Читать книгу "Оружейник. Приговор судьи - Олег Шовкуненко"

– Стремным? Почему стремным? – удивился я. – Не замечал никогда.

– Всю ночь звук какой-то шел с севера, будто пресс работал. И в той же стороне огни. Тусклые, красные, над землей висели, будто огромные виноградные грозди. Я даже специально на крышу забрался, чтобы поглядеть.

Гроздья огней… Тусклые… Красные… Цирк-зоопарк мог я где-нибудь и когда-нибудь видеть эти огни? Внутренне чутье и растыканные по дальним закуткам памяти обрывки воспоминаний подсказывали, что мог. Только тогда это были вовсе не огни. Это были… Окна?

Стоило лишь подумать «окна», как перед глазами вспыхнула картинка. Плотный багровый полумрак. Странная, словно берущая свое начало прямо из пустоты улица. Неизвестно как парящие в пространстве фрагменты исполинских зданий. Казалось, они сделаны из чернильно-черного ночного мрака, который кто-то сгустил и спрессовал в огромные прямоугольные блоки. Разглядеть все это было возможно лишь благодаря мутному алому свету, ровно и спокойно льющемуся из сотен, если не тысяч совершенно одинаковых окон. Шаганино! Крохотная деревушка на полпути меж Троицком и Подольском. Вот где я все это видел!

– Северней Звенигорода Истра находится, – загробный голос Загребельного словно стал отзвуком страхов, которых мы натерпелись в тот злополучный день.

– Точно, – подтвердил одинцовский разведчик. – Об Истринском поселке мы сразу и подумали. На рассвете Крайчек приказал снарядить группу и отправить ее на север, поглядеть как они там… живы или нет. – Объявив об этом, Кальцев гордо поднял голову. – Я пошел старшим и взял с собой еще двадцать пять человек. Больше не имело смысла. Если кентавры нападут, то от них на открытом месте и с сотней бойцов не отбиться. Ну, а если у нас с шесилапыми и впрямь с какого-то перепугу перемирие случилось, то, чтобы перестрелять всякую иную нечисть, двух с половиной десятков автоматчиков вполне хватит.

– Километров тридцать будет, если по трассе идти – я кивнул, отдавая должное храбрости разведчиков и их командира, которым почти половину пути предстояло протопать через мертвый, полный опасностей лес. – Могли вернуться где-то ближе к вечеру, никак не раньше.

– Да, так и планировалось, – подтвердил Александр. – Только мы часов за пять обернулись.

– Как так? – удивился я, предчувствуя недоброе.

– А дальше Новорижского шоссе идти уже было некуда. Провал в земле там образовался. Огромный. Ни дна, ни другого края не видать. Так что цела ли Истра или она вся целиком в него ухнула, одному богу известно.

– Провал… – задумчиво повторил Леший.

– Он самый, – кивнул Кальцев. – Когда мы подошли края были еще горячими и слегка дымились.

– Если горячие и дымились, то это не провал, – чекист отрицательно покачал головой. – Похоже, участок поверхности просто исчез, перенесся. Может здесь то же самое, что и с Троицком?

– Тогда, даже страшно представить в каком состоянии он вернется, – я скривился припоминая обугленные, будто корчащиеся в судорогах здания наукограда.

– Исчез-неисчез, вернется-невернется, – вздохнул одинцовец, – Ясно было, что до Истры теперь не добраться. А чтобы и нас самих ненароком не накрыло, следовало срочно уходить в сторону Вязьмы.

– Почему к Вязьме? – Не понял я. – Зачем соваться на Проклятые земли, когда под боком трасса Москва-Рига? Она если и попадает в опасную зону, то только в пограничные области, а это совсем другая песня, это не та мясорубка, что твориться в глубине.

Желая получить подтверждение своих слов, я глянул на Андрюху. Тот согласно кивнул, а затем поинтересовался:

– Помнится Крайчек сперва как раз и собирался идти именно по Новорижскому шоссе до самой Западной Двины. Ведь это кратчайшее расстояние до Двины. Почему изменились планы? На кой хрен вам сдалось Смоленское направление?

– На уровне города река почти высохла. Так что сплавляться по ней можно лишь гораздо ниже, там где в Двину притоки впадают. Скуба сказал, что именно в тех местах расположена одна крупная запань, в которой собирался весь сплавляемый лес, и его там по-прежнему видимо-невидимо. Как раз то, что надо для плотов.

– Откуда Скубе известно про Западную Двину? – перебил я разведчика. – Он что, по пути из Белоруссии круги нарезал? Всю Тверь и Смоленщину истоптал?

– Не знаю, – тот пожал плечами. – Может, слышал от кого.

– А как вы рассчитывали прорваться сквозь Проклятые? – подполковник ФСБ поднапряг рассказчика новым вопросом.

– Олесь знал дорогу и все опасные участки. Он ведь проходил там.

– Чушь собачья! – выругался я. – На Проклятых землях все находится в движении, все меняется. Ничего нельзя знать заранее. И соваться туда, тем более такой крупной колонной… – Именно на этом месте меня и оглушила страшная догадка. Придавленный ей я прохрипел: – Так это там вы потеряли всех людей?!

– Там, – Кальцев ответил очень тихо, почти прошептал.

– Аномалии? – предположил Леший.

– Нет.

– Зверье?

– Тоже нет.

– Что тогда? – в предчувствии чего-то очень нехорошего мы с Андрюхой быстро переглянулись.

– Мы угодили в туман, – одинцовец подтвердил наши худшие опасения. – Странный такой туман, вы такого никогда не видели.

– Еще как видели, – я горестно хмыкнул. – Серая стена, высотой аж до облаков. Состоит из отдельных потоков. И самое неприятное, что все это безобразие тянется от горизонта до горизонта, не обойти, не объехать. Да, и еще, совсем забыл: вблизи видно становится, понизу такая веселенькая красная подсветочка тянется.

– Не похоже, – Кальцев отрицательно покачал головой. – Это был быстро надвигающийся фронт. Однородный, очень плотный. И внутри него перемещались какие-то крупные шары. Красные шары, тут ты правильно, полковник, заметил.

– Ха, чем дальше, тем интересней! – Леший не удержался от восклицания.

– Да уж… – согласился я. – Все в точности. Прямо как Лиза с Пашкой и рассказывали.

– Но теперь хоть мы получим живого свидетеля побывавшего внутри этой штуки, – резонно заметил чекист. – Или ты сбежал, Кальцев?

– Я же уже сказал, никто не сбежал, – разведчик был так поглощен воспоминаниями, что даже не обратил внимания на издевку. – Это оказалась очень хорошая ловушка, надежная. Из нее…

Одинцовец так и не успел договорить. Его прервал послышавшийся со стороны входа звук шагов, какая-то возня и шелест откинутого брезентового полога.

– О, а вот и начальство пожаловало! – воскликнул очнувшийся хозяин санчасти, который до этого внимательно, можно сказать, затаив дыхание следил за нашим разговором.

Все повернулись к вошедшему. Человек одетый в такую же как у меня телогрейку шагнул в пещеру. Впереди себя он держал объемистый баул, сделанный из замызганного вылинявшего верблюжьего одеяла.

– Вот, Валерий Михайлович, – произнес довольно молодой, с некоторой хрипотцой голос, – все, что удалось отыскать.