Читать книгу "Солнечная буря - Оса Ларссон"

— Ну да, — раздраженно кивнула Майя. — И это совершенно законно — и я не понимаю, чего ты добиваешься, Ребекка. Тебе положено знать, что налоговое планирование…

— Дослушай до конца, — прервала ее Ребекка. — Я думаю, что торговый дом продавал общине услуги по заведомо заниженной цене, чтобы тем самым создать убыточность. Меня интересует также, откуда взялись деньги на инвестиции в торговый дом. Насколько мне известно, никто из вас, совладельцев, не имеет большого состояния. Возможно, вы взяли огромный кредит, но я в это не верю, ибо не увидела у вас никакого дефицита в разделе «доходы и капитал». Думаю, что деньги на покупку типографского оборудования и прочего поступили от общины, но по ним не представлена никакая отчетность. И тут речь уже идет не о налоговом планировании. Это подходит под рубрику «налоговые преступления». Если налоговая служба и прокурор по налоговым преступлениям начнут разбираться в этом деле, произойдет следующее: если вы, совладельцы, не сможете показать, откуда взялись деньги на инвестиции, то они будут облагаться налогом, как при коммерческой деятельности. Община заплатила задаток, который должен был быть занесен в графу «доходы».

Ребекка наклонилась вперед, глядя прямо в глаза собеседнице.

— Ты понимаешь, Майя? Примерно половину того, что вы получили от общины, придется отдать в уплату подоходного налога. Затем — социальные выплаты и дополнительные налоги. Для тебя это будет означать личное банкротство, судебный пристав не отстанет от тебя до конца твоих дней. Кроме того, тебе придется отсидеть в тюрьме. Общество очень серьезно относится к экономическим преступлениям. Если за всей этой схемой стоят пасторы — а я думаю, что так и есть, — то Томас виновен в мошенничестве, растрате и еще бог знает в чем. Присвоил деньги общины и вложил их в торговый дом, принадлежащий жене. Если и его посадят в тюрьму — кто позаботится о детях? Они будут навещать вас в колонии. Унылая комната свиданий — несколько часов в неделю. А когда вы выйдете оттуда — кто возьмет вас на работу?

Майя не сводила глаз с Ребекки.

— Чего ты хочешь от меня? Ты врываешься сюда, в мой дом, со своими догадками и угрозами. Угрожаешь мне, всей моей семье, детям…

Она замолкла и закрыла рот рукой.

— Если ты жаждешь мести, Ребекка, то отомсти мне, — сказала Магдалена.

— Да прекратите вы, черт подери! — прошипела Ребекка и заметила, как сестры вздрогнули, услышав ругательство.

У нее возникло желание выругаться снова.

— Ясно как белый день, что я жажду мести, но, черт подери, я пришла не ради этого!

Ребекка одна в квартире, когда раздается звонок. За дверью стоит Томас Сёдерберг. Он привел с собой Майю и Магдалену.

Теперь Ребекка понимает, почему так быстро ушла Санна. И почему она так настаивала на том, чтобы Ребекка осталась дома и села заниматься. Санна знала, что они придут.

Задним числом Ребекка думает, что надо было их не впускать. Лучше бы она захлопнула дверь у них перед носом. Она понимает, зачем они пришли. Все написано у них на лицах. Взгляд Томаса серьезный и озабоченный. У Майи крепко сжаты губы. Магдалена избегает встречаться с Ребеккой глазами.

Они отказываются от кофе. Потом Томас все же просит стакан воды. Во время последовавшего затем разговора он то и дело подносит стакан ко рту и отпивает глоток.

Когда они рассаживаются в гостиной, командование берет на себя Томас. Он просит Ребекку сесть на стул, а жену и свояченицу сажает на концах углового дивана. Сам он садится в углу дивана и, таким образом, видит всех троих одновременно. Ребекке приходится все время вертеть головой, чтобы видеть Майю и Магдалену.

Томас Сёдерберг сразу переходит к делу.

— Магдалена рассказала, что встретила тебя в больнице, — говорит он и смотрит в глаза Ребекке. — И она сказала, по какому делу ты была там. Мы пришли, чтобы уговорить тебя этого не делать.

Поскольку Ребекка не отвечает, он продолжает:

— Я понимаю, что тебе сейчас тяжело, но подумай о ребенке. Внутри тебя зародилась новая жизнь, Ребекка. Ты не имеешь права загасить эту искру жизни. Мы с Майей поговорили об этом, и она простила меня.

Он делает паузу и смотрит на Майю взглядом, полным любви и признательности.

— Мы готовы взять на себя заботы о ребенке. Усыновить его. Понимаешь, Ребекка? Он будет занимать такое же место в нашей семье, как Рахель и Анна. Младший братик.

Майя бросила на него быстрый взгляд.

— Если, конечно, будет мальчик, — поспешно добавляет он и через некоторое время спрашивает: — Что ты на это скажешь, Ребекка?

Ребекка отрывает глаза от крышки стола и смотрит застывшим взглядом на Магдалену.

— Что я скажу? — переспрашивает она и медленно качает головой.

— Я знаю, — произносит Магдалена. — Я заглянула в твою карточку и нарушила профессиональную тайну. Ты, конечно, можешь заявить на меня в Дисциплинарную комиссию.

— Иногда приходится выбирать, кому следовать — Богу или кесарю, — говорит Томас. — Я сказал Магдалене, что ты поймешь ее. Не так ли, Ребекка? Или ты намерена заявить на нее?

Ребекка снова качает головой. На лице Магдалены появляется выражение облегчения. Она почти улыбается. А вот Майя не улыбается. Когда она смотрит на Ребекку, ее глаза черны от злости. Ребекка чувствует, как подкатывается дурнота. Надо бы что-нибудь съесть — это обычно помогает.

«И ты будешь заботиться о моем ребенке?» — думает Ребекка.

— Что скажешь? — наседает Томас. — Ты обещаешь позвонить в больницу и отменить…

И тут наваливается тошнота. Она сжимает тело, как спазм. Ребекка ударяется коленом о стол, когда вскакивает со стула и кидается в туалет. Содержимое желудка вырывается наружу с такой силой, что это даже больно. Услыхав, что они в гостиной поднялись со своих мест, она захлопывает за собой дверь туалета и запирает ее изнутри.

В следующую секунду все трое стоят под дверью. Они стучат, спрашивают, как она себя чувствует, и просят открыть. У нее заложило уши. Ноги подгибаются, и она опускается на крышку унитаза.

Поначалу голоса кажутся взволнованными, призывают ее выйти. Даже Майю посылают к двери.

— Я простила тебя, Ребекка, — говорит она. — Мы хотим помочь тебе.

Ребекка не отвечает. Протягивает руку и до отказа открывает оба крана. Вода с грохотом льется в ванну, шум заглушает их голоса. Поначалу это раздражает Томаса. Потом он выходит из себя.

— Открывай! — кричит он и барабанит в дверь. — Это мой ребенок, Ребекка! Ты не имеешь права, слышишь? Я не позволю тебе убить моего ребенка. Открывай, а не то я выломаю дверь!

На заднем плане слышны голоса Майи и Магдалены, которые пытаются утихомирить его и в конце концов уводят от двери туалета. Потом раздается звук захлопнувшейся входной двери, их шаги удаляются вниз по лестнице.