Читать книгу "Приносящие рассвет - Луис Ламур"

— Это правда? То, что они говорят?

— Том Санди убил Чико Круса… Опередил его в выстреле.

Феттерсон не верящее покачал головой.

— Никогда бы не поверил. Я думал, Чико Крус самый быстрый… не считая тебя. — Феттерсон вдруг ухмыльнулся. — А как насчет Тома? Вы по-прежнему дружны?

Его слова меня разозлили, я резко обернулся, и он отступил от решетки; но все еще ухмылялся.

— Ну, я просто спросил! — воскликнул Феттерсон. — Некоторые так и не поверили, когда ты выгнал Круса с ранчо Альварадо.

— Том мой друг, — ответил я, — и мы останемся друзьями.

— Может быть, — согласился он, — может быть. — Феттерсон снова подошел к решетке. — Похоже, проблемы не у меня одного.

Выйдя в темноту, я повторил те же слова Кэпу. Он слушал, задумчиво покачивая головой.

— Тайрел, — сказал Кэп, — пыль съеденная на перегоне, связывает крепче крови, но будь осторожен с Томом Санди. Не расслабляйся ни на секунду. Он не в себе, словно старый бизон, покинувший стадо. — Кэп вынул трубку изо рта и выбил ее о столб навеса. — Помяни мои слова, Тайрел! Сегодня он начал убивать, и теперь его ничто не остановит. Следующим будет Оррин, за ним — ты.

Ночью я сел в седло и поехал на ранчо, чтобы переночевать там. По пути остановился лишь у реки, вспомнив погибшего Хуана Торреса. Мы живем в стране с жестокими нравами, но пришло время начать спокойную жизнь. Я не хотел признаваться себе, что Кэп был прав, но боялся. Очень боялся.

Этот поединок, который не имел отношения к Приттсу, Альварадо или ко мне, спровоцировал целый ряд событий от Санта-Фе до Симаррона. Началось чуть ли не светопреставление. А может, Приттс оказался слишком хитер и, чувствуя, что его влияние уменьшается, решил воспользоваться происшедшим?

Приттс с дочерью переехали обратно в Мору и, казалось, решили там остаться.

Приближался день суда над Уилсоном и Феттерсоном, обвиняемым в убийстве Хуана Торреса. Ночью мы перевезли Феттерсона в старый глинобитный дом в начале улицы, построенный как крепость, а перед рассветом положили в камеру чучело, хорошо видное в окно. Со склона под нами раздались выстрелы, и мы погнали коней, чтобы перехватить стрелков. У них были винтовки «шарп» для охоты на бизонов. Оба стрелка увидели, как мы спускаемся с холма, отрезая им путь, но ничего не могли поделать.

«Шарп» хорошая винтовка, но однозарядная. Прежде чем эти люди смогли добраться до лошадей или перезарядить винтовки, мы уже держали их под прицелами винчестеров.

Пайсано и Дуайер. Казалось бы, пойманы с поличным, однако нам нечего было предъявить им, кроме двух пуль в чучеле.

Но именно это стало последним событием, сломавшим Джонатана Приттса. Мы захватили четырех из семерых убийц Хуана Торреса, а спустя несколько часов поймали еще двоих. Седьмой же больше не причинит никому вреда. Похоже, однажды вечером он напился, и по дороге домой его лошадь понесла. Он вывалился из седла и потерял револьвер, а его нога осталась в стремени. Его нашли застрявшим в кустарнике, и смогли опознать лишь по новым сапогам, седлу и лошади. Человека, которого протащила по земле лошадь — не слишком приятно видеть, к тому же он был мертв не менее десяти-двенадцати часов.

Олли приехал в контору шерифа с Биллом Секстоном и Винсентом Ромеро. Они готовили политическое собрание, где собирался выступить Оррин. Должны были приехать несколько видных деятелей из Санта-Фе. Для Оррина этот день очень много значил.

Место и время были подходящие. Люди собирались с самых дальних ранчо как на праздник, одетые в воскресную одежду.

Готовясь к событию, я обошел отпетых смутьянов и дал им на этот день выходной. То есть объяснил, что они могут ехать наслаждаться красотами Лас-Вегаса, Сокорро или Симаррона и как можно быстрее.

Они послушались.

— Ты слышал разговоры? — спросил меня Ши.

— Какие?

— Говорят, Том Санди придет рассчитаться с Оррином.

— Том Санди и Оррин друзья, — возразил я. — Знаю, Том стал другим, но не верю, что он зашел так далеко.

— Зря так думаешь, Тайрел. Можешь поверить, у Санди не осталось ни единого друга. Он дурной, как гризли среди зимы без берлоги, к нему люди опасаются подходить. Он изменился, каждый день по несколько часов стреляет из револьвера. Люди боятся проезжать мимо его ранчо, потому что пули летают там, словно пчелы.

Том никогда не думал об Оррине как о ганфайтере. К тому же Том не знает его так, как я.

— Это еще не все. — Ши положил сигару на край стола. — Ходят разговоры о том, что случится, если с Санди встретитесь вы.

Вот тут я разозлился, встал, прошел по кабинету и выругался. Такое происходит не часто. И между прочим, большинство ганфайтеров не выносят ругательств, виски и многословия.

Но одно я знал точно: Оррин не должен встретиться с Томом Санди. Даже если Оррин выиграет поединок, он потеряет голоса избирателей. Еще несколько лет назад не имело бы значения участвовал Оррин в перестрелке или нет, но времена изменились, и теперь это могло разрушить карьеру моего брата.

Если бы Оррин смог уехать из города… Но это невозможно. Он готовит речь для большого политического собрания. А Том появится в городе как раз в это время.

— Спасибо, — поблагодарил я Ши, — спасибо за предостережение.

Оставив Кэпа в конторе, я поехал на ранчо. Оррин был там, и мы сели обедать с мамой. Так хорошо снова сидеть за одним столом. Мама расцвела и много говорила за обедом, совсем как в старые времена.

На следующий день, в воскресенье, мы с Оррином решили отвезти маму в церковь. Утром светило ленивое ласковое солнце, Оррин вез маму на повозке, а я с младшими братьями ехали рядом верхом.

Мы были одеты в черные шерстяные костюмы, и представляли внушительное зрелище — четверо рослых сыновей вокруг хрупкой маленькой женщины, тоже в черном. Друсилья также приехала в церковь и стояла рядом с мамой. Я был горд и счастлив.

Эту службу я не скоро забуду, потому что и Олли был с нами и мы вместе пели и слушали.

Доходили ли до Оррина слухи о Томе или нет, не знаю, но я счел необходимым предупредить его, и если думал, что он отнесется к ним легкомысленно, то ошибался. Он выслушал все до конца и казался совершенно серьезным.

— Но я не могу уехать, — сказал он, — ведь все будут знать, почему я так сделал, и сочтут мой поступок трусостью. Из-за этого я потеряю не меньше голосов, чем из-за участия в перестрелке.

Конечно, он был прав, мы ждали от Оррина серьезной речи, которая станет его стартом в политику и готовились к большому политическому событию не без страха. На собрание должны были приехать люди из Санта-Фе, а некоторые даже из столицы.

Все знали о выступлении Оррина и каждый догадывался, что обязательно появится Том. И никто не мог ничего сделать. Все ждали.