Читать книгу "Дневник романтической дурочки - Любовь Шапиро"

То, что предстало моему взгляду, показалось мне не реальной жизнью, а призраком. Я, как завороженная, направилась в конец зрительного зала. По дороге Руфа пыталась остановить меня, вернее, пыталась достучаться до моего сознания, но я больше ее не слушала. Она все врала, они обманули меня…

Я сейчас понимаю очень хорошо, что обвести вокруг пальца легко того, кто сам рад обманываться. Я не хотела вылезать из убежища, которое строила столько лет. Никто не смел разрушать мой придуманный мир. И вдруг, в одну секунду, все рухнуло. Я убежала от них от всех с их ложью и правдой. Я нашла другое маленькое, убогое пристанище, но здесь я, возможно, сумею во всем разобраться. К сожалению, для этого придется раскрыть глаза…

— Ты опять прячешься? — услышала я хорошо знакомый голос. — Не ожидала меня увидеть?

Это был Саша. Я похолодела от ужаса.

— Уже и не знаю. Находки в доме меня действительно удивили и насторожили.

Я старалась держаться как можно спокойнее и даже с достоинством, чтобы не показать своего слишком большого страха.

— Ты, видимо, действительно хороший декоратор. Так профессионально обставить все.

— Ну, для этого не нужно большой фантазии. Немного воображения… Люди, как правило, не слишком внимательны, когда они напуганы или у них горе.

— Меня ты тоже придушишь?

— Вообще, это не входило в мои планы, но как-то нейтрализовать тебя придется.

— Зачем ты все это сделал?

— Зачем?! — взбесился мой собеседник. — Я ненавижу, когда мной манипулируют. Ты еще не знаешь, что я на самом деле сделал. Я всех вас переиграл. Так как я пока не решил, что с тобой делать, пожалуй, расскажу все. Кому-нибудь я должен все объяснить.

— Попробуй.

Я обрадовалась, что хоть ненадолго моя безвременная кончина отсрочена. Авось что-нибудь произойдет. Именно так происходит в романах. Только кто тот прекрасный принц, что придет меня спасать?

Саша стал нервно ходить по комнате, отбрасывая ногами вещи, встречающиеся на его пути. Я видела, что он заводится все больше и больше, будто распаляет свою ненависть. Несколько раз, заикаясь, пытался начать свое, видимо, нелегкое повествование.

— Тебя твои родители любили? — неожиданно спросил он.

— Надеюсь, что очень…

— Вот! — Он выставил вперед указательный палец. — И так отвечают практически все мои знакомые… А меня — нет.

Я молчала, стараясь не раздражать его вопросами.

— Моя драгоценная мамочка родила ублюдка, то есть меня. Я появился на свет неизвестно от кого. И как только стал хоть что-нибудь понимать, мне об этом сообщили. Какой позор для академической семьи! Нет, мамочку не выгнали, меня не отослали в приют. Бывают пытки и поизощренней. Нас гнобили. Изо дня в день. Надеюсь, ты понимаешь, какие чудовищные комплексы стали рождаться во мне. Я даже не знаю, кого я ненавидел больше — мать, отца, деда с бабкой… У меня хватило ума все это терпеть. Я еще не знал — как, но точно понимал, что отомщу им. Это была моя мечта. Вот у тебя же была мечта — завоевать Митьку. На мой взгляд, идиотская, но все же мечта.

— А твоя голубая мечта, конечно, очень продуктивной была? — не удержалась я.

— Ты дура, Лера. И зря пытаешься меня поддеть. Мне практически все удалось.

— И что же ты поймал в свои сети?

— Я долго был приживалом в собственной семье. Одежду мне почти не покупали. Я носил то, что оставалось от других мальчиков.

— Ну и что? Многие родители передают в другие семьи вещи, из которых выросли их чада.

