Читать книгу "Скифские империи. История кочевых государств Великой степи - Ф. Грэм"

Половцы после разгрома на Калке и изгнания из Дешт-и-Кипчака и Крыма несколько лет бродили по южным степям России, разоряя галицкие и киевские границы, и в конце концов отступили в Венгрию, где король Бела IV позволил нескольким их родам во главе с вождем образовать колонию в Молдавии, которая тогда входила в состав его владений, и с того времени они обосновались там и стали жить мирной жизнью землепашцев.

Только весной 1229 года все татарские военачальники и предводители собрались в палатках далекого Каракорума, чтобы провести совет о выборе нового хана. До выборов пост регента занимал Толуй; и через три дня пиров собрался великий курултай. На нем многие высказывались в пользу Толуя, который так часто вел их в бой и приводил к победе. Но сам Толуй объявил, что Чингисхан в своей последней воле решил назначить преемником Угэдэя и что они должны выполнить желание отца; и хотя его брат сначала отказывался стать великим ханом, желая отдать правление Толуя, тот отклонил это великодушное предложение и первым принес Угэдэю клятву верности. Тогда все ханы девять раз склонили колена перед Угэдэем, и он получил титул великого хана и был признан их законным императором.

Джучи оставил троих сыновей – Бату, Берке и Шибана – и поделил между ними свой улус. Двое первых какое-то время пробыли в Каракоруме, а затем отправились к новым завоеваниям на запад; а Шибан, обосновавшись к северу от Арала, вторгся в Сибирь с 15 тысячами семейств и палаток, основал с ними империю и построил деревянную столицу у того места, где сейчас стоит город Тобольск. Там его потомки правили более трехсот лет, вплоть до завоевания этих диких мест дружиной казацких изгоев, которые ценой третьей части Азии купили у царской власти прощение своим политическим преступлениям; и предводители татарских племен, которые до сих пор кочуют, сохраняя относительную независимость, по широким сибирским степям, носят орлиное перо на шапке как гордый знак своего происхождения от Чингисхана. Монголы, видимо, дошли до самых мерзлых берегов Северного Ледовитого океана; ибо всего лишь через пятнадцать лет после смерти великого вождя появляются сведения о том, что они были знакомы с именем и нравами самоедов, которые не смогли сохранить свое единственное богатство – меха и кость – от грабительских набегов татар даже в своих землянках у пределов полярных морей.

Глава 2.

Киевские князья. Бату-хан. Завоевание России и разграбление Польши и Венгрии. Послы папы при дворе великого хана. – Выборы хана Гуюка. Каракорум. Лагерь Бату в Сарае

После внезапного отступления монголов от Киева – хотя их страна была полностью опустошена, их князь Мстислав пал на Калке и страшный голод и мор уже обступили всю страну – киевляне предались самому безудержному ликованию: грохот войны сменился музыкой бесконечных пиров и развлечений, а лязг мечей и пыль битв – охотой, танцами и другими излюбленными забавами русских. Но эти занятия слишком скоро сменились другими, более мрачными заботами: разрозненные половецкие племена, бродившие по южным границам империи после изгнания из Дешт-и-Кипчака, то и дело нападали на русские поселения и через несколько лет после смерти Мстислава взяли в плен его преемника Владимира IV, князя из династии Мономаха, и жестоко расправились с ним. Природа как будто объединилась с врагами несчастного Киева, и в течение нескольких лет между первым и вторым вторжениями монголов множество домов было разрушено и людей погибло из-за нескольких землетрясений, обрушившихся на Южную Россию; а летом страна была окутана густым туманом, который уничтожил посевы и привел к страшному голоду, повлекшему за собой еще более ужасный мор. Сокращение населения и подавленность народа, вызванные этими бедствиями, лишь усугубили неспособность русских оказать достаточное сопротивление надвигающейся буре татарского нашествия; и в довершение всего народ казался совершенно безразличен к опасности, так что повсюду распространилось безрассудно равнодушное отношение к обороне и самой жизни.

