Читать книгу "Легенда о Безголовом - Андрей Кокотюха"

Нет, мартышкин труд. Я оступилась, снова схватилась за выступающий из кладки камень – и застыла. Затем ощупала его, поймала в своей больной голове какую-то очередную мысль – и начала выковыривать камень из стены. Сперва он не поддавался, но вскоре, покорившись моему обреченному упорству, начал слегка шевелиться – и наконец вывалился.

Камень оказался не очень большим, но если положить его сверху на кучу уже вынутого мной грунта – дотягиваться до конца выемки станет легче. Правда, стоять на нем можно только одной ногой. Чепуха!

Дивясь неожиданному приливу сил, я принялась атаковать следующий камень. Этот поддался легче и быстрее.

Я почувствовала себя увереннее. Теперь продолжим работу в углублении.

Я не считала, сколько движений мне пришлось сделать. И вдруг, ткнув в очередной раз прутом в углубление, я натолкнулась на пустоту, потеряла равновесие, упала на спину и закрыла глаза. А когда открыла их – увидела над собой тоненький, как трубочка для коктейля, лучик света.

Воздух.

Его было немного, но я чувствовала его. Хотелось припасть к отверстию открытым ртом и дышать, дышать, дышать…

Силы внезапно покинули меня. Я не могла заставить себя подняться. Только с четвертой попытки мне удалось утвердиться на ногах, потом – встать на свои камни. Я снова принялась тыкать арматуриной в отверстие, понемногу расширяя его…

И тут начались настоящие галлюцинации.

Мне почудилось, что там, снаружи, кто-то ходит. Потом что-то с маху вломилось в пробитую мной дыру, она стала шире, послышались звуки, похожие на мужские голоса. Остатки здравого смысла подсказали мне, что кто-то пытается приподнять ломом бетонную плиту.

Но выяснять, так это или нет, было уже выше моих сил. Я и без того использовала все свои скрытые резервы, о существовании которых даже не подозревала.

Света над головой постепенно становилось все больше и больше. Щель увеличивалась.

Хватит.

Я снова рухнула в темноту.

Все еще сентябрь

Без протокола

В следующие два часа я словно раскачивалась на странных качелях, которые то уносили меня в пустоту, то снова выбрасывали на поверхность.

Когда я пришла в себя, то увидела светлое пятно зажженного ночника. Я застонала – и тут же свет заслонила от меня чья-то фигура. Тамарин голос:

– Что, Лариса?

– Его поймали?

– Ловят, ловят. Сестра, бегом сюда!

Игла шприца вонзается в кожу – и снова на качели.

Следующее пробуждение было уже более осмысленным. Вокруг светло, ничего не расплывается, рядом спит на стуле кто-то в белом халате. Стоило мне пошевелиться, как халат превратился в Стаса. Его большая огрубевшая ладонь легла на мой лоб.

– Уже не горишь.

– Его поймали?

– Нет. Эй, кто там на посту?

Снова игла. Снова качели.

Когда я в третий раз вынырнула на поверхность, Стас сидел там же, на прежнем месте, только вместо дневного света в комнате горела одинокая лампочка без абажура.

– Пить, – попросила я.

Жихарь мгновенно вскочил, чем-то забулькал. Губ коснулся край стакана, сильная рука приподняла мою голову. Сделав несколько глотков теплой и сладкой жидкости – кажется, морса, – я вяло поинтересовалась:

– Ну, поймали?

– Все путем. Уже поет на допросе.

Наверно, именно это известие и стало переломным. Получив очередной укол и уснув, в следующий раз я очнулась с совершенно ясной головой, готова была есть и даже порывалась встать.

В течение всего следующего дня посетители валили ко мне косяками.

Правда, Стаса, который фактически поселился в палате, выделенной мне по личному распоряжению мэра, посетителем я бы называть не стала.

В этой персональной палате городского головы, помимо ненужного мне телевизора и невостребованного холодильника, имелось удобное кресло, настолько просторное, что даже такой великан, как Стас, умудрялся в нем выспаться. Зато все остальные наведывались по нескольку раз в день и постоянно о чем-то рассказывали.

Тамара с Олегом. Подольский городской голова. Заместитель городского головы. Прокурор. Какие-то совершенно незнакомые мне люди из областной прокуратуры. Главврач больницы и его коллеги из Хмельницкого.

Из их разговоров я и составила более-менее вразумительную картину того, что происходило вокруг.

Когда наш с Жихарем телефонный разговор внезапно прервался, он тут же забил тревогу. Ситуация мгновенно осложнилась: ведь только накануне он написал рапорт об увольнении и, честно говоря, успел осточертеть собственному начальству. Подключилась Тамара – стало только хуже: оба получили по полной за незаконное и никем не санкционированное расследование. И только после этого кто-то заинтересовался моей судьбой.

Время уходило, как песок сквозь пальцы. В доме Бондаря оперативная группа оказалась только через полтора часа после того, как Стас бросился к Яровому. А я не знала, что у директора музея была машина. Просто не догадалась поинтересоваться. Зато местные опера знали. Не застав его дома и обнаружив пустой гараж и беснующегося на цепи пса по кличке Полковник, они доложили начальству, что Анатолий Бондарь исчез в неизвестном направлении. Стас снова и снова набирал номер моего мобильного, но тот сначала не отвечал, а потом внезапно очутился вне досягаемости.

Как позже выяснилось, Бондарь, получив фору в полтора часа, успел торопливо собраться и добраться до Хмельницкого. Что он там делал, где прятался в следующие тридцать шесть часов – неизвестно. За это время Жихарь вычислил место моего «погребения». Сначала он предположил, что Бондарь захватил меня в качестве заложницы. Потом, поразмыслив, решил: если он ударился в бега, заложница будет только связывать ему руки. Стас и Тамара боялись даже подумать, что он меня убил. Но потом пришли к выводу: даже если случилось худшее, он должен был спрятать мой труп, причем спрятать надежно.

Мысль о развалинах пришла в голову Жихарю почти сразу. И когда их уже вовсю обшаривали, вдруг, прямо на глазах у удивленных оперов, хлопнул себя по лбу: там же была дыра в земле, какие-то подземные ходы! Пока одна группа сбивала замок с окованной железом двери, Жихарь вместе с другой кинулся к «диггерскому» лазу. Там меня и нашли – в девять утра в бессознательном состоянии.

В подземном плену я провела почти двенадцать часов.

Сотрясение мозга, сильнейшее нервное истощение. Других повреждений не было, но и этого хватило с лихвой: я пролежала пластом больше двух суток. Все это время милиция искала Бондаря. Стас дежурил при мне – он уже не числился в органах, и беглеца разыскивали без него. Время от времени его сменяла Тамара – ее все же оставили в следственно-оперативной группе, численность которой теперь возросла до десятка сотрудников, успешно мешавших друг другу.