— Ты не понимаешь. Это были настоящие обноски. Игрушки я почти всегда или выпрашивал, или выменивал, или крал. Я хорошо рисовал, как ты понимаешь, и свои детские наброски обменивал у идиотов учеников, которые не справлялись с рисованием, на всякие интересные штучки. Мой талант не смягчил сердца близких родственников, они оставались равнодушны. Я не был их кровинушкой, мои качества не передались по наследству, а следовательно, нечем им было гордиться.

— Какое всё это имеет отношение к последующим событиям? Обиды ребенка проходят. Конечно, остается горечь, но люди делают правильные выводы.

— Думаешь, ты тонкий психолог? Считаешь, что все можно разложить по полочкам? — заводился художник все больше и больше. — Я тоже сделал выводы. Мой дед дружил с Лариком. Очень дружил и часто приходил к нему. Кстати, Ларик ко мне хорошо относился. Он чувствовал, что мне одиноко и некомфортно в семье. Однажды он рассказал историю про свои марки. Я стал расспрашивать, и Ларик поведал мне, что марки бывают с очень странной, особенной судьбой. Есть даже марка, которая считается ключом, кодом для получения большого клада.

— И ты поверил? Это же просто сказка. Он разыгрывал тебя. Руфа же говорила, что Илларион Валентинович обожал всякие мистификации.

— Мне было тогда всего десять лет. Да, я поверил. И стал мечтать об этом кладе.

Я была потрясена его наивностью, но оставила свое мнение при себе.

— При этом, — продолжал Сашка, его горящий взор был обращен в прошлое, — я стал сопоставлять какие-то вещи, события, слушать внимательно разговоры и пришел к выводу, что эта мифологическая марка у Ларика или у Шабельских. Между прочим, твой драгоценный Митенька тоже в это верил, периодически наведывался к Ларику в его отсутствие и рылся там. Я был умнее и решил, что должен действовать наверняка. Мне помог случай и Митька.

— При чем здесь Митя? — удивилась я. — Вы что, вместе…

— Ну что ты! — перебил Сашка. — Я никогда не был близким другом Дмитрия Владимировича. У него вообще никогда ни к кому не было теплого отношения. А ты знаешь, что Митя игрок?

— Иногда, чтобы расслабиться, он ходит в казино. И что?

— Ты, как всегда, ничего не видела. Митька с юности играл. У них была своя компания, золотая молодежь очень любила играть на деньги. А откуда их брать? Вот он и стал потихоньку таскать марки из альбомов Ларика. Между прочим, Ларик об этом знал, просто не хотел беспокоить Руфу. Потом она все же об этом проведала, и был большой скандал. Конечно, ты как всегда ничего не знаешь?

— А почему мне об этом должны были докладывать? — с деланным равнодушием сказала я. — Это их семейное дело.

— Конечно, никто не хочет выдавать свои грязные тайны. Ну так я продолжу. Я долго наблюдал за ними всеми и пришел к выводу, что Илларион Валентинович все-таки не станет никому отдавать драгоценную вещь. Он был не самый доверчивый человек. Профессия у него, помнишь, какая была? Но как обыскать его дом, я не очень представлял. Да, я забыл сказать, что моя детская вера в то, что существует марка, где на штемпеле стоят цифры, которые являются кодом, со временем только укреплялась. — Будто не слыша меня, продолжал Сашка. — Я мальчик не промах, — он зло усмехнулся. — Покопался в архивах, связи предков мне чрезвычайно помогли. Что-то же нужно было с них поиметь! В конце концов я нашел. Ты не представляешь себе, какими бывают изобретательными люди, — увлеченно продолжал он. — Один немецкий барон, чувствуя приближение большой катастрофы, решил весь свой немалый капитал переправить в швейцарский банк. Ну это, конечно, не фокус, так, я думаю, многие делали, но вот как этот фантазер решил из марки сделать ключ к сейфу в банке, я долго не понимал. Потом родилась идея — марка могла быть порвана. Предъявив одну часть, человек получает возможность открыть золотой ларец, если эта часть совпадет с той, что в банке. Увлекательная версия, правда? Ты меня слушаешь, Лера? Тут важно ничего не пропустить.