Читать книгу "Марли и я: жизнь с самой ужасной собакой в мире - Джон Грогэн"

– Тебе нечем гордиться, – сказал я, перемещая его на заднее сиденье. Однако пес светился от счастья. Он бы не выглядел более довольным, даже если бы я подарил ему остров в Карибском море. Марли даже не подозревал, что его лапы ступали на пляж в последний раз. Его дни, точнее часы, в качестве пляжного мачо были сочтены.

– Ну что ж, Соленый Пес, – сказал я, возвращаясь домой, – на этот раз это сделал именно ты. И если собак прогонят с Собачьего пляжа, мы будем знать за что.

Через несколько лет именно так и случилось.

Глава 21

Самолет взял курс на север

Вскоре после того, как Колин исполнилось два года, я невольно совершил ряд поступков, которые изменили нашу судьбу и привели к тому, что мы покинули Флориду. И все это сумел проделать одним щелчком мыши. Я закончил колонку рано утром, и мне нужно было как-то убить полчаса, остававшиеся до прихода редактора. Я решил посмотреть сайт журнала, на который подписался после покупки дома в Вест-Палм-Бич. Он назывался «Органическое садоводство». Журнал издавался с 1942 года под редакцией чудаковатого Дж. А. Родейла и стал библией движения, пропагандировавшего «возвращение к земле», расцвет которого пришелся на 1960–1970-е годы.

Родейл, бизнесмен из Нью-Йорка, специализировался на продаже электровыключателей, и в какой-то момент его здоровье пошатнулось. Он не стал уповать на помощь современной медицины, покинул город, поселился на маленькой ферме близ городка Эммаус, штат Пенсильвания, и занялся садоводством. Он питал крайнее недоверие к передовым достижениям агрономии, полагая, что популярные фермерские технологии (а почти во всех используются пестициды и химические удобрения) лишь вредят американскому сельскому хозяйству. Теория Родейла сводилась к тому, что со временем химикаты начинают отравлять людей и загрязняют почву. Он стал экспериментировать с естественными методами ведения хозяйства. На своей ферме для создания компоста он сложил гниющие растения в большие кучи. Как только биоматериал превращался в питательный черный перегной, он использовал его как удобрение и основу для почвы. Он покрывал землю между деревьями в своем саду толстым слоем соломы, это избавляло от появления сорняков и удерживало влагу. Он сажал клевер и люцерну, а затем вспахивал их, чтобы восполнить запас питательных веществ в грунте. Вместо инсектицидов использовал на своих полях сотни божьих коровок и других полезных насекомых, которые поедали вредителей. Он был немного чудаковат, но его теории получили подтверждение на практике. Хозяйство его процветало, а состояние здоровья улучшилось. О своем успехе он заявил во всеуслышание на страницах своего журнала.

К тому времени, когда я пристрастился читать «Органическое садоводство», Дж. А. Родейла уже давно не было в живых, как, впрочем, и его сына Роберта, который превратил дело своего отца, то есть компанию Rodale Press, в издательство, приносящее сотни миллионов долларов. Но журнал не отличался высоким уровнем публикаций; складывалось впечатление, что сотрудники редакции – преданные последователи философии Родейла и опытные агрономы, но полные дилетанты в журналистике. Позже я узнал, что именно так все и было, просто раньше не обращал на это внимания. Я уважительно относился к органическим удобрениям, особенно после выкидыша Дженни, причины которого мы связывали с использованием нами вредных пестицидов. К моменту появления Колин наш садик стал органическим оазисом в море пригородных участков, где применялись химические удобрения. Прохожие часто останавливались, чтобы полюбоваться нашими безупречными посадками, за которыми я усердно ухаживал. Мне всегда задавали один и тот же вопрос: «Что вы распыляете, чтобы они так хорошо выглядели?» Когда же я отвечал: «Ничего», на меня смотрели с тенью тревоги, будто только что обнаружили бомбу в упорядоченном жирующем конформистском Бока Ратоне.

