Читать книгу "Золотая нить. Как ткань изменила историю - Кассия Сен-Клер"

Вскоре после приезда Брауна на плантацию Дэвиса «существенное повышение цены на хлопок» привело к «бо́льшему спросу на рабов в Джорджии», и его продали дилеру. Цена определялась весом. За Брауна дали 310 долларов. Позднее он оказался у «очень плохого хозяина, но очень хорошего священника», прославившегося тем, что у него были «самые быстро собирающие хлопок негры во всей округе». (Сомнительная похвала была заработана во время соревнования с неграми с других плантаций. Их ставили рядом, а владельцы делали ставки на результат.) Пока Браун был рабом, он вспахивал поля для хлопчатника, сеял его, собирал с него червей, рыхлил мотыгой землю вокруг и собирал раскрывшиеся коробочки.

Хотя он никогда не видел дохода от своего труда, деньги, которые должен был дать хлопок, определяли ритм его дней. «Когда цены на английском рынке поднимались, – написал он, – даже на половину фартинга за фунт, бедные рабы мгновенно ощущали эффект от этого, так как их заставляли работать больше и кнут шел в ход все чаще»[313].

Полевые работники, такие как Браун, работали долгие часы на скудном питании. Этот труд был особенно тяжелым во время сбора хлопка, когда поля выглядели словно усыпанные снегом и урожай был наиболее уязвим. Требовалась очень высокая скорость, поэтому рабочий день увеличивался. Двигаясь вдоль рядов, нужно было крепко схватить коробочку и повернуть ее, чтобы отделить от внешней оболочки, уже раскрывшейся и имеющей форму звезды. Женщины, по словам Джона Брауна, собирали хлопок быстрее мужчин, «их пальцы от природы ловчее», но так как всех заставляли относить собранное, когда корзины становились тяжелые, женщины отставали из-за их веса. Большая плетеная корзина с крышкой могла весить от 85 до 125 фунтов[314].

В 1863 г., во время Гражданской войны, Авраам Линкольн подписал «Прокламацию об освобождении», которая – по крайней мере, на бумаге – даровала свободу трем миллионам американских рабов-африканцев. Несмотря на страхи многих на Юге, хлопковое производство продолжало расти, и те, кто выращивал хлопок, по-прежнему процветали. Одной из причин этого было сохранение в той или иной форме принудительного труда. Другой причиной было развитие домашнего производства тканей. К началу Гражданской войны многие плантации начали превращать собранный хлопок в ткани, а не экспортировать сырец и давать возможность британским ткацким фабрикам получить прибыль. Плантаторы, превратившиеся во владельцев ткацких фабрик, могли продавать готовую материю намного дешевле тех тканей, которые импортировали из Англии. Довольно скоро, когда домашний рынок начал расти и процветать, американский хлопок получил независимость от британских торговцев и атлантической работорговли[315].

Канадский смокинг

«Мне бы хотелось, чтобы я смог изобрести что-то вроде джинсов. Что-нибудь, за что меня бы помнили».

Энди Уорхол, 1975

30 июня 1951 г. в городе Элко, штат Невада, проводили четвертое ежегодное родео Серебряного штата. Это был шумный праздник. Бриз доносил запахи сахара, горячего масла, конского пота и показной храбрости. В толпе женщины, в босоножках на высоких каблуках и хлопковых платьях, стояли под руку с солдатами, одетыми в хаки. Мальчишки, в рубашках с воротничками и подвернутых «ливайсах», глазели на ковбоев, оседлавших взбрыкивающих лошадей, надеясь в будущем оказаться на их месте. Когда пришло время речей, Бинг Кросби, певец, актер и почетный гость, широко улыбаясь, прошел через толпу с сигарой в зубах, в ковбойской шляпе и в необычном смокинге из окрашенного индиго хлопка.

Смокинг был новехонький и настолько жесткий, что Бингу пришлось одной рукой сражаться с пуговицами, расстегивая его, пока он шел: для застегнутого смокинга было слишком жарко. Хотя артист носил этот смокинг с гордостью, его созданию предшествовала сцена его публичного унижения. Незадолго до этого Кросби отправился на охоту в Канаду, и в Ванкувере портье попросил его покинуть дорогой отель… из-за его повседневной одежды. На Кросби были широкие рабочие брюки от Levi’s, или, как мы сказали бы сегодня, джинсы, и джинсовая куртка. К счастью, Кросби все-таки узнал посыльный, когда певца твердой рукой уже вели к выходу[316].

Бренд, услышав об инциденте и никогда не забывая о возможностях маркетинга, сшил для певца шутливую копию смокинга с плотными светлыми лацканами, с цветком в петлице из их фирменной красной ткани и медными заклепками. Внутри был ярлык с насмешливо-иронической надписью:

ВНИМАНИЮ СОТРУДНИКОВ ВСЕХ ОТЕЛЕЙ

Этим удостоверяем, что того, кто носит этот смокинг, следует должным образом принимать и регистрировать с сердечным гостеприимством в любое время и при любых обстоятельствах.

Подарено БИНГУ КРОСБИ

Деним занимает особое место в ментальности современного человека. Антрополог Дэниел Миллер начинал неформальный эксперимент каждый раз, когда попадал за границу на конференцию. Работа приводила его в совершенно разные в культурном отношении города: Сеул, Рио-де-Жанейро, Пекин, Стамбул, где он обязательно отсчитывал первые сто человек, которых видел на улице, и отмечал, сколько из них было в джинсах. Обычно оказывалось, что более половины. Более точные исследования подтверждают его результаты. В 2008 г. люди по всему миру носили джинсы три с половиной дня каждую неделю. Немцы, как выяснилось, особенно любят джинсы, носят их в среднем чуть больше пяти дней в неделю и имеют в гардеробе не менее девяти штук. У американцев в среднем от семи до восьми пар джинсов, и носят они их четыре дня в неделю. В Бразилии 14 % респондентов ответили, что у них десять или более моделей джинсов, 72 % респондентов стремятся их носить. Даже в Индии, где деним далеко не так популярен, 27 % признались, что им нравится надевать джинсы[317].

Привлекательность джинсов обусловлена разными причинами. Кросби, скорее всего, носил их потому, что они комфортны в повседневности, а собственные ранчо в Неваде были для него местом отдыха от голливудского блеска. Но джинсы имели и глубокий культурный резонанс. Они воскрешали в памяти ковбоев, западные штаты и специфический грубоватый индивидуализм, в котором сплелись тяжелый труд, демократия и свобода. Они были той униформой, в которой можно было достичь «американской мечты». Одновременно, как предполагает поведение канадского портье, джинсы были отличной мишенью для проявления снобизма. Причина подобных предрассудков кроется в самом их происхождении. Это была самая скромная и прочная рабочая одежда. Леви Страусс, человек, ответственный за появление их коммерческой версии, эмигрировал в Нью-Йорк из Баварии в 1846 г. Шестью годами позже он отправился на запад в Сан-Франциско, чтобы принять участие в «золотой лихорадке», и стал торговцем, продавая под своим собственным именем сухие продукты тем, кто занимался ручным трудом. Прорыв произошел благодаря любезности портного из Рино по имени Джейкоб Дэвис[318], который начал использовать заклепки, чтобы усилить самые слабые места рабочих штанов – по краям карманов и внизу возле ширинки, где они бы обязательно рвались от постоянного ношения. «Секрет этих штанов – это клепки, которые я ставлю на их карманы. Я не успеваю шить их достаточно быстро… Мои соседи завидуют моему успеху».