Читать книгу "Версаль под хохлому - Дарья Донцова"

– Никаких упоминаний о том, что Леонид Петрович состоял на учете в психдиспансере, нет, – перебил меня Костя.

– Ничего удивительного, – согласилась я. – Люди поколения Маркелова хорошо знают: зарегистрируешься у психиатра, прощайся с карьерой, поездками за границу, вождением машины. Даже сейчас, когда у нас вроде нет принудительного психиатрического лечения и вокруг свобода с демократией, очень многие шизофреники предпочитают не афишировать свои проблемы, посещают частные клиники или находят платного лекаря.

– Еще меня очень смутили слова Маркелова о том, что Вероника и Виктор, съев плохо прожаренное мясо пекари, заразились клеточной анемией, как выразился композитор, – заметила Лизавета. – Думаю, речь идет о серповидноклеточной анемии. Она...

Егор остановил ее.

– Погоди! Обязательно все нам расскажешь, но сначала давайте дослушаем интервью Ильи Горбунова до конца.

Глава 24

Игнат появился вновь после смерти Марины, но не сразу, а лишь после знакомства Леонида с Вероникой. Суханова начала оказывать настройщику знаки внимания, а тот не имел никаких планов в отношении нее, не понимал, что нравится Нике как мужчина. Просто удивлялся, почему у бизнесвумен постоянные проблемы с роялем: только Леонид приведет инструмент в порядок, как тот опять требует наладки.

Через два месяца после начала визитов к Сухановой Аня сказала отцу:

– Папа, мне кажется, Вероника к тебе очень расположена. Пригласи ее в театр, она обожает оперу. В фирме все знают о мечте хозяйки быть певицей, да ей бог таланта не отсыпал.

– Вот глупость! – засмеялся Леонид. – Доченька, ты ошибаешься.

– У Ники регулярно рояль расстраивается? – серьезно спросила Аня. – Шефиня до знакомства с тобой приезжала в офис раньше всех, к восьми утра. А теперь в полдень приходит и убегает в пять, чтобы самой тебя в дом впустить.

– У Сухановой уникальный инструмент, – пояснил Маркелов, – старинный, но с непростым характером. Рояли, как люди, могут капризничать.

– Папа, и когда Ника обзавелась капризником? – улыбнулась Аня. – Не ты ли консультировал ее при покупке антикварного чуда?

Леонид недоуменно взглянул на дочь.

– Я. Первый раз, когда пришел к твоей начальнице, мне показали электропианино в форме лошади. Ужас!

– И ты сразу высказал свое мнение? – предположила Анна.

– Вероника пожаловалась на тембр, – пояснил отец, – и я ответил: «Настоящим звуком обладает лишь старинный инструмент, только в нем живет душа. А новодел пуст. Так бывает с иконами – есть намоленная, а есть просто красивый рисунок на доске». Естественно, когда Ника попросила слетать с ней в Германию, посмотреть на антикварный рояль, я не отказал. В конце концов, это моя работа. Вероника оплатила билеты, гостиницу, мое пребывание за границей и консультацию. Я был рад поездке: увидел прекрасный инструмент, удалось побывать в музеях...

– Папа, она в тебя влюбилась, – остановила его Анна. – Присмотрись к ней, хватит тебе бобылем куковать.

– Перестань! – рассердился Леонид. – В твоем возрасте все думают о любви, а в моем это смешно. И чем мог привлечь Нику скромный музыкант, служитель нот?

Скорей всего Леонид забыл бы глупую беседу с дочерью, которой по юности лет везде мерещились страсть, принцы и подвенечные платья, но спустя неделю после беседы с Аней ночью в спальне Маркелова возник Игнат.

Настройщик изумился, увидев херувима после долгого перерыва, и от неожиданности спросил:

– Как поживаешь?

– Женись на Нике, – безо всяких экивоков заявил Игнат, – самая подходящая для тебя пара. Завтра позови Суханову в театр.

– Она не пойдет, – отбивался Леонид Петрович.

– Купи билеты, – не отставал Игнат.

Что было делать Леониду? Он с детства привык подчиняться ангелу.

Вероника с радостью согласилась послушать оперу. Потом она пригласила Леню к себе в гости попить чаю, и Маркелов сам не понял, как очутился в широкой кровати Сухановой...

Лиза подняла руку.

– Что тебе? – спросил Егор, останавливая запись интервью.

– Игнат выглядел, как раньше? – звонко спросила эксперт. – Или иначе?

Лазарев кивнул.

– Хороший вопрос. Мне он тоже пришел в голову. И Горбунов его задал. Сейчас, секунду... Вот, слушай...

– Как выглядел Игнат? – промямлил Маркелов. – Ну... обычно... белый балахон, светлые длинные волосы, крылья за спиной. Лица его я никогда не видел, оно было скрыто локонами и вроде как марлей. Игнат был как бы безликий. Я, наверное, плохо объясняю.

– А голос? – поинтересовался телеведущий. – Уж его-то вы точно должны были запомнить.

Маркелов сыграл какую-то тихую мелодию.

– Хм, странно, но я не помню, как он раньше, до того как Марина Игната прогнала, звучал. Словно ластиком память стерли.

– Последствие приема лекарств, – бормотнула Лиза.

– Игнат неспешно говорил, – продолжал настройщик, – неторопливо. Но он таким и раньше был, несуетливым.

– Может, запах? – допытывался Горбунов.

– Ангелы не пахнут, – удивился Леонид. – Они не люди. Не едят, не спят, не моются. Хотя...

– Что-то вспомнили? – обрадовался журналист.

– Он один раз сел, – выпалил Маркелов.

– Сел? – не понял Илья.

– Раньше Игнат всегда стоял, мне даже иногда казалось, что он в воздухе висит. А в последнюю нашу встречу вдруг опустился на стул. Одну ногу чуть вытянул, вторую согнул и произнес: «Время течет... Ангелы кажутся людям бессмертными, но мы тоже стареем и умираем. Я сегодня устал».

– Игнат приходил часто? – спросил Горбунов.

– Нет. – Маркелов вздохнул. – После нашей с Никой свадьбы он снова исчез. А потом вдруг опять появился и рассказал про болезнь Ники и Виктора. Говорил до тех пор, пока я не понял, как надо поступить. Дал совет.

– Клеточная анемия! – не выдержала Лиза. – Просто бред!

Егор опять остановил видеозапись, чтобы дать ей высказаться.

– Начнем с того, что заболевание называется иначе – серповидноклеточная анемия, – пустилась в пояснения Лизавета. – Причем она наследственная, то есть поражает лишь определенные семьи, передаваясь от родителей к детям. Нельзя ею заразиться, съев не ту пищу или поцеловав нездорового человека. Более того, как правило, этим видом анемии поражаются люди черной расы или родившиеся от смешанных браков. Недуг широко распространен в Гане, а вот в Южной Африке редкость. У белого населения очень редко диагностируется.

– То, что ты рассказываешь, известно лишь специалистам. Откуда Леониду знать правду? – заметил Котов. – Его ничего, кроме музыки, не интересует. Так какой совет Игнат дал Маркелову?