса испугалась его и руку отдернула. – Доченьку мою, Жданочку разбудишь! Уронила ее, больно ей! Слышишь, как плачет?

Василиса смотрела на полено в пеленках и не знала, что сказать.

– Это же просто полено, – прошептала василиса, глядя в глаза матери. – Я… я твоя дочка… Я – Ждана… Меня ягиня забрала, а я к тебе вернулась!

– Прочь, поди! – гневно крикнула мать. И стала полено баюкать. Василиса чувствовала, как у нее в глазах щиплет.

– Мама… – прошептала василиса, глядя на родную мать.

– Баю-баюшки баю! – баюкала полено женщина, не обращая внимания на ее слова. То, что показалось седыми старушачьими космами, на самом деле было грязными белыми волосами. Точь в точь, как у василисы. Остальное сделало горе. Тени под глазами, глубокие морщины – овраги от некогда пролитых слез.

Василиса смотрела на нее, захлебываясь от горя.

– Спи дитя мое, – сипло нараспев, покачиваясь из стороны в сторону напевала старуха.

– Ты меня не узнала? – прошептала василиса в отчаянии.

Глотая слезы, она встала и поплелась к выходу. Она чувствовала, как сердце сжимается от боли.

– Тише, – послышался голос, а василиса заревела в голос и упала на грудь Княжича. – Не плачь…

– Ты ведь сразу догадался? И молчал! Да? – рыдала василиса, а по ее голове скользила рука.

– Ну, да, – сознался филин, зыркая на Черепушу. Черепуша выглядела странно. Во рту у нее была еловая смоляная шишка. – Просто говорить не хотел. Баба совсем из ума выжила… С ума сошла от горя. Ты ей ничем не поможешь…

– Ты знал, что василис похищают из люльки! А заместо них нечисть подкладывают! – ревела василиса.

Ночь сменялась рассветом. Где-то хрипло кричал петух, вызывая из-за леса дремотное солнце.

– Знал, а почему не сказал!!! Проклятый!!! Все ты знаешь!!! И молчишь!!! А когда права ножем вострым в сердце вонзается, так ты… – завыла василиса, ударяя кулачками его по могучей груди.

– Да! – поймал княжич белые кулачки в свои руки. – Я знаю намного больше, чем ты! Может, потому что мне несколько сотен лет? И как бы за это время многое можно узнать!

– А я ведь девкой обычной могла быть! – ревела василиса. – Жить себе, не тужить! На вечорки ходить! С парнями целоваться! Прясть да приданное собирать! Босоногая по улице бегать да гусей гонять! Домовому миску ставить да банника бояться! И счастливой быть! Счастливой, понимаешь!

Ее словно прорвало. Пусть василисы и росли в лесу, но про людей многое знали. И втайне мечтали петь на вечерках, хороводы водить да на женихов гадать. Ягиня многое про людей рассказывала.

– А ваше дело их защищать? Никто окромя вас не справится! – поучала она.

Василиса ревела, задыхалась, а Княжич хмурил брови.

– Надоело! – внезапно произнес он, а потом резко развернул василису, чтобы она деревню видела. – Девкой, обычной? Пошла за грибами да за ягодами леший бы утащил! А по зиме от лихорадок – лихоманок скрючилась бы! На святки пошла бы белье в проруби стирать – шуликаны за косы схватили и под лед утащили! Это ты сейчас навьим взглядом всю нечисть видишь! А тогда бы не видала! Ну вышла бы ты замуж за парня деревенского! Ну и жили бы в нищете убогой! Детей плодили бы, сколько выйдет! Одного кикимора на болотах сожрала, другого банница в бане утащила! Третьего в колыбели крикса замучила! Это сейчас ты про них все знаешь! И как защититься тоже! А была бы ты девкой простой, так родами очередными и померла бы! Вынули бы из тебя дите сороки – ведьмы! А ты бы головешкой – бревном не разродилась! Порча бы подружек завистливых тебя в могилу бы свела!

Василиса изумленно слушала, а Княжич взял ее руку и поднес к губам.

– Не было бы белой ручки нежной, которая ничего тяжелее посоха и трав в руках не держала. Была бы рука мозолистая! Воду каждый день из реки или колодца носившая! И сейчас бы ты как лошадь упаханная выглядела! Да на тебе бы всей семьей пахали бы! – повысил голос филин, сжимая василису в объятиях. – И кем бы ты была? В двадцать пять померла от обычной хворобы от того, что трав не знала и лечиться не умела?

– Но я могу умереть раньше! – возразила василиса. Слезы ее высохли.

– А кто сказал, что я тебе дам это сделать! – усмехнулся княжич, обнимая ее двумя руками. Он притянул ее к себе и зашептал, пока василиса стояла и смотрела на розовое зарево. – Будут тебе палаты княжеские… Будут тебе шелка и