Читать книгу "Штурмовик. Минута до цели - Алексей Цаплин"

Ну вот вроде бы как уже и все пообнимались, по плечам похлопали и руки друг другу отдавили. Вещмешки закинули ребятам, которые расположились в санитарной полуторке. В «эмке» устроился на заднем сиденье Матвеич и наш «Сильвер», переднее забронировал себе Бородулин. Строгий военврач оформит «хворую» бригаду и потом направится реализовывать заслуженный отпуск – ему от щедрот душевных командование выделило такое поощрение в количестве целых десяти суток. А знаете, кто ещё получил отпуск? Мишка.

Первая транспортная колонна полка покидает расположение. На прощание водилы врубили клаксоны и покатили по взлётке в сторону дороги. Впереди – машина командира, за ней – «санитарка» с ребятами и двумя бойцами в полной экипировке из комендантского взвода в кузове. Следом мощно гудел «Захар Иванович» с нашим особистом и пятёркой его воинов – сопровождение. Машины, Бородулин и «комендачи» ещё вернутся. Будут вывозить имущество, которое полк заберёт с собой. Никак не ожидал, что на этом поле за три месяца мы так обрастём добром. И ведь всё нужное – ничего не выкинешь. «А вдруг пригодится?» Чувствую, одинокая лыжа на балконе – примета наших дней – появилась ещё до наполеоновского нашествия.

На прощальном построении полка Храмов поблагодарил оставшийся личный состав и сообщил, что времени у нас на освоение «Илов» нового типа, а также на сколачивание звеньев и эскадрилий практически не будет. На всё про всё нам отпущен месяц. То есть в августе полк опять вступает в бой. И, возможно, на другом участке. Чёрт подери, кажется, я уже знаю на каком. Август будет жарким по всем параметрам.

«Пролетариату нечего терять…» – сказал Маркс. А мне-то чего, собственно говоря, терять, кроме особо ценных синих штанов и лётчицкой пилотки? Поэтому я набрался наглости и догнал Матвеича, который напоследок хотел зайти в штабную палатку.

– А, Журавлёв. С чем на этот раз пожаловал? Если что-то важное, то давай к начальнику штаба или к майору Чернову. Я уезжаю через полчаса.

– Товарищ майор, наш эшелон будет формироваться в Москве? Правда?

– Ну вроде того. Большая часть транспорта останется в распоряжении местного БАО. Так что полк подбросят до Москвы и дальше до пункта следования – по железной дороге. И что ты хотел?

– Товарищ, майор, – растягиваю слова с жалобной интонацией. Типа не у командира прошу разрешения, а отца родного о милости. – Мне же там по дороге. Разрешите хотя бы дней на пять домой завернуть.

Матвеич повернулся и осмотрел мою личность насмешливым взглядом. Потом уже совсем явно усмехнулся.

– Ну, нахальства вам, товарищ младший лейтенант, не занимать. – Затем подумал о чём-то. Снова усмехнулся, но на сей раз как-то грустно, пожалуй, даже мрачно. – Ладно, сейчас распоряжусь.

К этому моменту мы, пригнувшись и придерживая головные уборы (майор – фуражку, а я – пилотку), вошли в штабную палатку. Основную бумажную работу уже вроде бы закончили, но, как всегда, ещё надо было что-то в последний момент дописать и оформить. Поэтому кроме штатного писаря и его почти добровольного помощника в палатке присутствовали Чернов, комиссар и начальник штаба.

– Помните, говорил же я вам, что не надо отпуска давать, – проворчал Храмов. – Вот, полюбуйтесь – этот фрукт тоже домой просится. Говорит, по дороге заедет, а потом сам доберётся до места. Ну, что, дадим ему отпуск? В виде, так сказать, поощрения?

– Так вроде бы как мы его уже поощрили, – с лёгким неодобрением заметил начштаба.

Ой как интересно. А чем это меня поощрили? А посмотреть можно? А можно прямо сейчас?

