Читать книгу "Артур Рэйш. Когда темные боги шутят - Александра Лисина"

— Чего разорался? Хочешь всю улицу на ноги поднять?

Йен от неожиданности заткнулся, воззрившись на меня с таким выражением, какое было у Лардо после посещения дома купца. Госпожа Одди, мнущаяся за его спиной, негромко ойкнула и отпрянула, когда качнувшаяся в ее руке свеча на мгновение осветила мое лицо. Почти сразу покрытое застывшим воском блюдечко выскользнуло из слабых старушечьих пальцев, с жалобным звоном разбившись о деревянный пол, и в коридоре снова стало темно, как во владениях Фола. Для всех, разумеется, кроме меня.

— Идем, чего застыл, — буркнул я, когда в доме воцарилась неловкая тишина. — Госпожа Одди, господин начальник городского сыска очень сожалеет о причиненном вам беспокойстве и уже покидает ваш гостеприимный дом. Идите спать, пожалуйста.

Не дожидаясь ответа, я развернулся к лестнице, проигнорировав испуганную хозяйку. Йен, пробормотав что-то извиняющее, поспешил следом за мной. А когда мы спустились на первый этаж и услышали истовую молитву в исполнении внезапно охрипшей госпожи Одди, укоризненно вздохнул:

— Нельзя было как-то… помягче?

Я пнул обиженно скрипнувшую входную дверь и вышел на заметенное снегом крыльцо, возле которого нас дожидался неприметный кэб и отчаянно шмыгающий носом возница, завернувшийся в теплый тулуп так, что оттуда даже глаз было не видать.

— Я и так проявил чудеса сдержанности. Цени.

Это правда: я не успел выспаться, был голоден и, как следствие, зол. Поэтому пусть скажет спасибо, что сразу не послал. Если бы не труп…

— Такими темпами ты скоро будешь жить на улице, — с уверенностью предрек кутающийся в пальто начальник, первым спустившись по ступенькам. — И когда это случится, не вздумай просить у меня помощи — даже на порог не пущу.

Я оскалился, ни на миг не усомнившись в доброте госпожи Одди, благодаря которой уже третий год имею нормальную крышу над головой. А Йен поспешил забраться в повозку.

— Что за шутки с осадками в этом году? Еще дождей толком не было, а уже сугробы наметает… совсем с ума сошла небесная канцелярия — всю погоду попутала.

— Помолись Ферзе, — равнодушно посоветовал я, забираясь следом. — Вдруг откликнется?

— Я если и соберусь помолиться, то только Ремосу, — нахохлился Йен, упорно считавший, что человек должен достигать всего сам, а не оглядываться на богов. — Да и то когда совсем прижмет. Кэбмен! На Кузнечную!

— Как прикажете, — клацнул зубами возница, и застоявшаяся лошадь тронулась с места, с хрустом раздавливая тонкий ледок на замерзших лужах.

— Гляжу, тебе стало лучше, — скупо заметил я, когда повозка затряслась на ухабах.

Йен, физиономия которого и впрямь перестала быть такой кислой, как утром, выразительно скривился.

— Отваров напился. Свечи на две, надеюсь, хватит.

— Ты что, к знахарке ходил? — чуть не поперхнулся я, воззрившись на начальство в искреннем изумлении. Но наткнулся на свирепый взгляд и понял, что дальше лучше не уточнять: Хога Йен на дух не переносил. Особенно после того, как маг на приеме у бургомистра однажды выразил свое отношение к умственным способностям столичного начальства, назначающего на руководящие посты в городском сыске «всяких молокососов, едва закончивших университет». Говорил он при этом тихо, в уголке, в кругу хорошо знакомых ему людей, от которых не нужно было ждать подставы. Но увы, не заметил одного из упомянутых «молокососов» и не учел его тонкий слух. Вследствие чего был удостоен мягкого порицания со стороны бургомистра и приобрел весьма упорного и крайне злопамятного если не врага, то уж точно недруга, который даже спустя два с половиной года не простил оскорбления.

Поняв по глазам Йена, что дальше эту тему продолжать не стоит, я пожал плечами и отвернулся, скользя по проносящимся мимо домам рассеянным взором. Второе зрение отключать не стал — гулей по округе шастало предостаточно, и упускать их из виду я не собирался. Но из-за раздвоенности восприятия, которая мешала нормально ориентироваться, оставил тончайшую линзу из Тьмы только в одном глазу. Левом. Тогда как правый снова сделал нормальным и видел им лишь то, что мог увидеть самый обычный человек.

Как вскоре выяснилось, так было намного удобнее, чем когда картинки накладывались друг на друга. Риск заработать косоглазие, конечно, возрос стократно, да и результаты несколько отличались от первоначальных, зато я не потерял в информативности. И мог в любой момент проследить, что происходит в обоих мирах, не боясь чего-то упустить.

— Что у тебя с лицом? — неожиданно спросил Йен, когда я приспособился к двойному зрению и принялся экспериментировать дальше, стараясь получше разглядеть детали.

Я непонимающе повернулся:

— А что с ним?

— Ты не знаешь? Страшнее только в гроб кладут.

Хм. Знал бы Йен, как я сейчас вижу его физиономию… впрочем, думаю, зрелище человеческого черепа, обтяну того серой кожей, лишившегося губ, одного глаза и обоих век на втором, да еще зияющего огромной дырой в районе левого виска, ему бы точно не понравилось. Не знаю, правда, почему получился такой эффект, а на месте Йена оказался полноценный мертвец… ну, будущий мертвец, видимо. Зато мне, кажется, известно, каким образом он умрет. Хотя и непонятно, когда это случится и чья именно рука проломит ему голову.

— У меня в комнате нет зеркал, — ровно отозвался я, размышляя над неисповедимыми путями темных богов, благодаря которым я делал одно «приятное» открытие за другим. — От них слишком много проблем. Так что со мной не так?

Норриди внимательно посмотрел на мою подчеркнуто спокойную физиономию и кашлянул.

— У тебя один глаз почернел.

— Ну и что?

— А когда мы выходили из дома, черными были оба. И эти пятна на коже…

— Эка невидаль, — зевнул я. — Сегодня пятна есть, завтра нет… нашел, чему удивляться.

— Сейчас они пропали, — скупо заметил Норриди, не ведясь на мое показное равнодушие. — Но когда ты вышел из комнаты, я первым делом подумал о том, где взять лопату, чтобы упокоить одного подозрительно знакомого зомби.

Я хмыкнул.

— Против зомби лопата бесполезна. Как, впрочем, и меч. Мертвецы не любят огонь, так что в следующий раз бери с собой зажженный факел.

— Спасибо за совет, — ядовито отозвался Йен, подпрыгнув вместе со мной на ухабе. — Обязательно воспользуюсь при первом подходящем случае.

Я отмахнулся.

Раз этот упрямец язвит, значит, и в самом деле чувствует себя лучше. А вот его внешность меня несколько напрягала. Да и лошадиный скелет, бодро везущий нашу повозку по городу, не добавлял оптимизма. Интересно, я теперь всех буду видеть в таком неприглядном свете: правым глазом — живых, а левым — мертвых? И если да, то надо ли мне посоветовать Йену почаще носить с собой шлем, а кэбмену — начать подыскивать новую лошадь? Или, может, вернуться к обычному зрению и не мучиться?