Читать книгу "Ссудный день - Чак Паланик"

Брэч и ему подобные нарекли себя графьями и баронами. Вчерашние автомойщики и собачьи парикмахеры. Аристократия бывших слесарей и мусорщиков. Они взяли пушки и вышибли цивилизации мозги. Шаста тоже прочитала книгу Толботта и могла догадываться, какие перспективы ждут ее в гареме. Она станет племенной кобылой и будет рожать белых младенцев, приумножая население нового отечества. Много белых младенцев, одного за другим, с разницей в год или меньше. Про таких мама раньше говорила «ирландские близнецы».

В маленьких городках и поселениях устраивали голосование. Выбирали самую красивую девушку, в складчину наряжали ее и приводили в товарный вид. Вместе со свитой помощниц и стилистов эти королевы красоты обивали пороги князьков из новой знати. Если такая устроится хотя бы командной женой в гарем, ее деревня уже не пропадет. Супруга великого о своих позаботится.

Так они и кочевали от двора ко двору, соискательницы на пост королевы и стайки их прислужниц, спонсируемые мечтами и надеждами соседей по захолустью. Бывшие чирлидерши, королевы выпускных вечеров и принцессы родео.

В надежде на брачный альянс группа старалась продемонстрировать свою представительницу в лучшем виде. В ожидании очередных смотрин дамы завивались, делали эпиляции с пилингами и всячески наводили красоту.

Толботт призвал установить мораторий на прогресс. В ближайшие сто лет со всеми разработками новых технологий и чудес инженерной мысли надлежало повременить. Слишком долго белые мужчины сублимировали свои естественные импульсы в науку. Отныне энергия их должна быть направлена в природой заложенное русло. Белым надлежит отдохнуть от всяких там промышленных революций и информационных веков. Расслабиться, порезвиться на свежем воздухе, не делать ничего, кроме здоровых деток. «Поколение секса» – таким должен стать их девиз.

Новые бароны и герцоги просто обожали спортивную терминологию. Слова «командная жена» – это сразу серия ассоциаций: преодоление заслонов, третья база, быстрый гол… «Полевые» жены навевали мысли о военно-патриотических играх. Все предприятия, от шинных заводов до овощеводческих хозяйств, теперь стали частью чьих-нибудь феодальных владений. Новые деньги полагалось зарабатывать и тратить быстро. Толботт обещал, что срок действия валюты увеличится, когда она окрепнет, но пока свежеобретенная «шкура» тут же тратилась на хлеб, бензин, зубную пасту, гроздь винограда, билет в кино, пару носков – вот сколько рук ей предстояло пройти за один день.

Шаста знала, что брак ее родителей держался на одном обычае. Иногда мать клала обручальное кольцо на полочку в ванной, отправлялась поужинать и через несколько дней возвращалась домой. А потом был черед отца проделать то же самое.

Вождь Чарли был одним из немногих на сайте, кто не претендовал на убийство президента прежде соединенных штатов. Этим он и привлек внимание Шасты. Она загрузила пару удачных селфи – один кадр крупным планом и один в полный рост – и по инструкции заполнила заявку. Желаемая позиция: главная жена. Готовность рассмотреть позицию командной жены: готова. Рост: сто семьдесят пять сантиметров. Вес: пятьдесят семь килограммов. Наследственные физические или психические заболевания в роду: нет. Цвет волос: блонд. Цвет глаз: голубой. Раса: белая.

После нажатия кнопки «Отправить» выскочило всплывающее окно: «Для приема заявки от соискательницы требуется согласие на генетическое тестирование для подтверждения расовой принадлежности и общего здоровья».

Шаста поставила галочку напротив «Согласна».

* * *

В каждой комнате, от больших до самых маленьких, непременно стоял на серебряном подносе хрустальный графин – с самогоном, великолепнейшим самогоном. Джамал налил себе стаканчик, чтобы с удовольствием потягивать, обходя новые владения. Он изучал огромные масляные полотна, которые могли занимать всю стену почти до потолка. Запечатленные на них люди, все в медалях, с нехилыми такими саблями, были в свое время главными игроками. Они признали бы его право забрать поместье у их измельчавших, слабохарактерных потомков.

Воины с портретов проливали кровь врагов, чтобы поселиться здесь, чтобы возвести эти стены, сочетаться браком с женщинами, которые украсили тут все рюшечками.

Арабелла с семейством ушла ночевать в маленький домик на отшибе поместья, а большой хозяйский дом остался в полном распоряжении Джамала.

Только никакой дом не является источником власти.

Прихватив свой экземпляр книги Толботта и стаканчик, Джамал устроился в самом большом кресле у самого большого камина. Чтение Толботта позволяло ему войти в структуру разума. Почувствовать, как по канве мыслей Толботта формируются собственные мысли. Вот в чем власть – в том, чтобы жить в головах других людей. Реорганизовывать их разум по своему образцу.

Джамал и забыл уже, когда в последний раз просидел всю ночь в тишине, впитывая чужие слова. Но этой ночью он читал именно так. Старинные часы, стоящие в коридорах и на каминных полках, тикали допотопными бомбами замедленного действия.

Как сказано у Толботта:

Растя ли детей или проповедуя идеи, человек делает одно: постоянно распространяет себя, как семя.

Вот посмотреть на сегодняшних белых – из них ушло нечто жизненно важное. Как эти люди, потомки викингов, в чьих жилах течет древняя скандинавская кровь, чьи предки ходили под парусами по Рейну, Волге, Днепру и Дунаю, грабя и сжигая все подряд и заселяя бо́льшую часть континента светловолосым голубоглазым потомством, – как они могли взять и исчезнуть без следа? Видимо, большинство белых мужчин считали достаточным жизненным достижением тот факт, что они не черные и не квиры. Прекрасное обоснование необходимости разделить государства. Это стимул к развитию для всех. Чтобы чувствовать превосходство над другими, каждому придется поработать.

Никто из мужчин на этих портретах – с бородами, холеными бакенбардами и золотыми позументами – не родился великим. Каждый шел ва-банк ради шанса на лучшую жизнь, и каждый в итоге ликовал, стоя над сотнями и тысячами поверженных врагов. Теперь же победители и побежденные давно мертвы и на том свете чествуют друг друга за подвиги.

Именно тогда он в первый раз и услышал. Той поздней ночью. Один в доме.

Джамал не хотел допускать мысль, что его преследуют призраки, но разум его уцепился именно за эту идею. Если подумать, сколько он уничтожил целей, пересчитанных и похороненных, совсем не удивительно, что первым делом в нем заговорили страх и нечистая совесть.

Только вот звук был никак не из тех, что обычно связывают с чертовщиной. Джамал поставил пустой стакан на стол. Свой стакан на свой стол в своем доме, из которого его не выгонишь никакими полуночными шорохами. И уж особенно такими.

Где-то далеко шумела вода, и что-то шуршало по старым трубам.

Сомнений быть не могло: под самой крышей кто-то сливает бачок унитаза.

* * *

Лакомая сидела в кабинке туалета, дыша всякими запахами и слушая журчание и шум сливающейся воды за стенкой. Туалет был общий, без разделения по половому признаку. В дверь тихо постучали, и голос еле слышно спросил: