Читать книгу "Обычная женщина, обычный мужчина (сборник) - Мария Метлицкая"

– Ну да, столица. Да, магазины. Да, жених вполне хорош. И что? Мне теперь от счастья помешаться?

Мать осуждала:

– Какая-то ты черствая, словно и радоваться не умеешь! Не понимаю я тебя, ей-богу! А может, ты его не любишь? – пугалась мать.

Аннетка опять пожимала плечом.

Земский доктор рассматривал свою дочь, видимо, не только с родительской позиции, но и с профессиональным интересом. Тяжело вздохнув, отец пришел к выводу: душевно черства, эмоционально глуха, интерес к жизни потерян. Хотя нет, не так – он, этот интерес, никуда не исчез, как часто случается при некоторых заболеваниях, его просто нет. И не было вовсе. Отца, конечно, этот вывод расстроил, ввел в недоумение: почему? Видимых причин он так и не нашел и, как водится, смирился. А что еще может бедный родитель?

Была слабая надежда, что после родов дочь наконец встрепенется, придет в себя, оживет, и проснется в ней женщина!

А пока – дай бог терпения ее прекрасному мужу!

Обустроились в Москве. Сняли квартиру, по воскресеньям ходили к родным мужа на обеды. Семья, состоявшая из матери (свекрови) и сестры (Лизы, незамужней, образованной, очень хорошенькой к тому же), приняла Аннету хорошо. Удивления своего не высказали ни взглядами, ни жестами – не те люди. Сестра Лиза предлагала освоить культурную столицу – с ее же помощью. Аннетка придумывала разные отговорки: то погода дождливая, то голова побаливает. Чуть оживала у витрин магазинов – так, на секунду – и, зевая, шла дальше. И в театре она зевала, на вернисажах у нее болели ноги, в гостях было шумно и скучно.

Муж позволил нанять кухарку и горничную. Претензий к ним Аннетка не высказывала, в хозяйство не лезла. Уже через месяц, разобравшись в ситуации, хитрая горничная плотно сидела у них на шее и манкировала прямыми обязанностями, а кухарка, будучи от природы женщиной честной, принялась понемногу приворовывать. Грех ведь не взять, когда учету нет!

Муж относился к молодой жене нежно и даже чувствовал свою вину – думал, что увез ее от родни, вот бедняжка и грустит. «Меланхолит», – говорил он.

Ничуть! Ничуть Аннетка не грустила, потому что, по сути, ничего в ее жизни не изменилось – так ей казалось. К мужу она относилась с уважением, понимала, что человек достойный. А вот любовь…

Если бы кто-то задал ей этот вопрос, она бы обязательно растерялась, потому что просто не знала, не ведала, что это за «зверь» такой – любовь.

Бедная, бедная Аннетка…

Знакомые и родня продолжали пребывать в недоумении, вели тихим шепотом разговоры. А потом, не найдя ответа, все пришли к выводу: семейная жизнь – потемки. Ее интимная часть скрыта от посторонних глаз. А значит… Ну взяла же эта женщина чем-то! Может, трепетностью души, покорностью нрава, глубиной чувств…

Ох, как бы посмеялся над последними предположениями молодой муж! Ничего похожего! Там, в той области семейных отношений, она была так же вяла, неинициативна и равнодушна. И он не обольщался, принимая это за стыд или неопытность.

И все же… Любил.

Интересно, кто наверху, в небесной канцелярии, ведает этим вопросом, составляя списки семейных пар, сводя людей на долгие годы брака? Или они там лодыри все? Неумехи? Откровенные непрофессионалы?

Или все для баланса, для равновесия? Сильной непременно достается слабый, сильному, словно в насмешку, – домашняя квочка, умной – дурак, умному – ох, ну и не повезло же! Красивой – неказистый, фактурному – бледная моль. Богатый берет бедную, чтобы знала – осчастливил!

Та, что с приданым, уверенная и смелая, влюбляется в нищего труса.

Ох, не знаю. И видимо – не только я. Там, наверху, они тоже, похоже, запутались.

* * *

Жили тихо и мирно, без скандалов. Муж предлагал жене купить наряды, та пожимала плечами. Он наблюдал – в магазине глаз ее не вспыхивал женским ведьминским огнем. На море Аннетка ежилась от свежего ветра и боялась заходить в воду. Любимых блюд в ресторане не требовала – ко всему была довольно равнодушна. Ну, если только сливочное мороженое…

Однажды сестра Лиза спросила его: как, за что и почему?

Покраснела и извинилась – говорить на подобные темы не принято. Просто недоумение ее, видно, было столь велико, что справиться стало уже сложновато. Он пожал плечами, закуривая сигарету:

– Странный вопрос!

– Дай странный ответ, – потребовала сестра.

Дал:

– Люблю. За что – себя не спрашивал. Да и как можно объяснить любовь? Да, она странновата, это так. Но знаю наверняка – никогда не предаст.

Господи! Ну конечно же, не предаст! От порядочности или отсутствия повода – другой вопрос.

Была у него одна история в далекой юности. Когда воздушная и белокурая Зиночка Изварова отказалась от его любви. Некрасиво отказалась – ушла к его лучшему другу Генику Шварцу.

Ох, как же он тогда страдал! Даже держал грешные мысли – принять яду. Но пожалел матушку и сестрицу. С тех пор стал сторониться хорошеньких женщин, игривых кокеток, приносящих с собой одни беды и страдания.

В общем – жили. Мирно, сытно и спокойно. До поры.

Ничто не обошло стороной – все то, что коснулось и всех остальных.

В тридцать восьмом инженера взяли. Среди ночи – ну, как обычно.

По счастью, не погиб – попал в «шарашку»: хорошие мозги отсеивали с точностью машины. Ему даже разрешали свидания. После одного из которых ни о чем не подозревающая Аннета ушла чуть-чуть беременная.

Началась война. «Шарашку» эвакуировали неизвестно куда. Писем не приходило. Аннетка с золовкой и свекровью тоже должны были уехать из Москвы. Лиза собрала и беспомощную невестку, и почти неходячую мать. Двинулись в Казахстан. В поезде у Аннетки начались роды. Сняли ее на станции, чуть-чуть не доехали до места. Лиза с матерью сойти не смогли – мать от слабости и истощения на ногах не держалась.

Родила Аннета девочку. В грязной сельской больничке, на рваных серых простынях под окрики нетрезвой фельдшерицы.

– Ой! – пьяно икнула та, рассмотрев младенца. – А девка-то вылитая ты! Такая же плоскомордая! Да, не повезло, что девка. Лучше бы хлопец родился. У них что ни урод – все в цене.

Аннетка громко разрыдалась.

Фельдшерица, испугавшись, принялась ее утешать:

– А еще выправится! Ты не горюй! Может, еще такой принцессой станет! Всех мужиков подожмет!

Аннета отвернулась к окну.

– Слухай! – всплеснула руками окрыленная фельдшерица. – А давай ей имя красивое дадим! Царское какое-нибудь! У такого имени не будет некрасивой хозяйки! – Потом она с сомнением посмотрела на мать и добавила: – Ну, или хоть имя у нее будет красивое. Уже – утеха.

Аннете было все равно. Она думала только об одном – как подняться на ноги и найти своих.

Фельдшерица носила ей из дома жидкий суп из пшена и картошку. Однажды принесла литровую банку молока. Потом обмолвилась, что за молоко снесла серебряные сережки – мужнин подарок.