Читать книгу "Дожить до весны - Наталья Павлищева"

Юрка перелил в кастрюльку весь оставшийся суп:

– Возьмите, тетя Валя.

Та расплакалась:

– Юр, ты если чего надо, говори, я вам постираю и принесу и карточки отоварю.

– Тетя Валя, кто из соседей богатый?

Та ахнула:

– Ты грабить, что ли, собрался?!

– Нет, барахло продать хочу. Вон их, – он кивнул в сторону Павлика.

– А я смотрю, чей это мальчишка. Павлик, ты, что ли?

– Он, только он не разговаривает больше. Онемел. Ничего, пройдет. Вот кончится проклятая война, мы его лучшим профессорам покажем, будет не только говорить, но и петь. Павлик, будешь петь?

Мальчик кивнул. Настрой у сытого Юрки был слишком оптимистичным, чтобы не поддаться.

Запахивая поглубже ватник, дворничиха сообщила:

– Есть такие в третьей квартире. Сам начальник, и жена у него продовольствием распоряжается. У них вот так каждый день пахнет. А те, которые под вашей квартирой жили, тех эвакуировали. Спасибо тебе, Юра. Отнесу своим, пока не остыло. И пойду тоже плашек наберу.

Видно, дворничиха рассказала и про плашки, и про пустую квартиру, полную дорогих вещей, еще кому-то. Ночью Женя с Юрой проснулись от шума за стеной. Дверь на площадку открыть не удалось, та была чем-то подперта. По приглушенным звукам ясно, что соседнюю квартиру грабят.

Дети замерли от ужаса. Позвать на помощь – значит привлечь внимание к себе. А ведь столько слухов о том, что детей убивают и съедают! Если там людоеды, то они сильные, двум оголодавшим детям со взрослыми не справиться.

Юра и Женька на цыпочках пробрались обратно в кухню и подперли дверь в нее доской. Слабая защита, конечно, но что делать?

Немного погодя шум стих.

– Юр, а если там закрыто, как мы выберемся?

– Здесь второй ход прямо из кухни есть, только он шкафом закрыт. Сейчас откроем и будем ходить.

Шкаф поддаваться не желал. Стало даже страшно, неужели не хватит сил?! И тут Павлик сунул пальчиком в сторону дверцы шкафа, что-то промычав.

– Что, Павлик?

– Женька, шкаф же битком посудой набит! Давай вытаскивать.

Они вытащили посуду, полки и даже отломали одну дверцу:

– На дрова сгодится.

– Хоть бы дверь открылась.

Дверь черного хода была закрыта на большой крюк. Он поддался на удивление легко, с лестницы пахнуло холодом и сыростью. Там было совершенно темно.

– А на улицу дверь открыта? – почему-то шепотом поинтересовалась Женя.

– Не знаю. Вы сидите, я проверю.

– Я с тобой! – Женька боялась оставаться без Юры.

– Вот еще!

Но Женя принялась одевать Павлика и одеваться сама. Когда они все же выбрались на лестницу, снова стало страшно. Это в парадной окна через одно фанерой закрыты, какой-то свет есть, а на черной лестнице окон нет, на то она и черная. Юрка приказал крепко держаться за стенку и перила и ставить ноги осторожно, а сам поскорей пошел вперед, чтобы открыть входную дверь.

И все же идти оказалось легче. Этим ходом явно не пользовались, здесь не было разлитой воды и нечистот тоже не было. Юрка подтвердил: на черную лестницу выходят все две двери, но вторая закрыта. Остальные заложены кирпичом.

Входная дверь поддалась не сразу, видно, снаружи здорово намело. Удалось открыть только на узкую щелку. Женя предложила снег выгребать внутрь и забирать домой:

– Это же вода. Хоть руки помыть будет чем.

Снега снаружи намело много, весь вход превратился в сплошной сугроб, им никто не пользовался, а потому не чистили ни изнутри, ни снаружи. Они копали проход и носили снег к себе наверх, чтобы не растекался лужей внизу. Набралось много, но, когда растаял, осталось всего ничего. Снег он такой – на вид пушистый, по весу легкий, а потому воды получается капля. Но и эту каплю лучше принести от своего черного хода, чем с Карповки.

– И чего мы раньше не сообразили?

Теперь предстояло выбраться на улицу или хотя бы в соседний двор. Здесь их ждал приятный сюрприз, хотя обходить пришлось далеко, соседний дом был разрушен, все завалено обломками. Сам двор нежилой, ведь по соседству до войны находилась какая-то контора. Ее то ли эвакуировали, то ли просто закрыли. Всюду виднелись обломки мебели, стульев, столов, валялось много бумаг.

– Зато дров сколько, – спокойно отметил Юрка.

– Ага, и за дровами далеко ходить не придется.

– Не говори никому, не то быстро растащат, – предупредил Юрка, словно Женя могла что-то кому-то кроме Павлика рассказать.

Обогнув дом, у парадной они увидели опухшую, словно избитую, дворничиху.

– Ой, миленькие! Живы?! – запричитала та. – Дура я старая, вот дура! Сболтнула лишнего, они и явились… Ироды царя небесного.

– Эти… из третьей? – зло кивнул в сторону окон квартиры на втором этаже Юра.

– Нет, говорю же, ироды. И третью ограбили тоже. Хозяев связали, рты заткнули и все вынесли. И меня тоже связали, чтобы не засвистела. Банда орудует. Меня только утром Маша развязала, вся околела за ночь…

Не обращая внимания на голосившую тетю Валю, Юрка двинулся в парадную. Женя с Павликом за ним. Мальчишка попросту не выпускал край ее пальто из рук, видно, до смерти боясь снова остаться один. Он по-прежнему молчал. А замерзшую тетю Валю им было вовсе не жалко, сама виновата.

Дверь их квартиры оказалась подпертой поленом.

Дверь в соседнюю квартиру нараспашку, а чего ее закрывать, если в квартире только мебель, которую не вынесешь? Шкафы вывернуты, вещи разбросаны по всем комнатам. Налетчикам ни к чему одежда или обувь, они искали золото и старинные вещи – со стен были сорваны картины, выдрана люстра, унесены все канделябры, статуэтки, лампы, масса дорогих безделушек. Знали, что искать и брать. И все же кое-что грабители оставили – у плинтуса за комодом виднелся уголок золотого портсигара, видно, завалился, а в темноте не заметили.

Пришел милиционер, расспрашивал, записал показания… Покачал головой и посоветовал закрываться на ночь. И соседскую квартиру тоже закрыл на большой ключ, что висел на стене у входа, и вручил ключ Павлику:

– Держи, хозяин.

Павлик все так же серьезно кивнул.

– Когда оформите его в детский дом, ключ сдадите управдому. Так положено. – Он был строгим и справедливым, этот милиционер. Юрка помотал головой:

– Мы его сдавать не будем. Дядю Мишу ждем, он нас на Большую Землю на днях вывезет.

Представитель власти засомневался:

– Точно вывезет?

– Да, он на Ледовой трассе служит. Попросил пару недель перебиться. Три дня уже прошло, осталось одиннадцать. Выживем…