Читать книгу "Бенкендорф - Дмитрий Олейников"

Сражение началось утром в субботу, 14 (26) марта, у города Сен-Дизье. Наполеон всё ещё считал, что ему противостоит авангард главных сил союзников. Он напал на Винцингероде сразу с трёх сторон, с той же отчаянной решительностью, которая помогала ему сдерживать войска противников уже несколько месяцев.

Винцингероде знал, что будет разбит, но принял бой. Своими действиями он задержал Наполеона именно на те два дня, которых императору Франции не хватило, чтобы успеть в Париж до его падения. В русской армии и век спустя вспоминали «славное поражение» 14 марта. «Хвала изюмцам, славным дедам, / За трудный бой при Сен-Дизье», — пели гусары Изюмского полка56. «Подвигом чести и самоотвержения» назвал барон Д. Е. Остен-Сакен действия Елисаветградского гусарского полка57.

Бенкендорф в этом сражении сначала командовал левым флангом, потом участвовал в завязавшейся авангардной стычке и пережил тревожные минуты, увидев, как за передовыми отрядами на него двинулись густые пехотные и кавалерийские колонны французов. В момент главного удара противника он успел вернуться на «свой» левый фланг и удержал единственный проход, позволявший отряду выйти из боя. Именно благодаря этим действиям Винцингероде удалось собрать рассеянные части и оторваться от неприятеля. «Император французов… преследовал рассеянные войска и совершенно уничтожил бы их, если б генерал Бенкендорф заблаговременно не поставил на Барле-Дюкской дороге несколько орудий, удержавших тут неприятеля, чем обеспечил отступление корпуса»58. Его гусары даже успели опрокинуть французский батальон, попытавшийся было помешать отходу русских. Бенкендорф в который раз продемонстрировал умение «держать удар»: он возглавил арьергард, сдерживал наступавшие части французов и медленно «отодвигался» до тех пор, пока непрерывные схватки не прекратила ночь. К этому времени остальные части Винцингероде успели собраться у Барле-Дюка и снова составили боеспособный корпус.

Это сражение, хотя и считается победой французов («прощальной улыбкой счастья Наполеону»), занесено на плиту «56-й стены» храма Христа Спасителя:

«Дело при Сен-Дизье

Командовавший войсками: генерал от кавалерии барон Винценгероде.

Участвовавшие войска: драгунские полки: Рижский, С.-Петербургский и Финляндский; гусарские полки: Елисаветградский, Изюмский и Павлоградский; казачьи полки: Барабанщикова 2-го, Гребцова 2-го, Грекова 9-го, Денисова 7-го, Иловайского 4-го, Коммисарова 1-го, Лощанинова 1-го, Мельникова 4-го, Мельникова 5-го, Пантелеева 2-го, Попова 13-го и Сулина 9-го; 6-й Егерский пехотный полк; артиллерийские конные роты: №№ 1, 4, 9, 11 и 13.

Выбыло из строя воинских чинов около 729.

Отличились: Командовавший войсками генерал от кавалерии барон Винценгероде, генерал-лейтенант граф Орурк, генерал-майоры: Балк и Бенкендорф (Александр)».

Не торжественным входом в Париж, а неспешным отходом к Шалону, вместе с усталым поредевшим арьергардом, прикрывавшим потрёпанные Наполеоном части, закончилась для Бенкендорфа эта война.

Флейта вдруг умолкла, сумерки погасли, Почернели краски. Медленно и чинно входят в ночь, как в море, Кивера и каски. Не поймешь, кто главный, кто слуга, кто барин, Из дворца иль с хаты. Все они — солдаты, вечностью объяты, бедны иль богаты…59

«Драгун из Гадяча»

Они встретились с Воронцовым в весеннем послевоенном Париже. Гвардейцы вновь распевали «Марш Преображенского полка», сочинённый Сергеем Мариным ещё в канун несчастливой кампании 1805 года:

За французом мы дорогу И к Парижу будем знать. Зададим ему тревогу, Как столицу будем брать. Там-то мы обогатимся, В прах разбив богатыря, И тогда повеселимся За народ свой и царя.

