Читать книгу "Вдребезги - Ольга Покровская"

– А во всем, что касается личного?

София разгладила ладонью ткань мягких трикотажных брюк на коленке и, помолчав, призналась:

– Нет.

– Подытожим, – кивнул Карл. – После перенесенной травмы ты запретила себе испытывать чувства. Опасаясь снова пережить невыносимую боль, просто заблокировала собственные эмоции. Твой отец приложил руку к тому, чтобы этот паттерн закрепился, и в дальнейшем ты верно ему следовала, отпуская себя лишь во время рисковых, опасных ситуаций. Только в них твои запертые внутри эмоции имели выход. Хорошо, так что же изменилось в тот момент, когда ты встретила человека, с которым у тебя был роман до аварии? Почему выработанные тобой блоки и отцовские наставления – или, если хочешь, отцовское проклятье – перестали действовать?

София все же взяла в руки чашку, покачала ее в воздухе, посмотрела, как плещется в фарфоровые стенки теплый янтарного цвета чай, и в конце концов, не поднимая глаз на Карла, выговорила:

– Он напомнил мне брата.

– Но ведь Бориса ты в последний раз видела двадцать лет назад, когда ему было шестнадцать. Как же ты могла узнать его, спустя такой долгий период времени, да еще и во взрослом мужчине?

– Я… – София помолчала, раздумывая, как лучше сформулировать свою мысль, и начала снова: – Мы с Борей были очень похожи. Внешне. Мне доставляло удовольствие становиться рядом с ним у зеркала и разглядывать наши лица, пытаясь понять, какие изменения жизнь внесла в данные нам природой черты. Его сделала более мягкими, человечными, мои – решительными, грубыми. И глаза у него были светло-голубыми, как у нашей матери.

– Ты все время подчеркиваешь, какими разными вы были с братом, сравниваешь ваши характеры, притом это сравнение всегда происходит не в твою пользу, – задумчиво произнес Карл. – Вероятно, повторяешь паттерн, усвоенный от матери. Все, что было в Борисе, – хорошо. Все, что в тебе, – плохо. Но не думала ли ты, что, возможно, именно твои черты характера позволили тебе выжить, в то время как душевные качества Бориса обрекли его на гибель?

– Конечно, думала! – с жаром отозвалась София. – Но если это и так, то это неправильно, несправедливо. Он, лучший из нас, должен был выжить, а я – умереть.

– Потому что этого хотела твоя мать? – сверкнул глазами Карл, поигрывая пальцами на столе. – Не оправдав ее ожиданий в других аспектах, ты хотела бы оправдать их хотя бы в этой ситуации? Но это невозможно, Софи. Справедливости на свете нет. Есть только естественный отбор, сама жизнь заинтересована в том, чтобы ее течение не прерывалось, продолжалось при любых обстоятельствах. И она сама отбирает особей, способных лучше всего обеспечить выполнение этой задачи. Вполне возможно, что вся наша человеческая мораль противоречит биологии… Впрочем, мы отвлеклись. Продолжай, пожалуйста.

– После… гибели Бориса, я часто продолжала всматриваться в свои черты, уже не имея рядом другого образчика, и представлять себе, каким он мог бы стать, мой брат. Каким он был бы сейчас, если бы его жизнь не оборвала случайная пуля. И когда я увидела Берканта… Человека, о котором ты спрашивал, зовут Беркант Брегович, он довольно известный турецкий актер. Так вот, когда я его увидела, мне в ту же секунду показалось, что я вижу Бориса, повзрослевшего, многое пережившего, но вполне узнаваемого.

– То есть, – подхватил Карл, – тебя привлекла в нем ваша дуальность, верно я понимаю? Если Борис для тебя являлся типом, дополняющим твою личность, и после его смерти ты испытывала ощущение собственной неполноты, то в этом человеке сразу прочувствовала недостающие черты. Все так?

– Наверное, – кивнула София.

– И что же случилось дальше? Почему ваша встреча в итоге обернулась твоим последним отчаянным сообщением и аварией, в результате которой ты попала сюда? Ты ошиблась в нем? Он не оправдал твоих ожиданий? Как ты не оправдала ожиданий собственной матери? Оказался не так хорош, как был Борис? Обидел тебя? Предал?

– Он… – через силу выговорила София. – Он предал прежде всего самого себя. В день аварии я была на показе фильма, в котором он снимался десять лет назад, и получила подтверждение всем моим предположениям. Он действительно был невероятно, неподражаемо талантлив от природы. Я не слишком чувствительна, как ты уже мог заметить, но его игра поразила меня, прошила насквозь. Он же глупо и нелепо разменял свой талант, погряз в пьянстве, наркоте, разгульном образе жизни, в результате чего – а также из-за его вздорного характера – ему перестали предлагать интересные роли, перестали приглашать в серьезные фильмы.

– Это прискорбно, – заметил Карл. – Однако же, Софи, какое тебе дело до этого? Он – посторонний человек, взрослый мужик, проживший, возможно, не самую счастливую жизнь. Может быть, у него были причины опуститься. Или так сложились обстоятельства. Почему тебя это так затронуло? Почему ты не смогла пережить такого открытия? Тебя так задело то, что он оказался не похож на Бориса?

– Но ведь он именно что оказался похож на него! – возразила София. – Я не ошиблась, я почувствовала это в нем с первой встречи – и оказалась права. Он действительно был мягким, покорным, отзывчивым, добрым от природы. Талантливым… Но бессмысленно спустил все это в трубу, пропил, прокурил, утопил в разврате…

– Принято. – Карл снял с носа очки в тонкой оправе и принялся поигрывать ими, придерживая за дужку. – А как ты думаешь, Софи, твой брат, Борис, мог бы стать актером? Он ведь был красив, верно?

– Очень красив, – подтвердила София. – Намного красивее меня, если меня вообще можно назвать красивой… И да, я думаю, он мог бы им стать.

– И на актерском пути его подстерегали бы все те же соблазны, что встретились там Берканту. И ни ты, ни я – никто не знает, смог бы он перед ними устоять. Подумай о том, что он погиб всего лишь в шестнадцать – в тот момент, когда человеческая душа еще обычно не запятнана грязью этого мира. Возможно, если бы ты познакомилась с Беркантом в его шестнадцать, ты бы увидела в нем именно того Бориса, которого искала. И возможно, что настоящий Борис, доживи он до тридцати пяти, оказался бы таким же разочарованным в жизни опустившимся типом.

– Нет, – горячо возразила София. – Нет, с ним бы такого не произошло.

– Почему? – вскинул брови Карл.

– Потому что у него была бы я. Я бы этого не допустила.

– Ты опять пытаешься переиграть судьбу, – покачал головой Карл. – Но пойми, что тебе не дано знать того, чем бы все обернулось. Возможно, Борис разочаровал бы тебя, как ты сама некогда разочаровала свою мать. Но не станем гадать. Кажется, я понял суть твоей привязанности к этому турецкому актеру. Ты увидела в нем брата, которого когда-то, по твоему собственному представлению, не смогла спасти. Скажи, Софи, а что ты испытала в тот момент? Не было ли это чувство сродни тому, что охватывало тебя, когда ты совершала очередной опасный прыжок.

– Да, возможно… – подумав, отозвалась София. – Я… Это взволновало меня, вызвало ощущение, что… Что я могу попытаться все исправить. Переломить судьбу.