Читать книгу "Украденное счастье - Тарокнахт Гонгопаддхай"

Приняв решение, Промода поднялась к Шошибхушону.

— Где была? — спросил он.

— У матери. Она заболела, и я ходила проведать ее.

— А как относительно денег? — голос Шошибхушона звучал робко и умоляюще.

— Когда нужно будет дать, тогда дадим! — отрезала Промода.

Настаивать он не осмелился. На следующее утро к дому Шошибхушона подошел Рамсундор в сопровождении двух судебных приставов. Шошибхушон сошел вниз и почтительно поздоровался с Рамсундором-бабу.

— Если ты хочешь дать обещанное, то давай сейчас же, а то поздно будет, — зашептал Рамсундор Шошибхушону. — Для разбора дела прибыл уполномоченный от властей. Эти приставы пришли за тобой. Если сейчас не отдашь денег, в конторе все будет раскрыто!

Шошибхушон поспешил к жене.

— Дай скорее мне ценные бумаги и на тысячу рупий отбери драгоценностей, — сказал Шошибхушон.

— Это необходимо?

— Да.

Промода помолчала немного.

— Если дам, будет ли от этого какая-нибудь польза? — спросила она.

— Я буду спасен, а иначе меня в тюрьму посадят. Промода опять некоторое время молчала.

— Я не знаю, как мы будем жить, если отдадим, деньги, — наконец проговорила она. — Мне думается, что и деньги пропадут, и тебя в тюрьму посадят.

Сердце Шошибхушона сжалось в предчувствии беды.

— Но если я попаду в тюрьму, какой прок будет от моих денег? — робко проговорил он.

— А ты хочешь, чтобы мы просили милостыню у чужих дверей? Так, по-твоему, будет лучше? — Лицо Промоды при этом помрачнело.

К горлу Шошибхушона подступали рыдания. Он сел рядом с Промодой.

— Вам не придется просить милостыню, — пробовал он уговаривать жену. — У меня есть земля, остается дом, все будет в вашем распоряжении. А если дашь деньги, то и я буду свободен! — добавил он.

Промода молчала, опустив голову. Шошибхушон торопил:

— Давай деньги скорее! Видишь, люди пришли, сидят. Еще немного — поздно будет раздумывать: никто тогда денег не возьмет!

Промода не отвечала. Шошибхушон рассердился:

— Говори же, даешь или нет?

Видя, что Шошибхушон не на шутку рассердился, Промода сочла нужным заметить:

— Если будешь кричать, ничего не получишь.

— Ну, прости меня, только дай скорее деньги! — задыхаясь, проговорил Шошибхушон.

Промода заплакала.

— Какие вы все жестокие! — говорила она сквозь слезы. — Сколько времени твой братец меня изводил; теперь его нет, так ты начал, а мне опять приходится мучиться! — причитала Промода. Дальше она не могла говорить и только негромко всхлипывала.

Словно гром разразился над головой Шошибхушона. Он молча ждал, что будет дальше. А Промода, вытерев глаза, продолжала:

— Тебя все равно уведут, а что со мной будет? Зачем меня губишь?

— Это ты меня губишь! — воскликнул Шошибхушон. — Если бы ты дала денег, мне не угрожала бы никакая опасность!

Но Промода прерывисто дышала, готовая снова ринуться в бой.

Снизу раздался голос Рамсундора:

— Шоши-бабу, иди, время уже вышло!

— Сейчас иду! — откликнулся Шошибхушон и с рыданием припал к ногам Промоды: — Спаси меня! Если ты не спасешь, я погиб! На коленях умоляю тебя, спаси! — шептал он.

В ответ Промода зарыдала так, словно ее кто-то ударил.

— Моему отцу и во сне не снилось, что я буду такой несчастной! Одно только горе видела я в своей жизни! Зачем меня выдали замуж в эту семью? — сквозь рыдания говорила она.

На крик Промоды прибежала ее мать. Точно какой-то новоявленный Малинатха[65], каждое слово Промоды она дополняла своими замечаниями:

— Говорила я тогда отцу, ничего хорошего не получится из этой свадьбы! Не послушал он меня и выдал тебя замуж в эту семью! Не ругай меня, дочка! Годадхорчондро, где же ты сейчас? — плача, восклицала мать.

Они вместе, словно ветер с огнем, обрушились на Шошибхушона.

Опять из гостиной донесся голос Рамсундора:

— Торопись, Шоши-бабу, приставы сейчас войдут в дом!

Тут Шошибхушон точно обезумел.

— Ну, Промода, теперь я хорошо понял смысл всех твоих советов! — с горечью воскликнул он. — Ты считала меня дураком, и я действительно был дураком, когда слушался советов такой злой женщины, как ты! Почему я выгнал из дома моего любимого брата Бидху? Зачем допустил гибель Лакшми моего дома — Шоролы? Пока была Шорола в моем доме, я не знал ни горя, ни забот, жил беспечно и счастливо, как раджа. По твоему совету я отделил ни в чем не повинную Шоролу. Когда она почти умирала от голода, по твоему совету я не помог ей. Только когда она умерла, я понял, что поступил подло! Ты погубила Шоролу, ты пустила моего бесценного брата по миру! А теперь я один остался, так ты и меня губишь? Что ж, я получаю по заслугам! Сейчас я расплачиваюсь за то, что в трудные дни оставил нашу дорогую, незабвенную Шоролу!

И с этими словами Шошибхушон, точно безумный, дико озираясь по сторонам, сбежал вниз и пошел с Рамсундором-бабу.

Собравшиеся в конторе были напуганы видом Шошибхушона. Никто не успел и слова вымолвить, как Шошибхушон принял всю вину на себя.

— Я виноват, судите меня! — заявил он.

Все были поражены.

Инспектор понимал положение Шошибхушона и сочувствовал ему. Но он обязан был выполнить свой долг, поэтому ему пришлось записать все, что сказал Шошибхушон. Из слов Шошибхушона ему стало ясно, что в той или иной степени виноваты были все — и казначей, и счетовод, и писец, и Рамсундор-бабу. Всех их вместе с Шошибхушоном взяли под стражу и отправили в тюрьму. Ревизор решил, что самая большая вина лежит все-таки на Шошибхушоне: если продать все его имущество, можно будет полностью возместить убытки заминдару. Но беспокоясь о том, как бы имущество не было перевезено в другое место, он послал полицейских наблюдать за домом Шоши.

Настал вечер. Все небо покрылось тучами, задул порывистый ветер. Прошел короткий дождь. После дождя похолодало. Дарога Динбондху-бабу и полицейский Ромеш расставили охрану около дома Шошибхушона. Дарога сегодня пришел сам, ибо он не доверял другим охранникам. Стоять в дозоре в прохладный вечер не очень-то приятно, особенно с непривычки! Прошло совсем немного времени, и Динбондху-бабу заявил сердито:

— Ромеш, ты-то знаешь, что я никогда не посылаю подчиненных по своим личным делам. Но тебе дам небольшое поручение — уж очень ты мне нравишься. Сходи-ка в лавку к Рамдхону за бутылочкой. Что-то холодно стало!

Пожалуй, достаточно было назвать одно только имя Рамдхона, как становилось ясно, что требовалось купить.