Читать книгу "Потерянные мемуары Джейн Остин - Сири Джеймс"

Внутри дом оказался куда более респектабельным — уютным, новым и пахнущим свежей краской, так что даже матушкино настроение начало улучшаться. Парадная дверь вела в довольно большую прихожую, слева от которой располагалась приятная гостиная с низким потолком, камином, литой каминной полкой и грубыми побеленными стенами. Наша скудная мебель, посланная вперед нас, как попало стояла в комнате, ожидая приезда хозяев.

Результаты ремонта поразили нас: большое окно в гостиной (которое, в соответствии с былым использованием дома в качестве гостиницы, выходило прямо на дорогу) из-за шума заложили и превратили в книжный шкаф. Чтобы придать нижнему этажу более радостный вид, Эдвард велел прорезать красивое готическое окно в стене, смежной с садом.

— Ах! Ну не прелесть ли! — воскликнула матушка. — У Эдварда всегда был прекрасный вкус. Вид из этой комнаты очень мил, и освещение хорошее. Ты должна поставить здесь свое новое фортепиано, Джейн.

Матушка, сестра и Марта много месяцев назад решили в складчину купить мне фортепиано. Сей щедрый поступок — особенно ввиду того обстоятельства, что ни одна из них не испытывала такой нужды в музыке, как я, — едва не заставлял меня прослезиться всякий раз, когда я думала о нем. У меня не было своего инструмента с тех пор, как мы уехали из Стивентона девять лет назад. Я пообещала себе разучить контрдансы, чтобы развлекать племянников и племянниц, когда те решат доставить нам удовольствие своим обществом.

— Нам повезло отыскать такой прекрасный инструмент всего за тридцать гиней, — сказала я. — Он замечательно встанет в этом углу, а здесь, у камина, я могу пристроить письменный стол.

Вестибюль соединял гостиную с просторной столовой, окна которой выходили на дорогу, а узенькая лестница вела в шесть уютных спален наверху.

— Спальни, конечно, очень маленькие, — заметила матушка, — но хорошо, что их шесть, учитывая, что все они уже распределены.

Было решено, что мы с Кассандрой, как обычно, разделим одну комнату. Марта и матушка получат каждая по своей. Одну предоставим гостям, а остальные пойдут слугам, которых матушке еще предстоит нанять: кухарке со служанкой и разнорабочему.

— Похоже, Эдвард потратил много сил, обустраивая коттедж, — сказала матушка, — хотя, как по-твоему, не слишком дерзко будет попросить добавить еще и туалет?

— Не следует надеяться на роскошь водопровода в деревенском доме, мама. Но Эдвард сказал, что починил насос на заднем дворе и выкопал новую выгребную яму под уборную.

В глубине первого этажа располагалась кухня, а за домом, через двор, конюшня, амбар для зерна и хлебопекарня.

— Марта будет на седьмом небе, когда увидит это! — воскликнула матушка. — Она поможет кухарке опробовать самые новые рецепты. Однако не представляю, зачем нам конюшня, ведь мы не можем позволить себе экипаж.

— Возможно, если станем придерживаться самой строгой экономии, то однажды сумеем завести ослика и тележку, — предположила я.

— Меня в тележке с осликом увидят только после дождичка в четверг, — фыркнула матушка.

Тем не менее сад ее порадовал: густо посаженные кусты, благоуханный жасмин, бесчисленные клумбы, на которых вперемешку цвели турецкие гвоздики и водосбор, много высокой травы и фруктовых деревьев. Вокруг сада бежали симпатичная гравиевая дорожка и высокая грабовая изгородь, которая укрывала его от шумной дороги и помогала сохранить уединение и тишину.

— Лучшего сада я никогда не желала, — довольно произнесла матушка. — Газон потребует постоянной стрижки, но мы наймем рабочего присматривать за ним. А клумбам не хватает любовной заботы и доброй прополки, но я справлюсь. Места так много, что я смогу посадить прекрасный огород с разными овощами и картофелем. Да что там, с настоящего момента я оставлю домашнее хозяйство на вас, девочки, и посвящу остаток дней работе в саду.

Через три дня после переезда мы отпраздновали рождение второго ребенка Фрэнка и Мэри, мальчика по имени Фрэнсис. Вторые роды Мэри оказались куда более простыми и быстрыми, чем первые, и радость по этому случаю побудила меня написать брату стихотворение.

Чотон, 26 июля 1809 г

Любезный Фрэнк, предайся наслажденью

Наследника безоблачным рожденьем,

Которое не причинило столько боли,

Сколь первое явленье Мэри в данной роли.

Пусть он растет тебе благословеньем,

Любовь родителей заслуживает с рвеньем.

Пусть щедро наделят его Искусство и Природа

Дарами, что ему положены от рода.

Пусть в нем увидят добрые сердца

Дотошнейшую копию отца!

В подобном же роде я продолжала еще несколько строф, перечисляя различные качества, при помощи которых, я надеялась, ребенок станет, если ему улыбнется удача, точно таким же, как его великолепный отец. В конце стихотворения я добавила:

А сами мы отлично поживаем,

О чем тебе и в прозе сообщаем.

Перо Кассандра быту посвятит

И дома в Чотоне удобство восхвалит.

Мы в нем уже премного отыскали

Того, что прежде пламенно желали.

Когда ж порядок в нем хозяйка наведет,

Он все дома на свете превзойдет,

Будь их достоинства малы иль безграничны,

А залы велики иль лаконичны.

Стихотворение замечательно выражало все мои бьющие через край чувства. Наш дом был немного эксцентричным, одни комнаты излишне малы, другие изуродованы переделками, но он был нашим и поэтому — лучшим домом на свете. Радостные хлопоты обустройства поглотили нас на многие недели.

— Куда мне поставить этот канделябр, мама? — спросила Кассандра как-то утром, развернув означенный предмет.

— На каминную полку. Нет-нет, на буфет, — ответила матушка с неожиданным волнением, — подле серебряного блюда. Поставь посередине, чтобы чайные ложки оказались с одной стороны, а черпак для чая, столовые и десертные ложки — с другой. Да, именно так, клянусь, великолепное зрелище!

— Едет утренняя карета из Уинчестера! — крикнула Марта, и наш покой нарушил внезапный грохот экипажа, пронесшегося прямо под окнами.

— По ней часы можно сверять, — довольно кивнула матушка, поскольку начала разделять мое мнение, что постоянный поток карет и телег — желанное напоминание о большем мире, что пульсирует неподалеку от нашей двери.

Видеть семью в таком приподнятом настроении было лучшим лекарством от любого уныния. Я улыбнулась и вновь обратилась к ящику, который разбирала, когда услышала стук в дверь. Я открыла — то оказался почтальон.

— Добро пожаловать в наши края, мисс, — сказал он, протягивая мне несколько писем.

Я поблагодарила. Он коснулся шляпы и шагнул было к двери, но, увидев адрес на первом конверте, я быстро подозвала его обратно.

— Пожалуйста, верните отправителю, — тихо попросила я, протягивая ему письмо, подписанное рукой мистера Эшфорда.