Читать книгу "Белый огонь - Алексей Пехов"

– Расскажешь, что смешного?

– Конь-огонь. Рыжий.

– Не понимаю.

– Тион был рыжим, так говорят легенды. И поэтому я вижу забавным такое совпадение.

Эйрисл не знал об этом.

– Тебе известно много легенд, и ты отлично играешь. Менестрель?

– Была. В очень далеком прошлом. Теперь я просто старуха, которую терзает память и боли в суставах. Даже не знаю, кто из них сильнее. А вы? Помните что-то из легенд своей страны, что рассказывала вам мать или бабка?

Он задумался, прожевал последнюю дольку:

– Лишь те, что знает каждый. В Фихшейзе много сказок, но не все я запомнил.

– Глаза у вас голубые, господин лейтенант. Фихшейзцы же чаще всего кареглазые, а вот голубой цвет радужки в этом герцогстве довольно редок. Откуда ваши предки? С севера?

Эйрисл удивился ее внимательности, а также любопытству. И тому, что вообще с ней разговаривает, а не гонит подальше от коней роты. Все же та музыка, которую она играла, сделала ее… чуть ли не своей. Хорошей знакомой. А с такой вполне можно было поговорить.

– Моя прабабка с Летоса.

– Вот оно что, – протянула Катрин, хотя, кажется, ничуть не удивилась. – Старая кровь севера.

– Она сбежала с островов, когда была молода. Мать рассказывала, будто бы у прабабки был дар указывающей.

Старуха слабо покачала головой:

– Сомневаюсь в этом, господин лейтенант. Те, у кого проявляется дар указывающих, бесплодны. Так повелось с прошлого. Если что-то берешь у смерти, ей следует чем-то заплатить.

– Высокая цена.

– Немаленькая, – согласилась старуха. – Но мы все платим ту или иную цену, и порой нас даже не спрашивают, согласны ли мы.

– Тебе стоит поспать. Завтра тяжелая дорога.

– Выдержу. Ехать на лошади проще, чем идти пешком.

Но она послушалась и, опираясь на палку, вышла из конюшни на улицу, сопровождаемая Эйрислом. В какой-то миг женщина остановилась, повела взглядом по темному двору, часовым и сделала несколько шагов к ограде. Обратилась к Эйрислу:

– Что было в свертке, который солдаты закопали в снег? Кто это?

Он не собирался ей рассказывать, а тем паче показывать. Музыка музыкой, песни песнями, но некоторые вещи не для чужаков, пусть они всего лишь высокие безобидные старухи, способные с невероятным талантом касаться струн лютни. Это дела его роты, дела полка, а не неизвестных путниц.

– Отдыхай, Катрин.

Она наклонилась к нему, сгорбившись, чтобы стать одинакового роста, и на ее резком грубом лице появилась добрая улыбка.

– Довольно сильная воля. Удивляюсь тебе, лейтенант… чувствуется старая кровь.

Он еще успел подумать, что теперь Катрин говорит с ним на «ты», а затем увидел, что ее бледная радужка странно светится по краям тусклым светом, словно в ней отражаются звезды.

Странно. Но не ужасно. Красиво.

– Я старуха, – вкрадчиво произнесла она. – Даже если увижу что-то запретное, не смогу причинить вред. Да и не хочу. Но могу помочь. Знание сказок и песен хранит много информации. А ты командуешь людьми, и их жизни зависят от правильности твоих решений. Всегда. Так сделай правильный выбор, Эйрисл Рито, чья прабабка родилась на Летосе.

И он сдался. Поражаясь себе. Принимая ее такие весомые на первый взгляд доводы. Почему бы и нет, в конце концов? Кому от этого будет хуже? А если она что-то знает и вправду сможет помочь, чтобы никто из его роты не погиб, то совершенно глупо упираться.

Он подвел ее к снегу и вместе с часовым отрыл тело, затем приказал принести факел, откинул ткань.

Старуха пожевала губами, разглядывая существо в свете дрожащего пламени. Оно выглядело еще отвратительнее, чем утром. Словно бы немного подтаяло или же… ввалилось в себя.

– Ты убил его, лейтенант.

– Не только я. Мои солдаты.

– Ты. Иначе бы полегло большинство из вас. Ты не понимаешь пока, да?

– Так объясни. Как обещала.

Она коснулась мертвого палкой, затем вытерла ее о снег:

– Я лишь слышала. В очень старых сказаниях, что люди, шедшие за Вэйрэном, менялись. Благодаря той стороне. Они молились ему – их молитвы превращались в силу, которая копилась и давала ему больше возможностей касаться изнанки мира. Поскольку асторэ создали людей, наделив их даром смерти, которого были лишены, люди всегда были проводниками их желаний. И Вэйрэн, пускай он был уже иным асторэ, чем первые, нашел способ этим воспользоваться. Он создал других. Так их называли.

– И это… тот самый другой?

– Полагаю, что так. У них есть магия, и они – армия. В Битве Теней они сражались за него.

– Но теперь другие снова в нашем мире. Означает ли это, что Вэйрэн тоже вернулся?

– Хороший вопрос, господин лейтенант. – Катрин одобрительно кивнула. – Но у старого менестреля нет ответов. Пока нет. Что-то я устала…

Она словно стала еще старше и, больше не глядя на труп, развернулась и отправилась в «казарму», где спали солдаты.

Глава 7

Уцелевший

О последних днях Рыжего Оглена, основателя ордена таувинов, ходит множество легенд.

Говорят, что он ушел к замкам Белого пламени и сгинул в Пустыни в поисках асторэ. Говорят, он пал от клинка шаутта, от темных молний, сражаясь с ними на вершинах пирамид Первых Королей, в Элби. Говорят, его предал лучший друг, Дерек Однорукий, а быть может, это был Джев Пламенное Слово, пускай кто-то из них и жил совсем в другое время, а может, и эпоху. Говорят, что Рыжий Оглен, разочаровавшись в идеалах таувинов, снял доспехи, облачился в платье горожанина и стал ремесленником, умерев от мора, пришедшего с юга. Говорят, его отравил один из принцев, защищая честь своей сестры. Но правда в том, что Рыжий Оглен закончил свои дни не так, как говорят.

Его заманили в ловушку и убили трое. Он был сражен в неравном бою, отбиваясь сломанным под конец мечом и потратив все свои рисунки. Этих троих звали Керс, Фердиа и Голиб, который через много лет получил прозвище Предавший Род.

Из сказаний о существах, что больше не живут в нашем мире.

801 г. после начала Катаклизма

Земля выглядела так, словно из низких лилово-полосатых туч выпал черный снег. Он покрывал все, покуда хватало взгляда: чуть холмистую равнину и редкие рощи искореженных деревьев с грубой темно-коричневой корой, такой шершавой, что проведи по ней пальцами – и точно сдерешь всю кожу. Запрудил едва звенящие ручьи, пробивающие себе путь через опавшую листву и многочисленные коряги.

Но стоило оказаться рядом с черными полями, наклониться, и становилось ясно, что никакой это не снег, а маленькие черные кристаллы: восьмигранные, вытянутые, суженные к концам, отполированные до зеркального блеска. Они хрустели под ботинками, почти не ломаясь. Мрачное зрелище, пока в сплошной облачности не появлялась небольшая прореха. Тогда по земле скользил луч бледного холодного солнца, и все начинало искриться, словно бриллиантовое колье на шее герцогини.