Читать книгу "Фата пропавшей невесты - Марина Серова"

– Только знаешь что, до революции было такое очень хорошее выражение: «Не чувствую себя в состоянии составить ваше счастье». Вот если ты поймешь, что Александр все-таки не твой человек, не давай ему надежду, чтобы потом ее разрушить. Это будет жестоко и несправедливо по отношению к нему, он это не заслужил.

Люся, подумав, покивала и спросила:

– А с мамой-то мне как помириться?

– Напиши ей письмо, а я передам и прослежу, чтобы она его прочитала. Только не на компьютере, а от руки – не бухгалтерский же это отчет. Напиши, как ты ее любишь, что просишь прощения, что, к счастью, теперь поняла, почему у вас были именно такие отношения, что очень ценишь ее заботу о себе, что сожалеешь о том, что так поздно узнала правду. В общем, напиши все, что ты чувствуешь. – Люся понятливо покивала. – А еще… Я не знаю, насколько это реально… Но не мог бы твой отец в Тарасов прилететь?

– А он уже здесь, – неожиданно ответила она. – Я же его предупредила, что прилечу, а не прилетела. И номер мой не отвечал. Он там с ума сходил от беспокойства, вот и прилетел. Он в гостинице живет, потому что я его к нам домой вести побоялась – там же Титова.

– Тогда давай сделаем так. Ты напишешь письмо, и мы, все втроем, поедем к твоей маме. Я отдам ей письмо, а когда она его прочитает, тебя с твоим папой позову. Я думаю, вам найдется что обсудить.

– Ой, спасибо большое! – обрадовалась Люся. – Папа знает, что мама будет в Израиле оперироваться, он там уже и справки навел, и знакомых нашел, в общем, позаботился о том, чтобы все было на самом высоком уровне.

– Все! Беги! И постарайся, чтобы письмо было от души написано, а не для проформы.

Покивав мне, девушка убежала, а я по-стариковски вздохнула: ну вот! Мне еще и семейным психологом пришлось стать.

Я мыла чашки после кофе, когда зазвонил мой сотовый. Номер был незнакомый, и сердце мигом ухнуло в пятки – а вдруг это у рабочих что-то случилось? Трубу повредили и опять соседке снизу стихийный водопад устроили? Но это оказалась какая-то женщина, которая, даже не поздоровавшись, начала скандалить:

– Где тебя черти носят? Я к тебе домой сунулась, а там полный разгром! Рабочие какие-то мне даже заглянуть не дали!

Не без труда я узнала в этой скандалистке Надежду и, дождавшись паузы между двумя гневными тирадами, спросила:

– Надежда, у вас-то что случилось?

– У меня-то ничего! – снова напустилась на меня она. – Только мне девочки из дома позвонили и сказали, что Клава в больнице лежит!

– Да, это так, – подтвердила я.

– Что с ней? – требовательно спросила она.

– Надя, я не понимаю, почему это вас волнует. Вы же сами после скандала в понедельник от нее ушли.

– Много ты понимаешь! Ну ушла! А сердце-то за нее, дуреху, болит. И ведь не говорит никто, что с ней. Я к Димычу сунулась, а он меня матюками. Я Тимофевне позвонила, а она и не знает ничего. Обещала у Димыча все выяснить и мне перезвонить. Так оказалось, что он и с ней не особо церемонился. Она на него напирать стала – она это умеет, а он на нее так рявкнул «Молчать!», что у нее, как она сказала, ноги подкосились. А еще добавил: «Вы отдыхаете, вот и отдыхайте! Машина за вами вовремя придет!» Тут я решила у тебя узнать, что случилось, а тебя дома нет. Хорошо, что вспомнила, у кого твой номер есть, вот и звоню.

– Надежда, я не знаю теперь, имею я право вам что-нибудь рассказывать или нет – вы же с Ладой поругались. Давайте сделаем так: я ей сейчас позвоню и спрошу, а потом перезвоню вам. Если она разрешит, все расскажу, ничего не утаю. А если нет, то извините! Моя клиентка все-таки она.

– Ладно! – вздохнула она. – Звони! Я подожду!

Я тут же позвонила Полянской, объяснила, что произошло, и спросила, что мне делать.

– Да расскажи ты ей все! – разрешила Лада. – Она ведь там с ума от беспокойства сходит! Куда же мы с ней друг от друга, если почти всю жизнь вместе? Только расскажи так, чтобы она прочувствовала, что из-за дури своей меня в трудную минуту одну бросила.

– Не сомневайтесь! – рассмеялась я. – Проймет ее аж до печенок!

Услышав, что Лада разрешила мне все ей рассказать, Надежда тут же спросила:

– Куда приезжать? – И, узнав адрес, сделал неожиданный вывод: – Голодная небось сидишь. Не бойся! Накормлю!

Несколько озадаченная таким обещанием, я, ожидая ее, стала разбирать завал из коробок – она все-таки не газель длинноногая, ей эти баррикады не перелезть. В результате у меня получилось нечто вроде тропинки. Надежда появилась довольно быстро – наверное, такси взяла, а может, кто из соседей до города подвез, потому что в этом коттеджном поселке, именуемом в народе «Графские развалины», все всех знали много лет. У нее в руках были два увесистых пакета, и она, добравшись до кухни, стала выставлять на стол многочисленные банки, баночки и контейнеры, судя по запаху, с очень вкусным содержимым, завершив картину этого пиршества литровой бутылкой хорошей водки. И я поняла, в чем дело: Митя с семьей явно еще не вернулся, и ей было одной очень скучно в большом доме. Это раньше, когда там жили Лада с первым мужем и Иваном, он был полон прислуги, а у Мити положение не то, чтобы прислугу содержать, вот Надежда одна там и жила, и готовила от нечего делать всякие вкусности.

В четыре руки мы быстро накрыли на стол, Надежда разлила водку и уверенно заявила:

– Ну, раз ты ремонтом занялась, значит, Люсю нашла. Вот и давай за благополучное окончание этой истории. – Она выпила, я только чуть отпила – не люблю я возлияния, тем более водку, и Надежда потребовала: – Ты закусывай давай и рассказывай.

Ну, под вкусную еду и рассказывать легче. И я начала.

Надежда сначала выпивала, закусывала и слушала, потом выпивала и слушала, а под конец только слушала, временами комментируя события в свойственной ей категорически нецензурной манере. Когда я закончила, а произошло это нескоро, потому что я не упустила ни одной детали, ни одной подробности из выпавших на нашу с Люсей и Ладой долю перипетий, она жахнула от души водки и тоскливо сказала:

– Ох, знала я, что Клавка дура, но чтобы така-а-ая! Одна против Саныча! И ведь хоть бы словом, хоть бы звуком намекнула, что затеяла! Да, пронюхай он об этом, не сносить бы ей головы!

– Ну, во-первых, не одна, а с Ольгой и еще каким-то мужчиной. А во-вторых, потому и молчала. Потому и из дома всех отослала, чтобы в случае чего никто, кроме нее, не пострадал.

– А я-то, дубина стоеросовая, еще на нее и орала! – чуть не причитала Надежда. – Да где ж мои глаза были? Совсем я к старости плохая стала, если перед собственным носом ничего не вижу! А Ванька-то! Ванька каков! А ведь я его всегда защищала! А его пороть надо было как сидорову козу, ведь Семка из него вырос! Натуральный Семка! – Она имела в виду первого Ладиного мужа – Андреева. – Все! Поехала я к Клавке виниться! Авось простит по старой дружбе! – решительно заявила она и начала подниматься.