Читать книгу "Петр Лещенко. Исповедь от первого лица - Петр Лещенко"

Вера

Я много раз упоминал о Верочке, но сейчас хочу написать о ней особо. Все не было случая подробно рассказать о моей любимой, и я боюсь, что случая так и не представится, то одно событие помешает, то другое. Поэтому я решил посвятить Верочке отдельную главу моих воспоминаний, прежде чем перейду к рассказу о 1950 годе, который стал очень важным для нас обоих. Верочка, вне всякого сомнения, заслуживает подобного внимания. Если бы я был писателем, то написал бы о ней целую книгу!

Мой рассказ о Верочке развенчает множество слухов, касающихся ее персоны. Верочке от сплетников достается больше, чем мне. Это закономерно, ведь она молода и красива, а молодые красавицы привлекают к себе всеобщее внимание. Мужчины восхищаются ими, а женщины им завидуют. Я не собираюсь пересказывать всю ту чепуху, которую говорят о Верочке. Приведу только один случай, наиболее анекдотичный. В 1946 году после концерта к нам подошел молодой человек, представившийся корреспондентом французской газеты «Фигаро». Он сказал, что хочет взять у нас интервью. Мы согласились. Первый же его вопрос вызвал у нас такой смех, что интервью было сорвано. Корреспондент спросил у Верочки: «Правда ли, что вы происходите из княжеского рода Белосельских?» Закончив смеяться, мы объяснили корреспонденту, что Верочкина девичья фамилия Белоусова и что к князьям Белосельским она не имеет никакого отношения. Корреспондент смутился и распрощался с нами. Допускаю, что причиной срыва интервью было не столько смущение, сколько простонародное происхождение Верочки. Должно быть, молодому человеку виделись броские заголовки вроде: «Русская княгиня поет для красноармейцев». А мы его так разочаровали.

Верочка происходит не из князей и даже не из дворян, а из крестьян[112]. Она такая же «черная кость», как и я. Покойный отец ее, Георгий Иванович, был инженером-механиком, затем служил в пограничной страже. Мать, Анастасия Пантелеймоновна, дочь сельского дьячка. Она в младенческом возрасте осталась без матери и воспитывалась в приюте, где обучилась шитью. Самая обычная семья. И вот в этой самой обычной семье родилась талантливая девочка, которая с детства любила петь и танцевать. Я унаследовал любовь к пению от мамы. Верочка же пошла в деда по матери. Анастасия Пантелеймоновна рассказывала, что ее отец очень любил петь. Он пел в церкви и дома. Талант не появляется невесть откуда, он всегда наследуется от кого-то из предков.

Желая развить талант Верочки, родители отдали ее в музыкальную школу, в которой Верочка на протяжении всей учебы была первой ученицей. Выступать перед публикой она начала лет с десяти. В музыкальной школе регулярно устраивались концерты, кроме того, учеников приглашали выступать на различных торжествах.

Слушая рассказы Верочки о ее детстве, я не переставал удивляться тому, как относятся к талантам в Советском Союзе. Есть у тебя способности? Учись бесплатно! Выступай! Совершенствуй свое дарование! Да еще где? У самого Столярского[113], в его школе для одаренных музыкантов! Бесплатно! Если нужно, то и в консерватории можешь учиться бесплатно. Я завидовал Верочке, думал о том, как бы могла сложиться моя судьба, если бы в свое время я получил бы хорошее образование. Помню, с какой горечью говорил мне Шаляпин: «Эх, Петя, если бы мне смолоду посчастливилось попасть к хорошим учителям…» Что тогда было бы, он недоговаривал, только вздыхал. Но я хорошо понимал его. Образование — великое дело, когда учишься не от случая к случаю, с помощью добрых людей, а по системе. Среди артистов много самоучек, и оттого бытует мнение, что образование не так уж и важно, главное — иметь талант, но я скажу так: талант, вне всякого сомнения, должен наличествовать, без таланта нет артиста, но образование шлифует этот талант, превращая природный дар в сверкающий бриллиант.

Верочка — уникальная, невероятно одаренная актриса. Говорю так не потому, что люблю ее, а потому, что так оно и есть. В отношении оценки таланта я всегда сохраняю объективность и беспристрастность. Все что угодно могу похвалить из деликатности, из желания сделать человеку приятное, но только не талант. Сложись жизнь иначе, Верочка могла бы блистать в опере, голос позволил бы ей это. Ей было пятнадцать лет (всего пятнадцать!), когда ее взял петь в свой джазовый оркестр известный музыкант Марк Житницкий. Отец был недоволен тем, что его обожаемая дочь поет в кинотеатрах, вместо того чтобы заниматься «настоящим делом». Бедный Георгий Иванович! В июне 1941 года он ушел на фронт, провоевал до победы и так и не узнал, какой замечательной актрисой стала его дочь! Злые языки утверждают, что знаменитой Верочку сделал я. Что я могу сказать на это? Только одно: послушайте, как она поет, и вам все станет ясно, если вы, как говорили в Кишиневе в годы моей юности, умеете отличить гусиное гоготание от пения соловья. Сам Столярский, имя которого в Одессе произносят с огромным почтением, говорил, что у Верочки «есть дар».

Редко кто из певиц аккомпанирует себе на аккордеоне. Чаще — на гитаре, а гораздо чаще певицы предпочитают выступать под сторонний аккомпанемент, считая, что игра на инструменте отвлекает от пения и пение не выходит глубоким, берущим за душу. Верочка же превосходно поет под свой собственный аккомпанемент, при том что аккомпанирует она на аккордеоне, сложном инструменте, требующем слаженной работы обеих рук. Играть на гитаре гораздо проще, нежели на аккордеоне. Когда я спросил у Верочки, что побудило ее освоить аккордеон, она ответила: «Всегда хотелось петь те песни, которые нравились мне самой, а не руководителю оркестра, вот и пришлось научиться». Я прекрасно ее понимаю, поскольку сам такой же, не люблю петь по чужой указке. Когда мы начали выступать вместе, я предоставил Верочке полную свободу — выбирай что хочешь, пой что хочешь. Никогда не позволял я себе диктовать ей свою волю, потому что не только люблю ее как женщину, но и уважаю как талантливую актрису. А талант может проявить себя только на свободе. Знаю это по себе.

Я часто думаю о том, что бы было со мной, не повстречай я Верочку… Мне трудно представить мою жизнь без нее, моего ангела. Знаю только одно, что без нее бы я был одинок и несчастен. В моей жизни было время, когда я сполна, большой ложкой, вкусил одиночества. Тягостное это чувство, лютому врагу не пожелаю его испытать. Теперь понимаю, что бог дал мне вкусить его для того, чтобы я по достоинству оценил Его дар, который уже был приготовлен для меня. Недаром же говорится, что, не отведав горького, не познаешь и сладкого. Будь моя жизнь ровной, гладкой, я бы, наверное, не сумел бы оценить в полной мере того счастья, которое принесла в нее Верочка.