Читать книгу "Эд, граф Парижский и король Франции. 882-898 гг. - Эдуард Фавр"

В то время как церковь старалась строго наказать графа Фландрского, со своей стороны король, который в начале 892 г., вероятно, был во «Франкии», собрал армию, чтобы подчинить его и не дать восстанию распространиться. Он хотел напасть на графа Балдуина в самом центре его власти и поразить Фландрию с первого Удара. Ради этого, чтобы обмануть противника и застать его врасплох, он сделал вид, что идет на Аррас. Прежде всего он напал на Лан и занял его[691]. Валькер попал в его руки; через несколько дней последний был отдан Под суд, составленный из всех магнатов, которые в тот Момент окружали Эда[692]; его обвинили в оскорблении величества и признали достойным смерти, потому что он обнажил меч против своего повелителя, короля. Эд утвердил приговор. Валькеру отрубили голову, и, чтобы еще усугубить наказание, епископ Дидон Ланский, вероятно, по распоряжению Эда, с которым поддерживал дружеские отношения, отказал осужденному, позже оставленному без погребения, в покаянии на пороге смерти, то есть в исповеди и предсмертном причащении[693]; молиться за него было запрещено. Это еще больше увеличило тяжесть наказания. Фрагмент одной «песни о деяниях» даст понять, насколько эта кара, которой Эд подверг одного из родственников, должна была возмутить современников: «Ричард, сын Аймона, у подножия виселицы, на шее у него уже веревка, и император требует, чтобы молодого барона повесили, как низкородного злодея. Конечно, Ричард не боится, и по нему это хорошо видно; но в момент этого предельного ужаса он не перестает повторять: “Я хочу исповедаться”, — и утешается, лишь когда епископ Даниил выслушивает его исповедь»[694]. Не кажется ли нам, что мы слышим злосчастного Валькера, обращающегося к епископу Дидону с той же мольбой: «Я хочу исповедаться»? Но ей не вняли; голова изменника скатилась под топором, а останки бросили в какое-то проходное место [не на кладбище]. Фульк, благодаря которому мы знаем эти подробности[695], немедленно написал Дидону, своему суффрагану, и выразил все негодование его поведением в этой ситуации; он с ужасом задавался вопросом, что могло того побудить к подобному поступку. Какими бы ни были истинные чувства Фулька, он имел основание порицать Дидона, ведь по церковным канонам всякого умирающего полагалось допускать к покаянию[696]; поэтому он призвал Дидона проявить милосердие, самому добиться упокоения души Валькера, велеть молиться за него и, наконец, перенести его прах на кладбище, где покоятся верующие. Это письмо Фулька, за которым вскоре последовало второе, свидетельствует о возмущении, какое, должно быть, чувствовал не один магнат в королевстве. Подобные чувства в сердцах у многих были тем сильней, чем меньше укоренилась в них верность. Карая смертью родственника и мятежного подданного, Эд только пользовался вполне признанным правом[697]; он считал, что этого человека надо наказать в назидание другим[698]. Но когда он добавил к этому наказанию отягчения и отомстил также трупу осужденного, он превысил это право и нарушил мудрую заповедь Гинкмара, согласно которой король должен карать не затем, чтобы мстить, а чтобы хорошо управлять государством и защищать его[699]. Эд зашел слишком далеко и не предвидел всех последствий[700], какие для него могла повлечь эта жестокость.

Взяв Лан[701], он сделал вид, что идет на Аррас; Балдуин тоже направился туда, но, раскрыв королевский замысел, он двинулся кратчайшим путем, опередил Эда и занял Брюгге[702]. Эд, увидев, что его план не удался, отступил. Помешали ли ему наступать численное превосходство противника или голод[703], от которого страдали эти края? Короче говоря, он не начал борьбу с графом Фландрским, который отныне мог упорствовать в неповиновении и утвердить свою независимость на территории, заключенной между Соммой, Шельдой и океаном. Его пример и чрезвычайная суровость наказания Валькера могли спровоцировать новые восстания.

По возвращении из Фландрии Эд, вероятно, созвал собрание в Вербери[704]; на нем присутствовали Фульк с тремя из своих суффраганов — Дидоном, епископом Ланским, Гоноратом Бовезийским и Рикульфом Суассонским, архиепископ Готье Сансский, архиепископ Руанский и другие. Люди, составлявшие это собрание, относились к Эду очень по-разному[705]; однако они, как и все жители «Франкии», одинаково устали от постоянного состояния войны, в котором жили уже много лет. Со времени воцарения Эд почти постоянно оставался к северу от Сены; поэтому «Франкия» была изнурена и охвачена голодом[706] — это было результатом норманнских грабежей и содержания армии, долгое время стоявшей на Уазе. Теперь она больше не нуждалась в защитниках, так как норманны покинули пределы королевства; чтобы эта местность могла восстановить силы, нужно было, чтобы король и его двор ушли жить и зимовать в другое место.