Читать книгу "Морская битва двух империй. Нельсон против Бонапарта - Андрей Иванов"

Если Ваше Величество просто рассмотрит этот вопрос, то Вы увидите, что война бесцельна и не может привести к определенному результату. И воевать просто ради того, чтобы воевать, — жалкая перспектива для двух наций. Мир достаточно велик для того, чтобы два наших народа жили в нем. Разум управляет средствами примирения при условии доброй воли с обеих сторон. В любом случае я исполняю священный долг, и очень дорогой моему сердцу.

Я надеюсь, что Ваше Величество поверит в искренность чувств, которые я выразил, и в мое желание доказать их на деле».

Каким же было дело?

Шестью днями позже морской министр Франции Дени Декрэ и испанский уполномоченный адмирал Федерико Карлос Гравина, незадолго до этого представлявший своего короля на церемонии коронации императора Наполеона, подписали меморандум о взаимопонимании, целью которого было создание объединенного флота двух стран. Очевидно, что этот флот должен был воевать против Англии.

Испания стала вызывать озабоченность у Питта, едва он вернулся в свой кабинет в мае 1804 года. Прикрываясь мнимым нейтралитетом, она существенно помогала врагам Англии. Испанцы внесли большой вклад в морской проект Наполеона, заплатив Франции денежную сумму, эквивалентную трем миллионам британских фунтов, и предоставив в се распоряжение пятнадцать линейных кораблей. Правительство Испании также предложило Наполеону 40-тысячную сухопутную армию.

Испанские порты и верфи были предоставлены Франции, и правительство Мануэля Годоя игнорировало требования Великобритании. Тогда британцы атаковали четыре корабля, которые везли сокровища из испанских колоний. Один корабль был взорван, а три других захвачены. На борту одного из этих судов находились богатства на сумму, эквивалентную миллиону фунтов стерлингов. В декабре 1804 года Испания объявила войну Великобритании и выставила против нее двадцать пять линейных судов и одиннадцать фрегатов.

Великая мировая империя испанцев канула в прошлое, и теперь эта страна управлялась слабым королем, полностью зависимым от своего первого министра. Однако испанцы сохранили свой опыт кораблестроения и мореплавания и были храбрыми и умелыми моряками.

Прошла еще неделя, и англичане написали Наполеону о том, что они, возможно, не дадут никакого ответа на его предложение мира. Этот ответ не может исходить от одной стороны, и они должны согласовать свою позицию с русскими и австрийцами. Так Питт продемонстрировал Наполеону, что император французов имеет дело не с одной Англией.

Общая реакция британских политиков была достаточно презрительной. При этом официозное издание State Papers выступило с предположением, что Наполеон, желающий поглотить всю Европу, возможно, все же откажется от своего плана высадки в Англии, даже если он пока еще не признал этого.

«Ежегодный регистр» за 1805 год определил британскую позицию но трем важнейшим аспектам отношений с Францией: официально объявлена война Испании, союзнику Франции; письмо Наполеона оценено как маленький нонсенс; угроза вторжения, к которому нужно быть готовыми, уменьшилась.

15 января король Георг III открыл сессию парламента. Он объявил, что «на днях получил сообщение от этого правительства [Наполеона], содержащее публичное заявление о стремлении к миру, на которое, однако, Его Величество был рад ответить только в общих выражениях».

Даже когда Гилберт Эллиот, лидер оппозиции в палате лордов, поднялся со своего места, чтобы ответить на речь короля, ни у кого не было сомнений в единодушии, царившем в Вестминстере. По сообщению «Ежегодного регистра», Эллиот «выступил, чтобы выразить сомнения в искренности французского правительства в его инициативах по началу переговоров, и с гордостью заметил, что самонадеянный хвастун [Наполеон] заявлял в начале войны, что эта страна [Англия] более неспособна в одиночку сражаться с Францией, но теперь он сдался; когда враг довел свою подготовку к вторжению до высшей точки, то он, кажется, понял тщетность своих надежд; он [Эллиот] считает, что это произошло благодаря превосходным мерам, принятым для защиты, которым страна обязана мастерству и отваге наших офицеров и моряков, восхитительной дисциплине нашей армии и милиции и новому виду силы — нашим храбрым и патриотически настроенным добровольцам... Выступая с последними инициативами, он [Наполеон], может быть, хотел сбить с толку правительство, разделить парламент или вызвать недовольство в стране».

У императора оставалось все меньше времени для того, чтобы привести в исполнение свой грандиозный план покорения Великобритании. Теперь все зависело от действий французских моряков и от решений, принимавшихся их командирами.

Пора, наконец, преодолеть английскую блокаду и вырваться на оперативный простор! Первым это удалось адмиралу Эдуарду Миссиесси — правда, с небольшими силами. 11 января 1805 года он сумел покинуть Рошфор в условиях снежного шторма. Храбрый адмирал имел десять судов, в том числе четыре линейных корабля, и 3500 воинов на борту.

Англичане говорили, что Миссиесси просто повезло. Возможно, но так везет победителям. Он отлично подготовился к экспедиции, погрузив на суда достаточное количество провизии и амуниции. Шторм сломал мачты его флагманского корабля и повредил еще четыре судна. Не имея возможности сделать необходимый ремонт, Миссиесси все же пересек Атлантику. Он достиг Мартиники и ждал Вильнёва.

Через неделю после того, как прорвался Миссиесси, Вильнёв ушел от Нельсона, пока тот пополнял свои запасы на Сардинии. Преемник Латуш-Тревилля покинул Тулон с девятью линейными кораблями.

Нельсон просчитывал те же варианты, что и в 1798 году. Он полагал, что французы вновь направятся покорять Египет. Вначале он поплыл в Кальяри и Палермо, чтобы защитить эти порты, а 8 февраля достиг Александрии. Там он убедился в том, что французы не были в африканских водах.

Вдруг, к великому гневу Наполеона, Вильнёв вернулся в Тулон. Причиной этому был шторм, разбросавший его корабли и повредивший часть из них. Ускользнуть от грозного Нельсона, чтобы затем вновь позволить заблокировать свой флот в порту! Вильнёв, который должен был выполнить великую миссию, осторожно укрылся от непогоды. При этом он заявил, что это благодаря его мастерству Нельсон «потерял след» и теперь находится в Египте.

Вильнёв дал понять Декрэ, что никогда не хотел быть главнокомандующим. Он не рвался в бой и не желал славы. Более того, он признался другу, что был бы очень рад, если его заменят другим адмиралом. Он не хочет быть олицетворением неудачи, посмешищем всей Европы. По его мнению, «все, чего сегодня можно ожидать от карьеры во французском флоте, — это стыд и смятение». Вильнёв продолжал резать правду-матку: тот, кто хорошо оценивает французский флот, совершенно слеп и неспособен правильно мыслить. Он считал невозможным сражаться с английским флотом, с любым из его адмиралов — даже при равном соотношении сил. Что же касается Нельсона, то он непобедим, и даже если его эскадра будет числом на треть меньше, чем французская, то англичанин все равно одержит победу.

Вильнёв говорил правду — и о себе, и о французских кораблях, и о моряках. Второсортное оборудование, плохая оснастка, посредственные офицеры, неопытные моряки. И программы обучения на берегу не поднимут французов на уровень победителей сражений при Сент-Винсенте и Абукире.