Читать книгу "От него не сбежать - Мария Высоцкая"

Часто и громко дышу, не в силах сдерживать эмоции. Впрочем, разве я должна? Должна утаивать то, что мне хорошо?

А потом у него звонит телефон. Клим нехотя отстраняется, продолжая удерживать меня за талию одной рукой.

Пока он отвечает на звонок, я упираюсь лбом в его плечо. Провожу ладонью по твердой груди и сжимаю лацкан пиджака в кулак. Не хочу его отпускать, хочу, чтобы он остался, чтобы не смел уходить.

– Мне нужно уехать.

Его фраза звучит как приговор. Я этого ждала. Теперь он обращается ко мне. Убирает смартфон в карман брюк.

– Я понимаю, – запрокидываю голову, – до вечера?

– До вечера.

Клим мимолетно целует меня в губы и, одернув мое худи вниз, убирает руку с талии.

Я не иду за ним следом. Ложусь на кровать, закрываю глаза и почти сразу засыпаю.

Мне снятся цветные сны. Яркие, насыщенные. Я снова вижу маму, она улыбается и крепко прижимает к себе. Ее образ тает. Сменяется проливным дождем и аварией. Я вижу, как машина летит с моста, и распахиваю глаза.

Когда просыпаюсь, за окном уже темно. Я так и лежу поперек кровати.

Внутри чувство тревоги и пустоты.

На часах девять. Торопливо переодеваюсь, причесываюсь и немного подкрашиваю губы. В столовой уже накрыт стол, но Клима в доме нет. Только зря надевала платье и мучилась с бинтами.

На самом деле, я понимаю, что веду себя безалаберно. В моем состоянии и правда лучше лежать на кровати. Но! Я привыкла к боли. Поэтому данный физический дефект абсолютно не мешает мне жить. Наоборот, даже подстегивает. Кажется, я мазохистка, если меня прет от ощущений жизни через боль.

Опускаюсь на стул и придвигаю к себе бутылку вина. Наливаю красную жидкость в бокал и несколько секунд грею его в руке.

Смартфон кладу рядом. Постоянно смотрю на темный экран. Клим не позвонил и даже не написал. Не предупредил, что задержится или не приедет вообще, – это огорчает. Но я стараюсь не зацикливаться. Произойти может всякое. И обижаться на него сейчас глупо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Внутри селится чувство страха. А что, если с ним что-то… Нет, не может быть.

Алкоголь мне противопоказан, но я, как человек, не особо следящий за здоровьем, игнорирую наставление врачей и делаю несколько глотков. Потом еще пару. И еще.

Время переваливает за полночь, а я так и продолжаю сидеть за столом.

Ромка торчит в своей спальне. Я к нему заглядывала, но он со мной не разговаривает. Остался дома, а теперь считает меня мини-врагом. Завтра отойдет, такое было не раз. Но сегодня у него, можно сказать, есть причины меня поигнорить.

– Скучаешь?

Денис появляется внезапно. Усаживается напротив и наливает себе виски, которое принес из бара.

– Нет, – отрезаю холодно, желаю, чтобы он ушел.

Но Соколов не уходит. Пялится только. Пристально так. Сканирует. Он последний человек, в компании которого я бы хотела находиться. Иногда так бывает. Посмотришь на кого-то и чувствуешь внутреннее отторжение. Денис – тот самый случай.

– Я думала, спортсмены не пьют, – прищуриваюсь.

Ден смотрит на бутылку и ухмыляется.

– Пьют, когда сохнут по своей девятнадцатилетней сводной сестре, – сарказм Вяземского, как и его появление – внезапен.

Соколов закатывает глаза, а я оборачиваюсь. Клим идет к нам, параллельно снимая пиджак.

– Шикарно выглядишь, – касается моего плеча.

Кровь мгновенно приливает к щекам, и они краснеют.

Вяземский садится рядом и практически выдирает из моих рук бокал вина. Хочется возмутиться, но стоит ему лишь взглянуть и протест внутри меня тает.

37

Клим.

– Да, – поддеваю наполовину сотлевшую тряпку, которая еще час назад была покрывалом, – хреново, – бросаю на пол и переступаю порог почти дотла выгоревшей комнаты. Еще вчера Лу называла ее своей спальней.

– Прессу я попридержал, лишний шум нам не нужен.

– Не нужен, – киваю Матвею и заглядываю на кухню. Стол еще цел. Очень бодренько стоит на четырех ножках в центре перепачканного сажей пространства.

Луиза будет в шоке. А мне теперь придется разгребать последствия Витькиного веселья.

Конечно, официальная версия возгорания – устаревшая проводка, кто бы сомневался. Мстит, сволочь. Исподтишка, как крыса.

За окном темень. К ужину я  опоздал уже раз пять. Не скажу, что меня мучает совесть. Вовсе нет. В сложившейся ситуации мне точно не до милых посиделок. А Лу не глупая, поймет. Напрягает одно – я до сих пор так и не решил, стоит ли говорить ей сегодня о возгорании?!

Поэтому по дороге домой хаотично накидываю варианты, как смягчить эту новость.

В последние пару суток Мельников раз за разом переходит черту. Первые две минуты после Ромкиного рассказа я был готов сорваться к Витеньке среди ночи и пристрелить тварь. Один точный выстрел прямо в голову. Сдержался. Это стоило больших усилий. Годы тренировок и жизни под прикрытием многому учат. Раньше я бы рванул к братцу не задумываясь и плюя на последствия. Моя импульсивность всегда шла впереди меня. Понадобилось время, чтобы ее обуздать.

Перед глазами лишь кровавое марево. Злость. Агрессия. Я многое видел. Но, когда подобное происходит с близким тебе человеком, границы стираются. Отрешенность пропадает, а безразличие тает. Ты готов крушить все, что видишь. Мстить. Извращенно. Кроваво.

Еще на улице вижу, что в столовой горит свет. Как только оказываюсь в доме, иду туда. Лу сидит ко мне спиной в компании Дена. Уже познакомились.

– Я думала, спортсмены не пьют, – она слегка повышает голос и перекидывает волосы на правое плечо.

Ден смотрит на бутылку и ухмыляется. Замечает меня первым.

На ходу снимаю пиджак.

– Пьют, когда сохнут по своей девятнадцатилетней сводной сестре, – улыбаюсь, вспоминая его раздражение по поводу девчонки, от которой он сбежал. – Шикарно выглядишь, – касаюсь плеча Лу и опускаюсь на стул.

– Хреновый ты друг, Вяземский. Держать язык за зубами не твое, – ухмыляется Сокол и заливает в себя еще вискаря.