Читать книгу "Убийство в Ворсхотене - Владимир Корнилов"

Уже было за полночь, когда на противоположной стороне канала появился Майк. Он еще был в гриме, нарумяненный и с помадой на губах. Но хотя бы был одет в мужскую одежду и без париков. Его окружали несколько пьяных поклонников, каждый из которых пытался уговорить его устроить «продолжение банкета» где-нибудь в соседнем отеле или автомобиле. Майк раздавал автографы, изображал удовольствие от селфи, но старательно отшивал попытки приставаний. Да, видно было, что парень — местная звезда!

Лазарев познакомился с Майком ван Ренсбургом шесть лет назад совершенно случайно, на парковке в центре Амстердама. Честно говоря, его внимание привлек не юный щуплый парнишка (Майку тогда только исполнилось 19 лет), а его уникальный для этих мест автомобиль. Это была «Лада-копейка» бежевого цвета! Увидеть такую машину в Голландии было невероятно! Точнее, Лазарев так полагал до встречи с Майком. Когда тот увидел заинтересованность его автомобилем, предложил прокатить «дядечку» на нем. Владимир уж и не знает, имел в виду парнишка что-то большее или нет — по понятным причинам разведчика этот парнишка не интересовал, — но посидеть за рулем «копейки» в Нидерландах было забавно. Тут-то Майк и поведал Лазареву историю о существовании целого клуба любителей русских автомобилей, которые на своих «Ладах» и «Волгах» даже устраивают периодические маршброски.

Перекинувшись тогда парой-другой слов с пацаненком, Лазарев понял, что имеет дело с настоящим фанатом России и всего связанного с русским. Майк был буквально одержим коллекционированием русских сувениров, значков, открыток. Эта одержимость Россией совершенно не трансформировалась в знание русского языка (попытки парня зазубрить хотя бы некоторые русские идиомы ограничились несколькими фразами вроде «кон нет валяльси»). Лазарев не сразу оценил возможности сотрудничества с юношей, но пообещал снабдить его сувенирами.

Когда же он на этой почве пообщался с Майком поближе, то понял, что у того, помимо России, есть еще три неудержимые страсти — театр, Мата Хари и гей-движение. Как все это сочетается в одном человеке, Владимир не понимал до сих пор. Но такой набор одержимостей в сочетании с наличием бесспорного актерского таланта и умением перевоплощаться делали из Майка просто-таки идеальный объект вербовки. Лазарев затем никогда не пожалел о своем решении — парень превратился в настоящую звезду. Используя какие-то онлайн-приложения для гей-свиданий, он находил потрясающие объекты, интересующие нашу разведку, завербовав для нее не одного высокопоставленного деятеля.

Российская разведка (да, собственно, как и любая иная) в своей истории не раз эффективно использовала агентов-геев, шантажируя их данными о сексуальных похождениях — вспомнить хотя бы того же австро-венгерского полковника Альфреда Редля. Но в нынешние времена, как верно заметил Потапов в Москве, этот шантаж не работал. Уж точно не в странах Запада и тем более в Нидерландах. Лазарев, по правде говоря, всегда сомневался, гей ли Ренсбург или нет. Однажды Владимир встретил своего агента под ручку с какой-то милой девицей — и Майк был явно смущен, стараясь потом не вспоминать об этой встрече. Попытки агента затащить своего босса на шоу в его «театре» тоже не увенчались успехом — российского разведчика ну никак не прельщала перспектива наблюдать «совокупление десяти пар одновременно». Поэтому о роде сценической деятельности своего подопечного Лазарев мог только примерно догадываться. Однако судя по реакции публики, видно было, что Майк является в этом «театре» настоящей «примой». Или «примом»?