Итак, в тот день я зашел на сайт organicgardening.com и наткнулся на раздел «Вакансии». И открыл его, не до конца осознавая, зачем это делаю. Мне была по душе моя должность ведущего рубрики, нравились ежедневное общение с читателями, свобода в выборе темы и подходе к изложению материала – серьезном или с юмором. Мне нравилось быть в курсе злободневных тем. Я не испытывал желания сменить работу в газете на сонное издательство, которое находилось невесть где. Тем не менее я просмотрел вакансии скорее из праздного любопытства, нежели по какой-то другой причине, и вдруг замер на середине страницы. Журнал «Органическое садоводство», флагманский журнал компании, искал нового главного редактора. Мое сердце сжалось. Я часто размышлял о существенных переменах к лучшему, которых может добиться профессиональный журналист именно в журнале, и вот он – мой шанс. Это было смешно и казалось безумием. Работа сводилась к редактированию статей про цветную капусту и компост. И почему мне хочется этим заняться?

В ту ночь я рассказал Дженни о сделанном мной открытии, внутренне готовый к тому, что она сочтет меня сумасшедшим за подобные сумасбродные мысли. Но она предложила послать резюме, чем удивила меня. Идея покинуть жаркую, влажную, многолюдную и криминальную Южную Флориду и вести размеренную жизнь в деревне понравилась Дженни. Она тосковала по четырем временам года и холмам, по опадающим листьям и весенним нарциссам. Соскучилась по сосулькам и яблочному сидру. И хотела, чтобы наши дети и, как бы нелепо это ни звучало, Марли увидели настоящую метель.

– Марли никогда не бегал по снегу, – сказала она, поглаживая его шерсть босой ступней.

– Весомый повод, чтобы сменить место работы, – засмеялся я.

– Тебе нужно отправить резюме, просто чтобы удовлетворить свое любопытство, – сказала она. – Посмотри, что из этого получится. Если они предложат место, ты в любой момент можешь отказаться.

Должен признаться, я разделял ее мечту о переезде на север. Несмотря на все радости жизни в течение всех этих лет, проведенных в Южной Флориде, я оставался северянином и всегда скучал по трем вещам: покатым холмам, смене времен года и открытому пространству. Да, я полюбил Флориду, ее теплые зимы, пикантную кухню и забавное смешение национальностей, но никогда не переставал мечтать о бегстве в личный рай. Не об участке размером не больше почтовой марки в сердце сверхдорогого Бока Ратона, а о нормальном наделе земли, где я мог бы копаться в грязи, колоть дрова и носиться по лесу вместе со своим псом.

Я отправил резюме, по-прежнему убеждая себя, что это ровным счетом ничего не значит. Через две недели раздался звонок от Марии Родейл, правнучки Дж. А. Родейла. Письмо было адресовано службе персонала компании, поэтому удивился тому, что слышу голос самого владельца, и переспросил ее фамилию. Мария заинтересовалась журналом, основанным ее дедушкой, и загорелась желанием вернуть ему былую славу. Она была уверена, что для этого ей нужен не просто рьяный садовод-органик, а профессиональный журналист. Ей хотелось печатать в своем журнале больше увлекательных и познавательных материалов об окружающей среде, генной инженерии, разведении скота и птицы промышленными способами и растущем движении сторонников органического садоводства.

Я ехал на собеседование с настроем основательно набить себе цену, но попался на крючок, как только свернул от аэропорта на двухполосную сельскую дорогу. На каждом повороте передо мной открывался новый красивый пейзаж: здесь – каменный фермерский дом, там – крытый мост. Наполовину уже оттаявшие ручьи журчали, стекая с возвышенностей, а вспаханные поля тянулись до горизонта. Стояла весна, и каждое дерево в долине Лихай вступило в восхитительную пору цветения. Остановившись возле довольно странного в сельской местности знака «Стоп», я вышел из автомобиля, взятого напрокат, и встал на дороге. Повсюду зеленели леса и луга – ни машин, ни людей, ни зданий. Из первого же попавшегося по пути телефона-автомата я позвонил Дженни: «Ты не поверишь, какие тут места!» – сказал я ей.