Читать книгу "Неожиданное наследство инспектора Чопры - Вазим Хан"

поскольку однажды признался, что обнаружил в головном офисе кое-какие бумаги. Он вбил себе в голову, что компания проворачивает дела втемную. Ха! Ну и дурень!

– Он нашел что-то такое, что заставило его обратить внимание на приюты, верно? – спросил Чопра.

– Залез в бухгалтерские книги. Понятно, что рано или поздно у него должен был возникнуть вопрос, почему организация, которую он счел насквозь мошеннической, тратит такие деньги на сирот. Он говорил мне, что не идет в полицию, так как ждет, пока ему в руки попадутся неопровержимые доказательства. Ну а я делал вид, что полностью его поддерживаю, что давно все знаю, просто боюсь обращаться к полицейским. Мол, еще одна невинная жертва обстоятельств. Серьезно, мне за эти представления полагается главная премия Болливуда, не иначе!

– Но почему он тебе доверился?

– Я сказал, что он-де окончательно меня убедил, что вместе мы сможем разоблачить эту преступную шайку. А еще сказал, что знаю, где раздобыть доказательства, которые он так ищет.

– Поэтому он и отправился к Моти в день своей гибели?

Сетти улыбнулся:

– Я тогда попросил его о встрече в лавке. Он уже представлял, как наличка отмывается через торговлю кожаными изделиями – кочует из одного магазина в другой, пока не возвращается в «белый» бизнес Наяка-сахиба. Мы просидели у Моти весь вечер. Мне типа нужно было собраться с духом перед тем, что нам предстояло провернуть. Я напоил его колой, в которую подмешал «колеса». А потом еще заставил выпить со мной виски. Притворился, будто сомневаюсь: то ли помочь хорошему делу, то ли промолчать. Парень страсть как хотел меня разговорить, ну и напился. Обычный малолетка, чересчур усердствующий в том, чтобы заслужить доверие. Вот только пить, к сожалению, не умел. Да еще таблетки начали действовать. Я заметил, что он поплыл, и предложил показать, где держат детей. Ехал он уже практически в бессознательном состоянии: каких трудов стоило удержать его в седле, мы чуть не разбились! Отвез его туда, где вы потом нашли тело. Правда, когда потащил к воде, он вдруг очнулся. Может, начал понимать, что происходит, даже силы сопротивляться у него нашлись. Оставил пару царапин, но против меня шансов у него не было. И я с удовольствием положил конец его жалкой жизни.

Палец Чопры застыл на курке револьвера. Он понимал, что балансирует на грани. Если этот громила добавит еще хоть слово, он без малейшего сожаления пристрелит его. В памяти всплыл список, обнаруженный в ежедневнике Сантоша Ачрекара. Он полагал, что это перечень взяточников, но ошибался.

Это был список похищенных мальчиков и вырученных за них денег.

Чопре вспомнился разговор с сотрудницей детского приюта. Ее рассказ о том, как Сантош Ачрекар открыл ей, что учреждение, в котором она работает, – то самое учреждение, которое, по ее мнению, оказывало помощь нуждающимся, – в действительности было порождением ада, игравшим центральную роль в управлении сетью современной торговли детьми. Потрясенная женщина поделилась с Сантошем множеством наблюдений, которые позволили ему серьезно продвинуться в расследовании. Она не понимала, что тем самым подписывает ему смертный приговор.

Чопра пообещал, что положит конец этому беззаконию и что убийцы непременно ответят за смерть Сантоша. Поначалу женщина еще колебалась, но в конце концов рассказала Чопре все, что его интересовало.

Оказалось, социальные службы буквально осаждали приют с просьбами принять детей на воспитание. Что для такой бедной и перенаселенной страны выглядело вполне естественным. Однако приют проводил строгий отбор среди потенциальных воспитанников. Принимались только здоровые мальчики младше восьми лет. Кандидаты с физическими недостатками и сохранившимися родственными связями не рассматривались. Воспитанники получали обучение и хороший уход. Но во главу угла в приюте ставилась дисциплина. Любого, кто проявлял норов и отказывался безропотно выполнять приказы, отправляли обратно на грязные улицы.

Спустя какое-то время женщина заметила, что в приюте не появляются пары, желающие стать приемными родителями. Зато периодически приходит группа джентльменов, якобы представляющих благотворительный фонд, который помогает сиротам найти новый дом. Многие воспитанники покидали приют вместе с этими джентльменами.

И никто из них больше никогда не возвращался.

Сотрудникам приюта говорили, что при распределении мальчиков по новым домам эта организация достигает стопроцентного успеха. Что для обеспечения подобных показателей все должны играть отведенную им роль. Их заверяли, что самое главное в этом деле – конфиденциальность.

Чопра обернулся к Наяку, по-прежнему не сводя прицела с Сетти.

– Я видел склад в Вил-Парле. Это там вы держали детей до отправки на суда? В клетках, как диких зверей? И там же их фотографировали, чтобы отправлять снимки своим «клиентам»?

Наяк ничего не ответил.

– Куда вы их вывозили?

– Какая разница куда? – произнес Наяк после непродолжительного молчания. – Они товар и от прочих товаров ничем не отличаются. А товар уходит к тому, кто больше заплатит. На Ближний Восток. На Юг. Все равно. В бизнесе нет места сантиментам.

– Послушай его, друг мой, – мягко сказал Ашок, – послушай внимательно, что он говорит. Еще не все потеряно.

– Не все потеряно? – Чопра практически выплюнул свой вопрос. – Прямо сейчас мне следовало бы всадить в тебя пулю.

– Разве это что-то решит? – Ашок сложил руки на животе. – Позволь мне рассказать тебе историю. Об одном полицейском, честном и преданном своему делу полицейском, который всю жизнь отстаивал принципы справедливости, внушенные ему кем-то давным-давно. Вот только он не заметил, что страна, в которой он столь усердно насаждал эти самые принципы, изменилась. Изменились ее идеалы. А затем, в один прекрасный день наш полицейский вышел в отставку. И что же он получил за все годы службы? Может быть, особняк, столь же роскошный, как тот, в котором мы сейчас находимся? Или, может, белый «мерседес», припаркованный перед этим домом? Нет. Сказать тебе, что он получил в награду за свой каторжный труд длиною в жизнь? Ничего. Ни единой ломаной медяшки.

– Деньги – не самая важная вещь на свете, Ашок.

– Ты заблуждаешься, друг мой. Деньги – единственная важная на этом свете вещь.

Чопра вспомнил, о чем говорил ему на траулере Наяк: «Теперь я знаю, на что потратить свои богатства… На то единственное, что может обеспечить мне долгую жизнь и процветание. Знаешь, что это? Это власть. За те деньги, что приходят ко мне в руки, я покупаю могущество».

Внезапно Сетти проскочил между диванов и бросился прямо на Чопру. Прежде чем тот успел среагировать, Сетти схватил его за руку и резко отклонился назад, уходя в обратный выпад. Чопра понял, что теряет равновесие, мужчины повалились на пол. Револьвер выстрелил.

На мгновение в комнате повисла звенящая тишина.

Чопра, кряхтя, сдвинул громилу в сторону. Тяжело дыша, с усилием поднялся на ноги. И глянул вниз, на Сетти, распростертого ничком на полу. Под ним растекалась лужа крови. За правым ухом Сетти виднелись