Читать книгу "Умные граждане – умное государство - Бет Новек"

Иными словами, на практике совещательная демократия представляет собой светский общественный институт, в рамках которого граждане высказывают свое мнение. Она никак не связана с конкретными действиями. Участие в дискуссии оказывает позитивное воздействие на нравственность людей, но не помогает решать практические проблемы общества или хотя бы включать их в политическую повестку.

Одно из направлений современной политологии представлено так называемой «эпистемологической демократией» (epistemic democracy)[424] в лице таких теоретиков, как Элизабет Андерсон[425], Дэвид Эстлунд[426] и Хелен Лэндмор[427][428]. Эпистемология рассматривает вопросы формирования знаний, эпистемологическая демократия уделяет внимание частному вопросу: каким образом люди приобретают политические знания и формируют решения в демократическом обществе.

Сторонники эпистемологической теории заняты поиском философского обоснования демократии как предпочтительного способа управления. Они стремятся «спасти» демократию от эпистемократии и власти профессионалов, пытаясь совместить поиск легитимности с требованием результативности. Приверженцы этого направления считают, что для обоснования демократического управления недостаточно лишь позитивного влияния демократии на нравственность общества – необходимо доказать, что демократия обеспечивает более действенные результаты, а не только более справедливое участие. Эти мыслители более серьезно, чем другие политологи, относятся к компетенциям граждан и необходимости гражданского участия в управлении.

«Эпистемологические демократы» мыслят шире, чем «совещательные демократы», сосредоточенные на роли процедуры: они отвергают идею о том, что демократические решения хороши уже хотя бы потому, что включают демографически репрезентативные совещательные практики. Сторонники эпистемологической демократии задаются вопросом, действительно ли институциональные структуры определенного типа лучше приспособлены для получения знаний для решения тех или иных проблем. Эти политологи стремятся понять, как оптимально выстроить систему органов управления, чтобы повысить их способность накапливать и эффективно использовать информацию. (В свою очередь, приверженцев совещательной демократии больше заботит соблюдение процедур при принятии решений – наличие диалога и дискуссии, – чем результаты процесса.)

Однако, стремясь продемонстрировать взаимосвязь между демократическими формами участия и эффективностью принятия решений, «эпистемологические демократы» придерживаются двух довольно традиционных подходов: голосование и широкая дискуссия[429]. Согласно их точке зрения, демократия – лучшая форма управления обществом не только благодаря справедливой процедуре, но и исходя из математически более высокой вероятности получения необходимого результата – когда мнения больших групп накапливаются и объединяются в ходе голосования. Во многом идеи «эпистемологических демократов» основаны на тех же предположениях о взаимосвязи между гражданином и государством, что и принципы «совещательных демократов», но, анализируя результаты такой взаимосвязи, они приходят к иным выводам.

Истоки идеи о голосовании как о наилучшем способе принятия решений можно обнаружить в парадоксе Кондорсе 1785 года[430]. Когда избирателю предстоит сделать выбор из двух альтернатив, вероятность правильного решения превышает 50 % – а если голосование проходит на принципах независимости и отсутствия какого-либо давления, то по мере увеличения числа избирателей вероятность правоты большинства стремится к 100 %.

Популяризатором этой концепции (известной также как «коллективный разум») выступил журналист Джеймс Шуровьески[431]. В книге «Мудрость толпы»[432] он описывает эксперименты, в ходе которых доказывается, что, когда большое количество респондентов пытается угадать вес овцы или количество конфет в банке, среднее арифметическое их предположений будет верным. Закон больших чисел работает даже применительно к вопросам, на которые существует точный ответ. Благодаря объединению и сведению в таблицу большого числа голосов группа может оказаться умнее, чем сумма ее составляющих.