Читать книгу "Только достойный - Морган Райс"

Ройс задумался над его словами, когда в комнате повисла напряженная тишина.

«Если ты на самом деле думаешь, что являешься сыном короля», – в конце концов, продолжил Лорд Якобин. – «Если ты веришь в то, что у тебя есть право самому стать королем, тогда у тебя есть только один способ это доказать. Извлеки меч. Если у тебя получится это сделать, ты станешь нашим королем. Ты будешь править нашими людьми. Тогда не будет ни соперничества, ни войны. Твои братья будут свободны. Твой народ будет свободен».

Он наклонился вперед и пристально посмотрел на Ройса, и все присутствующие в комнате тоже посмотрели на него.

«Ты пришел просить моей помощи», – добавил Лорд Якобин. – «Я прошу тебя доказать, кто ты. Твои люди сейчас смотрят на тебя. Выбор за тобой. Ты веришь в то, кто ты, как ты говоришь?»

Ройс знал, что если откажется, то люди Лорда Якобина не присоединятся к нему. А без них его собственные люди не смогут победить. Он знал, что не может отступить, в то время как его братья находятся в темнице. Ему придется войти в логово льва, рискнуть своей жизнью и извлечь меч.

В конце концов, Ройс кивнул и сказал:

«Я это сделаю».

В комнате раздались одобрительные крики, и Ройс почувствовал, как его захватило нечто большее, чем он сам, большее, чем что-либо, что он когда-либо знал. Он знал, что скоро бросит вызов судьбе и наверняка выяснит, кто же он, кем был его отец.

И эта мысль пугала его больше всего.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Гиневьева ходила по пустой комнате замка, нервничая. Ее позвали в эти большие покои с высокими заостренными потолками и богато украшенными настенными гобеленами, предназначенные для посещения дворян. В течение всех месяцев своего пребывания в замке она редко видела эту комнату и, когда она вошла сюда, ее дурное предчувствие усилилось. В конце концов, слуга сказал ей, что ее муж, Герцог, хочет видеть ее здесь.

Все это было слишком формально и не предвещало ничего хорошего. Тон голоса посланника, тот факт, что муж просит кого-то позвать ее, тот факт, что он выбрал эту комнату, внушило Гиневьеве тревогу. Может быть, он узнал о том, что она перехватила тот свиток. Гиневьева закрыла глаза в надежде, что дело не в этом. Наказание будет радикальным. Что он сделает: изгонит ее из семьи? запрет в темнице? станет мучить? убьет?

Гиневьева осознала, что любое из этих наказаний станет облегчением. Она больше не хотела находиться здесь, среди этих людей. Ее сердце тянулось только к Ройсу.

Гиневьева закрыла глаза и покачала головой, пытаясь прогнать из своей головы воспоминание о том дне, когда она в последний раз увидела Ройса. Его взгляд обвинял ее в предательстве. Она чувствовала себя ужасно, подавленная чувством вины. Ройс поднялся из ямы, снял маску и посмотрел на нее, увидев только то, что она стоит под руку с Альтфором. Должно быть, он предположил наихудшее. А разве могло быть иначе? Что если он больше никогда не захочет ее видеть?

Слезы текли по ее щекам, и Гиневьева не стала их сдерживать, проклиная свое положение, проклиная свою судьбу, особенно это утро, рок, который принес ей другие ужасные новости.

Гиневьева рыдала, пытаясь забыть о них, но не могла.

Этим утром, когда она купалась в ручье глубоко в лесу, ее вырвало. Трясущимися руками она поднесла лист Уканды к свету, молясь о том, чтобы его цвет не изменился. Она молилась о том, чтобы не оказаться в положении.

Но ее молитвы не были услышаны.

Сердце Гиневьевы ушло в пятки, когда она вспомнила тот миг, когда зеленый лист стал белым, каждая прожилка меняла цвет, словно по ее венам проходил яд. Словно сбывался один из ее худших кошмаров.

Она носит под сердцем ребенка.

Его ребенка.

Ребенка Альтфора.

Гиневьева плакала, осознавая, что внутри нее находится ребенок Альтфора, она ненавидела себя еще больше. Каким-то образом в своей попытке отразить врага она сама стала врагом.

Теперь слишком поздно что-то менять. Слишком поздно для всего. Разве Ройс теперь захочет снова быть с ней?

Отчаяние Гиневьевы прервало внезапное хлопанье дверью, она вздрогнула и увидела, как в комнату вошел Альтфор в полном обмундировании в окружении двух слуг. Он не выглядел счастливым. В действительности, он никогда не смотрел на нее так холодно, и один только этот взгляд заставил ее внутренне содрогнуться. Он смотрел на нее так, словно она была врагом.

Альтфор кивнул слугам, они развернулись и закрыли дверь за собой, оставив их вдвоем в большой комнате.

Затем Альтфор подошел к ней и сразу же ударил ее по лицу изо всех сил.

Гиневьева вскрикнула. Удар причинил ей жгучую боль. Никогда прежде он не поднимал на нее руку, и она никогда еще не испытывала к нему такой ненависти.

Но в то же самое время эта боль принесла ей облегчение. Она хотела чувствовать боль, хотела страдать так, как страдал Ройс.

Гиневьева вызывающе смотрела на него, чувствуя себя живой только наполовину. Часть ее уже была мертва.

«Ты солгала мне», – рявкнул Альтфор. – «Почему?»

Первым ее импульсом было защитить себя, но затем она передумала. Вместо этого Гиневьева смотрела на него, ее слезы высыхали, она чувствовала, что становился холодной и жесткой.

«Потому что я не хотела, чтобы ты забирал моего возлюбленного», – храбро ответила она. – «Ты отобрал у меня мой дом, заставил меня жить этой жизнью, взял меня в жены, все у меня отнял. Когда посланник пришел и рассказал мне, где находится Ройс, я поняла, что ты можешь убить его. Я должна была это допустить?»

«Он не пришел к тебе», – прошипел Альтфор. – «Он искал меня. Ты перехватила послание, предназначенное для меня. Из-за тебя Ройс ускользнул. Ты – враг моей семьи. Ты – мой враг».

Он нахмурился, сделав шаг ближе.

«Я хочу, чтобы ты знала, что станет с твоим любимым Ройсом», – жестоко прошептал Альтфор. – «Он не уйдет далеко. Сейчас я отправляюсь в Селкус, в столицу, чтобы встретиться с Королем. Он согласился собрать королевскую армию, чтобы найти твоего драгоценного Ройса. Если мне повезет, я найду его и убью сам. А когда я найду его, из-за твоего поступка, вместо быстрой смерти я буду медленно подвергать его пыткам – его самого и его людей».

Гиневьева смотрела на него холодно и решительно, ее сердце бешено колотилось в груди, пока она пыталась унять свою ярость.

«Неужели ты думаешь, что это заставит меня полюбить тебя?» – спросила она.

Глаза Альтфора были полны ненависти, но он ничего не сказал.

«Я никогда не полюблю тебя», – добавила Гиневьева. – «Это единственное, что тебе неподвластно. И так будет всегда».

Казалось, что Альтфор снова собирается ее ударить, но вместе с тем она видела боль и разочарование в его глазах.