Читать книгу "Хороший сын, или Происхождение видов - Чон Ючжон"

Когда я приехала в лагерь, он спал. Выглядел он как обычно, если не считать мелких царапин на теле. Я рухнула рядом с ним на кровать. Полицейский, принимавший участие в поисках, засыпал меня вопросами. Случалось ли такое раньше? Есть ли у него привычка ходить по ночам? У вашего сына есть хронические заболевания, например, лунатизм, нарколепсия или эпилепсия? Я повторяла один и тот же ответ: нет, нет, нет.

Подробности произошедшего я узнала только после того, как он проснулся.

Накануне ночью он бежал из-за привидения. Вышел в туалет и услышал странный звук, пошел посмотреть и увидел, как что-то белое танцевало и потом убежало. Он побежал следом, желая узнать, что это. Когда он опомнился, оказался в незнакомом месте. Понял, что зашел слишком далеко, но было уже поздно — он заблудился. Слава богу, стояла полная луна, поэтому было довольно светло, и он смог разглядеть желтые ленточки на ветках деревьев. Он сказал, что сразу вспомнил, как ходил в горы с отцом, и папа рассказал ему, что люди специально завязывают такие ленточки вдоль дороги, по которой идут. Поэтому он пошел, ориентируясь по ним, и добрался до гостиницы. Такая вот история.

Он все это рассказывал, будто бормотал во сне. Горы Чирисан — это же не гора за домом. Не только я так подумала, но и тренер, и полицейские. Несмотря на это, его лицо было спокойным, он выглядел даже оживленным, словно просто бегал за щенком и вернулся. Только когда его исключили из лагеря, он немного расстроился. В машине по дороге домой он все время спал. Я еле сдержалась, чтобы не разбудить его и не расспросить обо всем. Что случилось? Скажи правду.

«Правду» я прекрасно помню. Это случилось очень давно, и обстоятельства я припоминал уже смутно, но то, что произошло, помню, как сейчас.

В тот день после обеда я возвращался после купания в горной реке. Недалеко от лагеря на картофельном поле я обнаружил между бороздами воткнутые в землю колышки, на которых висели странные железные кольца. Я спросил у тренера, что это такое. Он ответил, что это капканы для зайцев, которые установил хозяин поля, чтобы те не уничтожали урожай. Тренер предупредил, чтобы я ни в коем случае не подходил близко. Но самый простой способ отправить куда-то десятилетнего ребенка — это запретить ему туда ходить. Ночью, когда все дети крепко спали, я взял фонарь и покинул лагерь. Я не мог уснуть, потому что мне было очень любопытно: попадется в капкан заяц или нет.

Заяц еще не появился, и я сидел на корточках под акацией, откуда хорошо виднелись эти палки. Я выключил фонарик и ждал. Мне не было страшно. И не было темно. На небе светила полная луна размером с канализационный люк. Лес отливал золотистым цветом. Синие звезды висели на небе очень низко, почти над самой моей головой. Не помню, сколько я прождал, но в какой-то момент я начал клевать носом. Сквозь полудрему до меня доносились звуки ночи: уханье совы, кваканье лягушек, стрекотание кузнечиков, журчание воды в ущелье…

Неожиданно донесся какой-то странный звук, и я резко открыл глаза. В лунном свете я увидел темную прыгающую тень. Я поднялся и побежал туда. Это был заяц. Серый заяц, задняя лапа которого попала в кольцо, от чего он бился из стороны в сторону. Когда я подошел поближе, в нос резко ударил запах крови. Зажатая кольцом лапа была вся в крови. Его испуганные глаза влажно сверкали, отражая лунный свет. Мое сердце забилось быстрее.

— Тихо. Я тебя освобожу.

Я начал освобождать железное кольцо от палок. Проволока несколько раз обмоталась вокруг, и, чтобы распутать ее, потребовалось время. Заяц не собирался ждать и сидеть тихо. От страха он бился и подпрыгивал. Как только я его освободил, он сразу же убежал. Я бросился за ним. Ловить его у меня и в мыслях не было, мне просто было любопытно, что произойдет дальше. Куда он побежит? Сколько сможет пробежать с тонкой проволокой на лапе? Выживет ли, потеряв столько крови?

Заяц миновал пролесок, перебрался через реку и, поднявшись на холм, поскакал между деревьев. Я не упускал его из виду и бежал за ним. Я бежал, полагаясь не на глаза, а по запаху крови — сильному, как жареное мясо, и отчетливому, как лунный свет. Более того, движения зайца становились все медленнее. Сперва я бежал, потом перешел на шаг, а еще через некоторое время совсем остановился на поросшем травой склоне. Заяц спрятался под колючим кустарником. Он не пытался убежать, когда я подошел, и не двигался, когда я его схватил. А когда поднял за уши, он совсем обмяк.

Я подумал, что заяц умер. И неожиданно потеряв к нему всякий интерес, выбросил его в заросли. То, что происходило потом, я помню не совсем четко, но это не так уж и важно. Важно то, что сейчас у меня появился вопрос. Все это было случайным совпадением или неизбежностью?

Заяц и женщина. Позавчерашняя ночь и та ночь шестнадцать лет назад. Оба события были идентичны. Почувствовав запах крови, исходящий от жертвы, я поздно ночью преследовал испуганный объект и, в конце концов, в моих руках оставался труп. Оба случая произошли во время перерыва в приеме лекарства. В ту ночь шестнадцать лет назад было посеяно семечко, которое позавчера ночью распустилось цветком. Единственное отличие — девушка с жемчужной сережкой не была ранена, как заяц.

Я задумался. Как можно источать запах крови, не будучи раненым? Может быть, у нее была менструация? Но это предположение показалось мне странным. Почувствовать специфический и ясный запах крови во время месячных в закрытом помещении — в аудитории или классе — это одно, там даже точно вычислишь эту женщину, но на улице — это совсем другая история. Разве такое возможно, не будучи охотничьей собакой?

Оглядываясь назад, я вспоминаю, что каждый раз, когда прекращал прием лекарства, на меня набрасывались запахи, в основном, неприятные. Запах крови и рыбы, вонь из канализации, запах отсыревшей земли и застоявшейся воды, резкий запах деревьев и растений, даже аромат духов и душистых трав, которые так любят обычные люди. Все они становились для меня противными. До сих пор я думал, что это симптомы надвигающегося припадка или галлюцинаций, что это предупреждение о приступе. Сейчас, когда я понял, что все это не так, я не знаю, как объяснить это ощущение, такое странное и чрезмерное.

По опыту я знаю, что снова становился собой, когда прекращал принимать лекарство. Но тогда я отличался от других, было во мне что-то особенное, что заставляло меня воспринимать по-особенному мир и влияло на мою жизнь особенным образом, ведя его особым направлением… Тогда, наверно, это могло быть проблемой. Может быть, именно поэтому тетя прописала мне лекарство?

28 июля. Пятница.

Хэвон рассердилась. Она сказала, что девятилетний ребенок, насмехаясь, ведет с ней свою игру. После возвращения из лагеря и с началом приема нового лекарства он совершенно не слушается и закрывается от нее на сеансах по психоанализу. Когда Хэвон проводила с ним беседу, он хитро и умело противостоял ей, чем совершенно выматывал ее, а во время сеанса в группе с другими детьми он всех провоцировал и накалял атмосферу. А когда она пыталась проводить лечение гипнозом, он притворялся, что вошел в гипноз, и врал. Вчера он вообще сделал вид, что гипноз был слишком глубоким, и он не может прийти в себя. Хэвон чуть со страху не умерла.