Лазарев увидел, что Майк со своей кучкой поклонников уже добрел до знакомой бежевой «Лады», и облокотился о фонарь поблизости (уже белый, не красный). Звезда «эротического театра» раздавал прощальные поцелуи, вдруг заметив фигуру своего шефа в свете фонаря. Майк быстро избавился от поклонников (одного пришлось отшивать очень жестко) и сел за руль «Лады». Лазарев плюхнулся на сиденье рядом.

— Ну и вид! — на перфектном английском заявил молодой агент. — Тебе в больницу не надо? Что случилось?

— Не бери дурного в голову, — отмахнулся Лазарев. — Ты помнишь, что нам надо спасти мир? И времени у нас для этого немного.

— Кого-то надо взрывать?

— Ага, мозг одному напыщенному субъекту. Уж это ты умеешь делать лучше всех… Мне надо где-то остановиться на ночь, при этом документов у меня никаких.

— Поедем к тебе или ко мне, малыш? — манерно спросил актер.

Лазарев подошел к стоявшему неподалеку «Опелю», снова тщательно протер все изнутри и снаружи — с утра Герт должен сообщить о пропаже автомобиля, поэтому передвигаться на этой машине все равно уже было нельзя. Закинув свой рюкзак и уже ненужный сейф из «Опеля» к Майку, Владимир снова протиснулся на переднее сиденье «Лады».

Лазарев знал, что его агент живет в районе Цветочного рынка (один из самых гейских кварталов Амстердама), но по понятным причинам никогда у него не был. Оказалось, что звезда «эротических театров» обитает в скромном, типичном для центра города порока, покосившемся домике XVII века. Апартаменты Майка представляли собой две небольшие комнаты над заколоченным, заброшенным кофешопом. Нижняя была залом и по совместительству кухней, верхняя — спальней и ванной, отгороженной от кровати лишь клеенкой. Сверху, правда, еще был чердак, заваленный всяким хламом. Все было деревянным и скрипящим, в некоторых местах ступени старинной лестницы заметно проседали.

Только на этих ступенях Лазарев понял, как ему нехорошо. Его вдруг закачало из стороны в сторону, а рюкзак на плече попытался увлечь его вниз — Майк еле успел схватить своего босса за пиджак. Дотянув его до зала, актер попытался поднять на следующий этаж, до кровати. Но Лазарев направился к дивану.

— Неужели я сегодня буду спать один? — заморгал длинными накладными ресницами хозяин квартиры.

Лазарев попытался усмехнуться этой шутке, но он уже ничего не мог. Он прямо в одежде рухнул на диван и просто провалился в темноту.

Пятница, 25 июля 2014 г

То ли во сне, то ли где-то за гранью бессознательности перед разведчиком постоянно всплывало розовощекое, довольное лицо Малыша. Тот почему-то был в компании молодого Тома Хэнкса, одетого в форму «спасителя рядового Райана».

«Господи, при чем тут Хэнкс?!» — была первая мысль разведчика, проснувшегося на узком неудобном, пружинистом диване. Он обнаружил, что раздет до трусов и заботливо укрыт теплым пледом. Приподняв плед, он ужаснулся — его тело было буквально черным от сплошных синяков и ссадин.

Сев и слегка придя в себя от легкого головокружения, он увидел, что на улице уже начинало светать. Осмотревшись по сторонам, он оценил бардак, царивший в комнате. Всюду были разбросаны шмотки — мужские и женские, в старом давно не используемом камине грудами лежали книги, тут же валялись матрешки, стоял грязный самовар. Вся стена была увешана портретами Маты Хари, соединенными какими-то стрелками и графиками — как на стенде какого-нибудь следователя, расследующего связи внутри мафии.

Одержимость Майка голландской шпионкой трудно описать. Он с юных лет собирал подробное досье на нее и писал музыкальную пьесу, в которой он сам и мечтал сыграть главную роль. У Владимира порой складывалось устойчивое впечатление, что женские танцевальные роли в «эротическом театре» и работа на российскую разведку воспринимались Майком всего лишь как генеральная репетиция перед делом всей его жизни — перед этой пьесой…