Читать книгу "Пенелопа и прекрасный принц - Дженнифер Эшли"

– Попробуй меня на вкус, – хрипло прошептал Деймиен и горячей ладонью коснулся ее щеки.

Ей и самой этого страшно хотелось. Быстро, чтобы не раздумать, она мягким движением обхватила член пальцами и направила себе в рот.

Глава 17

Рай все-таки существует. Существует в обличье этой женщины, которая дразнит его своим неумелым, неловким языком.

Деймиен откинул голову, его глаза закрылись, ладони сжались в кулаки. «Любимая, любимая, для меня ты дороже всех королевств».

Ее язык двигался, то и дело касаясь чувствительного места ниже вершины. Деймиен заставлял себя спокойно стоять и дать ей наиграться, хотя ему хотелось лишь одного – взять ее, взять немедленно. Такое было с нею впервые, ему не следовало спешить и проявлять настойчивость.

Милая женщина, она шире открыла рот и скользнула губами все ниже по его стержню. Рука Деймиена потянулась к шелковистым прядям ее волос, распустила ленту, и золотая волна обрушилась вниз по ее спине.

Деймиену были знакомы прикосновения женщин. Он знал, что им нравится, чего они от него хотят, и во всех странах было примерно одно и то же. Ему было легче сдерживать себя с женщинами, которые точно знали, где нужно прикасаться, как долго ласкать его, как надавить пальцами на мошонку, чтобы сильнее возбудить его и в то же время не дать слишком быстро разрядиться, знали, где у него более чувствительные места.

Пенелопа не знала ничего об этих тонкостях. Ее изучающие пальцы двигались по растянутой коже у самого основания стержня, по пылающим жаром яичкам, по чувствительной поверхности обнаженной поверхности крайней плоти. Ее язык обвивал конец, изучал его, проникал под кожу, снова возвращался на вершину. Случайные прикосновения ее зубов заставляли Деймиена вскрикивать от наслаждения.

Он чувствовал, что семя подступает совсем близко в неудержимом желании излиться ей в рот. Или лучше в нежную щель меж ее грудей.

Сдержанность. Сдержанность. Прекрасный принц Деймиен известен своим самоконтролем.

Но тело не желало подчиняться. Оно хотело получить эту прекрасную женщину, чьи пальцы и губы проявили столько любопытства, эту женщину, его стыдливую невесту, которая только начинает постигать, что значит жить с мужчиной. Эта милая женщина, которую он вовлек в грех, очень быстро усваивает, что именно представляет собою грех.

– Пенелопа! – прерывающимся голосом пробормотал Деймиен. – Остановись.

Он говорил по-нвенгарски, потому что его сознание опустилось на самый первичный уровень, где он не мог выбирать слов и не мог понимать их значений.

Пенелопа отстранилась, ее волшебные губы покинули свою добычу. Она покраснела.

– Прости, – задыхаясь, сказала она на ломаном нвенгарском. – Я не умею… ублажить тебя.

Неуклюжая грамматика ее фразы и такой чудесный акцент лишили Деймиена остатков самообладания. Он спрыгнул с мраморной скамьи, вода плеснулась за борт и полилась по ступеням прямо на халат. Деймиен подхватил Пенелопу на руки, в воде она оказалась совсем легкой, раздвинул ей ноги так, что ее волшебный вход оказался прямо напротив его ствола.

– Обними меня ногами, – прошептал он.

Их бедра были в воде. Крепко прижимая Пенелопу к себе, Деймиен обвил ее ноги вокруг своего тела, потом просунул руку между ее бедер и раздвинул складочки так, чтобы туда легко мог войти его толстый стержень. Убрал пальцы, обхватил ее ягодицы и мощным рывком проник внутрь.

Глаза Пенелопы расширились. Вода была далеко не лучшей смазкой, она раздражала нежную кожу. У Деймиена возникло вдруг сумасшедшее желание вместе с Пенелопой оказаться в бочке с ароматным маслом. Там они смогли бы двигаться навстречу друг другу без всякого трения, он полностью войдет в нее, и не будет ничего постороннего. Их соитие будет отчаянным и полным. Вот только не утонуть бы!

– Деймиен! – Ее грудь прижималась к его груди. Их разделяли лишь капли воды. Ее соски стали твердыми, как галька.

И вот он внутри! О Господи! Она, Пенелопа, окружает его со всех сторон – ее кожа, дыхание, запах. Она прижалась щекой к его щеке, обхватила торс руками.

Задыхаясь, Деймиен сказал:

– Когда мы занимаемся любовью, ты должна говорить только по-нвенгарски.

Пенелопа смотрела с удивлением.

– Мне надо больше уроков, – по-нвенгарски ответила она. Он еще глубже вошел в нее, впиваясь пальцами в мягкую плоть ягодиц.

– Да, да! Много-много уроков.

– Ты… – Она постаралась подобрать слово. – Ты заполняешь меня.

Деймиен издал рычащий звук, больше не в силах произнести ни слова. Он посадил Пенелопу на край бассейна. Ее ноги плотно обвивали его стан, маленькие ступни упирались ему в бедра. Деймиену хотелось навсегда остаться внутри ее навсегда, но тело требовало своего.

Легендарный самоконтроль принца Деймиена вдруг испарился. Он целовал, кусал ее, его язык бесчинствовал у нее во рту, совершая броски одновременно и меж ее губ, и между бедер. Из его гортани вырывались почти животные звуки, и не было сил остановиться. Наверное, нвенгары и логоши не так уж далеки друг от друга.

– Проклятие! – воскликнул он, когда первые капли семени устремились ей внутрь. Он сжал мускулы, стараясь остановить эту струю, пытаясь как можно дольше не разрывать сладкую связь, но его бедра двигались в диком ритме, тело стихийно выполняло то, к чему оно было предназначено – выталкивало семя из него в нее.

Кровь ревела у него в ушах, заглушая плеск воды, жалобные стоны Пенелопы, его собственное рычание. «Хочу тебя, хочу тебя, люблю тебя, люблю, люблю…» Слова вылетали из его губ с каждым толчком. Он и сам не знал, произносил ли их вслух, или они существовали только в его мозгу. «Люблю. Тебя».

Еще один, последний рывок, и внезапно все кончилось. Деймиен удерживал Пенелопу, сколько мог. Его грудь мощно вздымалась, ноги дрожали. Член все еще был напряжен, желание не угасло, но лихорадка чуть отступила.

Деймиен поднял голову, чтобы поцеловать Пенелопу, и обнаружил, что ее лицо залито слезами. Слезы катились из глаз, капельками висели на ресницах, рот изогнулся в рыдании.

Деймиен был смущен.

– Пенелопа, я сделал тебе больно?

Несколько мгновений она не отвечала, потом покачала головой и с усилием улыбнулась.

– Я никогда не пытался… – забормотал он. – Ну, я имею в виду… Наверное, я был груб, надо было поосторожнее…

Она приложила мокрые пальцы к его губам.

– Мне не было больно. Я плачу, потому что мне хорошо, прекрасно!

И слезы с новой силой хлынули из ее глаз. Деймиен поцеловал ее веки.

– Ты такая красивая.

– Мне бы хотелось, чтобы ты так решил не под влиянием пророчества.

– К черту пророчество!

Пенелопа провела пальцами по его щеке.