Отставить, товарищ младший лейтенант, изображать щенячий интерес! Могут и отпуск так «зажать».

– Ладно, ходатайствую по партийной линии за комсорга. – Это наш комиссар за меня заступается. Вот спасибо! Первый раз он меня за что-то предлагает поощрить. А то всё больше ругал: то комсомольские билеты у ребят не проверены, то «Боевой листок» позже всех вторая эскадрилья выпустила, то собрание снова забыли провести.

– Не возражаю, – поддержал партийную линию Чернов. – Можно и ещё раз поощрить – за проявление разумной инициативы.

Интересно, а что он при этом имел в виду?

– Журавлёв, свободен. Отпускные документы получишь вместе со всеми в Москве.

– Спасибо, товарищ майор.

– Подполковник, Журавлёв, подполковник. Вчера из дивизии приказ привезли. Пришлось из-за этого документы заново оформлять. Видишь, даже третью «шпалу» надеть некогда.

– Поздравляю, товарищ подполковник!

– Спасибо. Вообще, полк за боевую работу отметили. Но обо всём узнаете в ЗАБе. Так что, может быть, ты и поторопился с отпуском. Иди, иди. Скажешь Бородулину, что транспорт будет… – Храмов посмотрел на свои наручные часы, – через двадцать минут.

Вот такие события предшествовали отправлению нашей первой колонны.

Прямо как в мультике: «пустячок, а приятно». Хотя какой пустячок? Очень даже и неплохо. У нас наградами не раскидывались. И отпусками, кстати говоря, тоже. На весь полк таких счастливчиков человек пять наберётся. Из «чёрных душ» вообще только Салихова отпустили. С Мишкой мы условились пару часиков погулять по Москве, пока будем добираться до своих вокзалов. Ему на Казанский, а мне – на Курский. Интересно, а мороженое можно будет купить? Сто лет не ел. Прямо аж не знаю как захотелось! На этой почве мы сделаем небольшой крючок и зайдём в «Детский мир». Помню, что там и ещё в «ГУМе» мороженое всегда было. Может, война на это не повлияла? А кроме того, мне захотелось чем-нибудь порадовать свою «сестрёнку». И Муса тоже сказал, что без подарков для младших его дома просто не поймут.

Вечер крайнего (будем соблюдать предосторожность, как тут делают все) дня на нашем поле. Обжитый аэродром останется и продолжит некоторое время функционировать. Если я правильно понимаю, то с него ещё будут работать машины во время Ржевско-Сычёвской и Вяземской операций 43-го года. Останутся зенитчики, которые здесь обосновались по настойчивой просьбе командования полка. Останется батальон аэродромного обслуживания. Особист со своим взводом – это команда штурмового полка, и они поедут с нами в Куйбышев. В том, что им там найдётся много забот на новом месте, даже не сомневаюсь. Останутся вольнонаёмные рабочие и работницы нашей столовой. Довольно скоро их зачислят в штат БАО, и они станут такими же военнослужащими, как и все остальные. Из транспорта полк заберёт с собой два «ЗИСа» и санитарную полуторку. После того как они нас доставят на станцию, автотехника уедет в дивизию. И можно попрощаться с нашей штабной «эмкой» (или же это всё-таки «КИМ» – за всё это время так и не посмотрел, что у нас за аппарат). Вроде бы как простому ШАПу такая роскошь не положена. Могут потом заменить на какой-нибудь джипчик. Все «заправщики» и ремонтные аэродромные трёхтонки останутся на месте, так же как и весь гужевой транспорт.

А ещё останутся шесть зелёных фанерных пирамидок с нарисованными красными звёздами. Под ними навсегда легли те, кто сумел перед смертью дотянуть до своих, кто нашёл в себе силы посадить разбитую машину, те, кого смогли выкопать из земли и обломков штурмовиков, упавших на своей территории. Мы оставляем наш маленький мемориал на дальнем краю поля на опушке берёзовой рощицы. Комбат БАО обещал обязательно присмотреть за нашими. А потом, когда будут уходить, сообщат местным властям.