После смерти Владимира княжеский венец снова стал причиной войн и междоусобиц; им владели друг за другом несколько князей, каждый из которых в конечном счете был вынужден уступить его более могущественному претенденту и каждый, если сумел сохранить жизнь, был обречен лишь на жестокое лишение зрения от рук удачливого соперника или на жалкое прозябание в темнице или монашеской келье. В конце концов в Киеве воцарился черниговский князь Михаил, но после второго приближения татар он покинул город и бежал в Венгрию, предоставив защищать свои владения старшему сыну, самому достойному и храброму представителю его рода.

В 1235 году Угэдэй, сын и преемник Чингисхана, закончив покорение всей Центральной Азии, приготовился утвердить свое владычество над восточными странами Европы. Его армия состояла из 15 тысяч человек – ибо каждый монгол, достигший зрелого возраста, был воином, а кроме того, силы хана увеличились за счет пленников из многих народов, которых завоевания его отца и самого Угэдэя низвели до состояния рабов. Он разделил войска между несколькими полководцами для покорения Индии, Кореи и более далеких стран Запада и вверил 500 тысяч воинов из подданных финских, тюркских и славянских народов вместе со 160 тысячами монголов командованию его племянника хана Бату, правителя Дешт-и-Кипчака, который после великого праздника, отмечавшегося сорок дней в татарском лагере в Каракоруме, выступил в эту грандиозную экспедицию и, одолев Болгарское царство, вошел в Россию[167]. Умелые в искусстве ковки металлов, которые в изобилии содержались в их стране, татары, вооруженные пиками с крюками на концах, тяжелыми луками с железными стрелами, и огромными таранами, которые в один день снесли киевские укрепления, без труда одолевали деревянные мечи и пращи русских и совершали самые ужасные опустошения везде на своем пути. Невозможно даже описать всю чудовищность пыток и мук, на которые они обрекали местных жителей любого возраста и положения, и едва ли им найдется параллель даже в страшных казнях Китая или зверствах диких индийских племен Северной Америки. Во многих частях империи уцелеть удавалось едва ли одному из пятидесяти, и одно только Киевское княжество потеряло 60 тысяч человек, не считая женщин и детей. Рязань, чьи князья Олег и Федор обратились за помощью и получили ее от великого князя Юрия, была взята и разрушена до основания – все ее бояре, священники и жители погибли в последовавшей резне, а ее войско с союзниками было полностью уничтожено, и ту же судьбу разделили Переславль, несмотря на храбрую оборону его юного князя, Ростов, Москва, Тверь и все Суздальское княжество. Наконец татарское полчище подошло к Владимиру и обступило его, и великая княгиня с сыновьями пытались защитить город в отсутствие князя Юрия, который отправился на свадебный пир недалеко от столицы. Но их храбрость, воодушевляемая отчаянием, оказалась бессильна против яростной атаки татар. Разрушив стены и бастионы, они убили двух князей вместе со всеми горожанами, которые попали к ним в руки. Княгиня, укрывшись с дочерями и боярскими женами и слугами в соборе, отказалась открыть двери захватчикам, вопреки всем их посулам безопасности и пощады, спокойно приняла последнее причастие из рук архиепископа и погибла в огне пожара, когда монголы подожгли храм, чтобы заставить ее выйти из-под его защиты. Несчастный Юрий, узнав об участи семьи, рвал на себе волосы и чуть не сошел с ума от отчаяния и затем, собрав небольшую армию, отправился биться с хорошо вооруженными полчищами противника, но был разгромлен и пал в бою на берегу реки Сити 4 марта 1238 года, и его воины погибли до последнего человека – причем раненых и пленных, среди которых был его племянник Василько, безжалостные победители убили, подвергнув ужасным мукам. Чтобы подсчитать количество мертвых, оставшихся лежать на поле боя, моголы после сражения обычно отрезали у них уши; и в 1239 году они собрали 270 тысяч этих гнусных трофеев с опустошенных равнин России; а после битвы при Легнице, где они разгромили объединенные силы поляков, силезцев и тевтонских рыцарей, татары наполнили девять мешков правыми ушами, собранными с поля боя.