Читать книгу "Иной путь - Влад Вегашин"

– А теперь вы, Георгий Антонович, послушайте меня. Я не знал, кто отец Жени – это первое. Я помог бы ему в любом случае – это второе. Мне не нужны ваши подачки и благодарности – это третье, – он бросил купюру на стол. – Если вы сумеете через Женю передать мне потраченные мною триста пятьдесят евро – я буду благодарен. Это четвертое. И наконец, пятое – если вы считаете, что все в этом мире меряется деньгами и делается ради денег – мне вас жаль, – он развернулся, намереваясь уйти, но удивленный голос собеседника остановил его на пороге кухни.

– Подожди, Стас, – юноша обернулся. Георгий Антонович стоял, чуть склонив голову на бок, и в его глазах читалось изумление пополам с каким-то еще чувством, которое Ветровский разобрать не мог. – Подожди. Извини, я тебя обидел. Деньги возьми – это не подачка, это благодарность. Ты пропустил пару, потратил свои деньги на такси, сидел здесь вместо того, чтобы идти домой.

– Я это делал не ради денег, – запальчиво возразил юноша.

– Это я уже понял, – Алфеев усмехнулся. – Тем не менее, лишними они тебе не будут. А еще у меня к тебе есть просьба.

– Какая? – Стас насторожился.

– Как ты понимаешь, Женя в ближайшее время не сможет посещать институт. Он и так плохо учится, нельзя, чтобы его выгнали. Ты не мог бы приходить к нему после занятий, рассказывать, что было на уроках и помогать проходить материал? Я понимаю, что у тебя много своих дел, может, работа, или что-то еще. Я заплачу за услугу.

– Не надо мне ничего платить. Я и так собирался приезжать. Это все? – холодно поинтересовался он.

В глазах Георгия Антоновича мелькнуло что-то странное – и он вдруг улыбнулся.

– Идеалист. Как ты собираешься жить со своим идеализмом? Даже нет, не так. Как ты собираешься с ним выживать?

– Как-нибудь выживу, – буркнул Ветровский, почему-то чувствуя себя виноватым.

– Наверное, это правильно, – протянул Алфеев. – Что ж, удачи тебе. Понадобится. А деньги все же возьми – едва ли ты полностью обеспечиваешь себя сам, и едва ли твои родители так богаты, чтобы отказываться от тысячи евро. Это не оскорбление, я просто хочу поблагодарить, как могу.

– Хотите поблагодарить – побольше общайтесь с сыном, – бросил Стас, сгреб со стола купюру – в чем-то бизнесмен был прав, в семье деньги лишними не будут, и направился к двери, чувствуя спиной задумчивый взгляд.

К Женьке он приехал на следующий день. Тогда-то Алфеев-младший, давясь слезами, и рассказал о своих взаимоотношениях в семье.

Нельзя сказать, что после этого ребята стали друзьями – скорее, хорошими приятелями. Дружба проверяется временем, а время еще не прошло. Но именно Женька оказался первым, кому Стас дал почитать книжку в синей обложке, столь кардинально изменившую жизнь его самого.

И сегодня в столовой Ветровский искал Алфеева взглядом, чтобы задать такой простой и обыденный вопрос: "Ну, как тебе?".

III. VII.

"Ум, красота и талант -

Все заслонил прейскурант!"

Преподаватель уголовного права откинулся на спинку высокого стула, закинул ногу на ногу, и начал отмечать на мониторе результаты семинара. Второкурсники, прекратив даже перешептываться, следили за движениями его руки, пытаясь угадать – напротив какой фамилии какая ставится оценка.

– Ну-с… Неплохо, неплохо. Лучше, чем в прошлый раз, – Валентин Александрович почесал уже полуседой висок. – Итак, господа юристы: Авканов – семь, Адаренко – пять…

Один за другим, по мере перечисления студенты вздыхали – кто с облегчением, кто горестно. Вторых было раза в два больше: мало того, что преподаватель требовательный, так и сама дисциплина – одна из самых сложных по объему изучаемого.

– Левтанов – двенадцать…

Самые завистливые зло покосились на счастливчика. Остальные никак не отреагировали – привыкли, второй год уже всё-таки. Сам же Левтанов довольно улыбнулся. Так, чтобы заметили не все, а только те, кто присматривался бы. Работать на ненужных людей – неблагодарное занятие.

– Эчвадзе – девять. Ну, – преподаватель посмотрел на наручные часы, – Всё, перерыв. Домашнее задание дам на следующей паре.

Группа высыпала в коридор, а затем, дождавшись, пока "старый хрыч" скроется в лифте, начала бурно делиться впечатлениями по поводу прошедшего семинара.

– Вовк? – к Левтанову, приводящему около зеркала в порядок вечно растрепывающуюся прическу, подошел его друг-сокурсник.

– Коль, я же просил…

– Хорошо, хорошо, извини. Владимир!

– Во! Я слушаю вас, Николай! – Левтанов, закончив с зеркалом, с улыбкой повернулся к собеседнику.

– Владимир, как вы смотрите на то, чтобы спуститься в кафе?

– Отличная мысль, Николай, я всецело ее поддерживаю!

Ребята направились к лестнице, не став ждать лифта.

– Слушай, а ты это… реферат сделал? По уголовному? – Коля оглянулся по сторонам, отслеживая, чтобы никого из их преподавателей не оказалось поблизости.

– Что, опять? – вздохнул Левтанов.

– Мне только посмотреть! Ну, не понимаю я ее, не понимаю!

– Его.

– Его… Все равно не понимаю!

– Раздолбай ты… Ладно, завтра принесу.

Реферат, в принципе, ему был не нужен, так как он его уже сдал. А резервный файл… Ладно, черт с ним, пусть читает. Нехорошо будет, если одного из немногих людей, с кем можно нормально пообщаться, отчислят.

Самому Володе – или, как он приучал себя звать, Владимиру – учеба давалась не то что очень легко, но порядком легче, чем другим из их группы. Начиная хотя бы с того момента, что он поступил на юрфак не "потому что престижная высокооплачиваемая профессия", а по собственному выбору. Реальный же интерес к объекту изучения – уже половина дела. Особенно это стало заметно на фоне сокурсников: отличников, кроме Левтанова, в группе было всего трое, плюс человек десять хорошистов – конечно, если смотреть на тех, кто учился реально, а не проплачивая каждый второй экзамен.

Вторым немаловажным фактором, без которого, наверное, первый оказался бы бесполезным – с преподавателями просто нереально везло. На взгляд Владимира, конечно же. Если для прочих это были "стервы", "сволочи" и прочие нелестные эпитеты, то для него – честные, неподкупные люди. Честные, конечно, в меру – чтобы совершенно честные люди, да в институте? То есть хоть им и приходилось довольно часто ставить положительные оценки совершенно не заслуживающим их, но и тем, кто того заслуживал, они баллы не занижали, оценивая по должному.

А всё могло сложиться совершенно иначе…

Если не употреблять красивых эвфемизмов, то школа буквально выплюнула парня. Уже начиная со средних классов взаимная неприязнь первичного образовательного учреждения и юного Володи Левтанова не давала нормально жить ни учреждению, ни Левтанову, и когда пришло, наконец, время расстаться, оба были неимоверно рады. Однако несмотря на все пройденные в процессе мучения, Владимир вышел совершенным победителем: путем ежегодных обращений в местное представительство Министерства образования он доказал, что неудовлетворительные оценки ему ставились незаслуженно и, в конце концов получил хороший аттестат, на который в последние годы почти и не надеялся.