Читать книгу "Клуб интеллигентов - Антанас Пакальнис"

брюк оставались ремешки. Они носили туфли, похожие на конец пики — с 10‑сантиметровой пустотой в носах. Я почувствовал себя несколько неловко, хоть моя стошовка была достаточно модной — ее швы шли поперек.

Мимо нас промчался лысый, но с пышной бородой, старичок лет пятнадцати, выкрикивая: «Экстренное сообщение! Женщины и девушки! Внимание! Новое чудо красоты! В этом году все стригутся только наголо!»

Бурлящий людской поток сдавил нас со всех сторон, оторвал от асфальта да так и понес дальше. Только железный кулак моего гида-робота расчистил небольшое пространство, и мы снова опустились на тротуар.

Неподалеку строители ремонтировали два новехоньких красивых дома. Я удивился:

— Зачем они ремонтируют новые дома?

— Эти дома строили два управления: «Ураган» и «Без пяти двенадцать». В спешке и экономя материалы, одни забыли уложить фундамент, а другие не настелили крышу. Премии получили.

— Но ведь это идиотство.

— Здесь много таких домов. Их жители написали уже двадцать жалоб. Конечно, на них никто не реагировал. Теперь корреспондент сочиняет фельетон. Когда его опубликуют, стройтрест не отзовется. И только после нескольких напоминаний ответит, что меры приняты, хотя на самом деле ничего сделано не будет. Зато после длительной переписки, годика этак через три, дома действительно капитально отремонтируют!

— Такое случается и на Земле! — сказал я.

— Сравнил! У вас на сигналы печати иногда вообще не отвечают.

На этой планете темпы, право, были ураганные. Вот из отдела записи актов гражданского состояния поросячьей рысью выкувырнулись молодожены, всего полминуты тому назад сочетавшиеся браком, и машина скорой помощи помчалась в родильный дом.

— У нас всегда рожают досрочно! — с достоинством заявил гид.

Тем временем на тротуар с космической скоростью с треском заскочил мотоцикл. Какой-то двенадцатилетний кавалер спешил к своей возлюбленной, живущей в ста метрах от него. Он переехал нескольких куриц, трех женщин и кошку, но зато прибыл на свидание с точностью до секунды.

— Почему таким не запрещают ездить?

— Ничего не поделаешь. Он и родился в машине отца, — пояснил мой провожатый.

Поскольку меня больше всего интересовала культурная жизнь, я спросил:

— А есть ли у вас университет?

Но гид, видимо, не расслышал.

— Да, универмаг есть, — ответил он и повел меня туда.

В то время, когда я ротозейничал, вдруг послышался глухой звук — плюмпт! Это упала в обморок покрашенная в синий цвет барышня: она неделю простояла в очереди и ей не досталась новейшая запланетная шляпка. Острый инфаркт.

Событие было трагичным. (До сих пор на Земле мне доводилось видеть только драматичные: глянь, купила девица шляпку, похожую на ночной горшок, и не знает — то ли на голову надеть, то ли под кровать поставить.)

Потрясенный трагедией, местный писатель на наших глазах написал новеллу в 15 строк, в которой весьма психологически проанализировал мышление несчастной девушки. Но редактор, даже не читая, отбросил его произведение. Он сосчитал лишь количество строк и сказал автору:

— Романы не печатаем.

И он был более чем прав. Новелла оказалась слишком длинной.

В редакции висела красноречивая картина, на которой был изображен человек, читающий роман на 200 страницах. «Он жил до нашей эры», — возвещала надпись. А лозунг на стене предлагал: «Покупайте электронные машинки для чтения — они помогут вам усвоить содержание новейших книг!»

И правда, романы здесь пишутся в 5—10 страниц. Книги выходят, можно сказать, вовсе без текста, с одним подтекстом, в котором и заключена вся хитрость. Читатели, конечно, ничего не понимают, но зато им предоставляется огромная свобода для размышлений.

А у нас на Земле?.. Стыдно и говорить. Уже длительное время в коридорах и литературной печати идет бурная дискуссия — решается проблема исторического значения: почему белая курица несет коричневые яйца, а коричневая — белые. Разве над этим фактом не стоит серьезно призадуматься? Может быть, именно воздействие на яйца белой курицы влияет на коричневую, а коричневой на белую? Но оппозиция не сдается, кричит: ничего подобного, решающим фактором здесь является петух!..

Из редакции мы с гидом завернули на художественную выставку.

Увы, здесь я ничего не понял — абстракционисты и модернисты нашей Земли, по сравнению с изобретательными местными мастерами, вполне могли считаться реалистами.

Я остановился у картины, которая называлась «Портрет человека». На ней была взрыта какая-то кочка и больше ничего.

— Где же тут человек? — спросил я.

— Да вот эта кочка! Это глина. Как известно, из нее господь потом и вылепил человека. Весьма новаторское мышление.

Спорить с железными мозгами робота было безнадежно. Железная логика остается железной.

Однако внезапно я просиял. Среди различных изображений, олицетворяющих смерть, пигмеев, кретинов и прочую пародию на человека, я узрел совершенно по-людски написанную картину. Она была запихнута в угол и покрыта толстым слоем пыли.

— Вот, — сказал я, радостно удивленный, — и у вас имеются превосходные художники!

Но тут мой гид-робот засопел, сверкнул металлическими глазами и начал тихо хихикать. Я удивился еще больше. А он уже стал фыркать, чихать, икать, его железные внутренности звякали все сильнее. Это означало, что он хохочет.

В конце концов внутри гида что-то ударило, он перекосился, скорчился, и из него посыпались винтики и болтики. Внезапно с шумом выстрелила какая-то толстая пробка, и гид немного успокоился.

— Над чем ты смеешься? — не понимаю.

— Над вашей отсталостью. Мы этот хлам давно уже собираемся выбросить на свалку, а ты восхищаешься! Ты дикарь, ты — папуас!

И он снова забренчал всеми своими железными внутренностями.

Оторопелый и пристыженный, я смахнул с картины пыль.

— Рубенс! Как он сюда попал?! — вскричал я.

Услышав это, робот упал навзничь, начал брыкаться и корчиться — его охватил новый приступ смеха. По полу покатились еще несколько винтиков.

В это время в углу я заметил еще несколько картин. Это были Гойя, Рембрандт, Репин, Суриков...

— Послушай, будь другом, собери мои болтики, — попросил он. Я больше не могу. Мне надо спешить. Еще сегодня я должен написать статью о невиданном расцвете всех искусств, забежать в школу выслушать уроки, закончить чтение романа, пообедать, успеть на футбольный матч, потом на концерт. Вечером — три важных совещания, а еще надо мне на свидание, сходить в кино, поспеть к портному расширить брюки на полсантиметра. Нельзя прозевать исторический момент!

Гид снова принялся дребезжать от смеха.

Собирая рассыпанные