Читать книгу "Аччелерандо - Чарлз Стросс"

Наконец потрепанная космическая станция находится на последнем подходе. Садек внимательно наблюдает за данными симулятора «Kurs», выводя их прямо в поле зрения. Есть вид с внешней камеры на скалу и «виноград». Когда обзор расширяется к выпуклому потолку корабля, он облизывает губы, готовый перейти на ручное управление и снова развернуться; но скорость снижения замедляется, и к тому времени, когда он достаточно близко, чтоб узреть царапины на блестящем металлическом стыковочном конусе впереди судна, она измеряется сантиметрами в секунду. Раздается легкий хлопок, затем приходит дрожь, за ней – рябь. Защелки на стыковочном кольце срабатывают – посадка завершена.

Садек снова глубоко вздыхает и пытается встать. Здесь есть гравитация, но не очень большая: ходить невозможно. Собираясь направиться к панели жизнеобеспечения, он тут же замирает, услышав шум с дальнего конца стыковочного узла. Повернувшись, он как раз успевает увидеть, как люк открывается ему навстречу, дыша облаком пара, а затем…

Ее Императорское Величество сидит в тронном зале, угрюмо теребя новый перстень с печаткой, подаренный ей личным конюшим. Это комок структурированного углерода массой почти пятьдесят граммов, расположенный в простой полосе добытого астероидами иридия. Он сверкает сине-фиолетовыми бликами своих внутренних лазеров, потому что, помимо того, что он является частью государственных драгоценностей, он также служит оптическим роутером, частью промышленной инфраструктуры управления, которую она строит здесь, у края Солнечной системы. Ее Величество носит простые черные армейские брюки и фуфайку, сотканную из тончайшего паучьего шелка, но ноги у нее босые: ее вкус в одежде проще всего описать как «молодежный». Но некоторые стили так или иначе попросту непрактичны в условиях микрогравитации. Будучи монархом, она носит корону. И у нее есть кошка – или искусственная тварь, которой снится, что она кошка, – спящая на спинке императорского трона.

Фрейлина (по совместительству – инженер гидропоники) провожает Садека до двери и оставляет его.

– Если тебе что-нибудь понадобится, пожалуйста, скажи, – застенчиво говорит она, затем кланяется хозяйке и семенит прочь.

Садек подходит к трону, садится на пол, выложенный простыми плитами из черного композита, – трон растет из центра этой обыденности, подобно экзотическому цветку, – и ждет, когда же его заметят.

– Доктор Хурасани, полагаю? – Она улыбается ему, но это не невинная улыбка дитя и не понимающий оскал взрослого, просто – теплое приветствие. – Приветствую в моих владениях. Пожалуйста, не стесняйтесь пользоваться всем, что вам необходимо, и я желаю вам очень приятного пребывания.

Садек хранит серьезность. Императрица молода, ее лицо все еще отмечено детской округлостью, к тому же при микрогравитации почти все лица напоминают полную луну. Но тот, кто сочтет ее юной и незрелой, допустит грубую ошибку.

– Я благодарен Вашему Величеству за снисходительность, – бормочет он. Позади нее стены сверкают как бриллианты, словно светящийся калейдоскоп. Это уже самая большая офшорная – или внепланетная – гавань данных в человеческом космосе. Ее корона, больше похожая на компактный шлем, который покрывает верхнюю и заднюю части головы, также блестит и отбрасывает дифракционные радуги, но бо́льшая часть его излучения находится в ближнем ультрафиолете, невидимом за исключением слабого светящегося нимба, который он создает вокруг ее головы.

– Присаживайтесь, – предлагает она жестом. С потолка слетает, распускаясь, дутое кресло и разворачивается в ее сторону, приглашающе раскрытое. – Вы, верно, устали: управляться с кораблем в одиночку утомительно. – Она сочувственно прищуривается, как будто бы вспоминая. – Тем более два года кряду… случай почти беспрецедентный.

– Ваше Величество слишком добры ко мне. – Садек мостится в кресле, кладет локти на гибкие подлокотники и смотрит на королеву. – Полагаю, ваши усилия принесли плоды?

Она разводит руками:

– Я продаю самый ценный товар, которого всегда не хватает на любом пограничье… – Мимолетная улыбка касается ее губ. – Здесь ведь не Дикий Запад, верно?

– Справедливость не может быть продана, – жестко парирует Садек. Затем секунду спустя добавляет: – Прошу прощения, не намеревался вас оскорбить. Я собирался сказать одно: пусть вы и заявляете, что ваша цель – верховенство закона, то, что вы продаете, является и должно быть чем-то другим. Справедливость без Бога, проданная тому, кто больше заплатит, – это не справедливость.

Королева кивает.

– Если оставить в стороне упоминание о Боге, то согласна: я не могу ею торговать. Зато могу продать участие в справедливой системе. Новый рубеж оказался гораздо теснее, не так ли? Нашим телам могут понадобиться месяцы на путешествие между мирами, однако нашим спорам и аргументам для этого нужны лишь секунды или минуты. До тех пор пока все соглашаются подчиняться моим решениям, физическое принуждение может подождать до момента, когда нарушителя закона можно будет коснуться. И все согласны с тем, что моей правовой системе легче подчиняться, что она лучше приспособлена для условий космоса, чем любая земная. – В ее голос проникают вызывающе-стальные нотки, а нимб становится ярче. Ему откликаются свечением стены тронного зала.

Пять миллиардов входных битов в секунду. Если не больше. Садек восхищен, ведь на голове Ее Величества красуется истинное инженерное чудо, пусть даже и упрятанное по большей части в стены и пол огромного здания.

– Есть законы, открытые нам Пророком, и законы, которые мы можем установить, разбирая его намерения. Есть и другие формы законов, в соответствии с которыми живут люди, и различные интерпретации Закона Божьего даже среди тех, кто изучает Его Слово. И как же при отсутствии Слова Пророка вы можете устанавливать моральные границы?

– Гм-м…

Она постукивает пальцами по подлокотнику трона, и сердце Садека проваливается в пятки. Он наслушался всех этих историй у рейдеров-перехватчиков, корсаров из советов директоров, признанных мастеров «зеленого шантажа», знающих все те земные законы, из которых произошла здешняя адская законодательная смесь, как свои пять пальцев… Она может обрести субъективный год опыта всего за минуту. Может извлечь воспоминания из кортикальных имплантов и заставить тебя снова и снова переживать в своем кошмарно мощном симуляторе пространства моменты своих худших ошибок. Она – королева. Она – первый человек, обретший во владении такое количество массы и энергии, которого хватило, чтобы обогнать весь мир в императивных технологиях. Она – первая держательница персональной юрисдикции, и она же – первая, кто, пользуясь этим, объявила легальными определенные эксперименты, открывающие к исследованию все перекрестки и дальние просторы в царстве массы, энергии и информации. Она – форс-мажор, неодолимое обстоятельство: теперь даже информационные солдаты Пентагона признают автономию Империи Кольца. Тело, сидящее перед Садеком на троне, на самом деле содержит лишь малую часть ее личности. Она никоим образом не является первой выгрузкой, ни частичной, ни полной, но она – первый удар того шторма, что разыграется, когда высокомерные достигнут своей цели и смогут разбирать на части планеты и превращать их массы в мозги. А он только что усомнился в нравственности ее предвидения.