Сам Марин, талантливый поэт, но невезучий воитель, не дожил до предсказанных им дней триумфа. Он скончался в Петербурге в феврале 1813 года от многочисленных боевых ран.

А весенний Париж, радовавший прекрасной погодой, украшенный лозунгами «Миру — мир!», воспринимался как райский уголок, награда за лишения долгих военных лет. За императором Александром народ ходил толпами, а он подбадривал зевак: «Не бойтесь, подходите ко мне!»60 В театрах и кофейнях воинов-победителей встречали приветственными возгласами «Да здравствуют русские офицеры!». Триумфаторы ели устриц и запивали их шампанским.

Вчерашние воины воспользовались разрешением надеть фраки и окунулись в мирную жизнь. «Вооружённые путешественники», как назвал их К. Н. Батюшков (в ту пору штабскапитан), спешили наслаждаться «столицей мира». Казалось, теперь можно было бесконечно «бродить по бульвару, обедать у Бовилье, посещать театр, удивляться искусству, необыкновенному искусству Тальмы, смеяться во всё горло проказам Брюнета (популярного в то время актёра варьете. — Д. О.), стоять в изумлении перед Аполлоном Бельведерским, перед картинами Рафаэля, в великолепной галерее Музеума, зевать на площади Людовика XV или на Новом мосту, на поприще народных дурачеств, гулять в великолепном Тюльери, в Ботаническом саду или в окрестностях Парижа, среди необозримой толпы парижских граждан, жриц Венериных, старых роялистов, республиканцев, бонапартистов и прочее, и прочее, и прочее»61.

У парижан в эти дни — свои развлечения. Они ходят на Елисейские Поля, где расположены биваки союзных войск. Наибольшее внимание привлекают казаки — недавний кошмар цивилизованной Европы. Любопытство французов объясняет журналист из газеты «Монитор»: «Там стоят большею частью конные полки российской гвардии, в которой люди необыкновенной величины и телесной крепости; иные кажутся в сажень. Веревки повешены от одного дерева до другого и составляют особые отделения для солдат. Достойно удивления, как люди и лошади сохранились в столь хорошем положении, потому что они пришли из отдалённых земель, были в частых сражениях и претерпели жестокую и продолжительную зиму. Парижане, почитавшие пригороды свои границею света, они, которым военные станы известны только по рассказам сыновей их, смотрят с удовольствием на биваки посреди их города. Остатки сена, которые лошади не съели, служат солдатам постелью. Пуки соломы покрывают копья их, приставленные к деревьям, что образует род кровли, а под оною находятся воины и имущества их. Перед каждым биваком разложены огни, где варят пищу; здесь видите воина, который режет мясо, другой рубит дрова, иной чистит оружие или отдыхает, имея изголовьем седло своей лошади. Многие из них слушают с удовольствием, как бы разумея, замечания прогуливающихся насчёт их нравов и обычаев, ответов же, делаемых ими на множество предлагаемых им вопросов, мы или не понимаем вовсе, или только отчасти по телодвижениям их, в которых видно добродушие их и искреннее с нами согласие»62.

В эти два первых послевоенных месяца отрёкся от престола Наполеон, прибыл Людовик XVIII и, наконец, 18 мая был заключён желанный мир.

Почти сразу же император Александр I направился в Англию — и с ним вся его свита. Одной дружеской компанией пересекли Ла-Манш Александр и Константин Бенкендорфы, Михаил Воронцов, Лев Нарышкин. Поездка оказалась необременительной, служебных обязанностей было немного. Лондон чествовал союзников и раздавал почётные награды. На долю Бенкендорфа пришлась золотая сабля с надписью «За подвиги в 1813 году» от принца-регента Георга (он правил вместо тяжело больного Георга III).