Читать книгу "Королевские камни - Карина Демина"

Он не умер. Ни в этот день, ни на следующий.

Лежал.

Дышал.

Глотал воду с ложечки и бульон. И сердце успокаивалось, выбивало ритм.

Время. Его вдруг стало так много, что Ийлэ не знала, куда девать. Она ждала. Отсчитывала про себя секунды, потому что наедине с собой, в тишине, сходила с ума.

Она рассказывала Нани сказки. И пересказывала. Путалась в словах. Играла. Кормила. Что-то ела сама. Иногда — проваливалась в муторный сон, в котором снова шел дождь, правда, обыкновенный, осенний. И кто-то страшный прятался в этом дожде. Ийлэ пыталась от него сбежать, но поскальзывалась и летела в грязь. Проваливалась. В яму волчью, в которой кольями торчали одревесневшие старые корни, они пробивали Ийлэ, и она умирала, чтобы очнуться и понять — жива.

Семь дней? Или восемь? Нат считал, но Ийлэ стеснялась спросить, как стеснялась и рассказать о своих снах.

А потом Райдо открыл глаза.

Не чудо ли?

Чудо было столь долгожданным, что Ийлэ совершенно растерялась. И расплакалась. И сказала:

— Я тебя ненавижу.

Дура.

Он же улыбнулся. Шевелиться не мог, но улыбнулся же…

И тогда Ийлэ поняла: он будет жить.

— Знаешь, — сутки спустя он сумел сесть, опираясь на подушки, которые притащил Нат, но все же сидел, — а она издохла…

Райдо медленно шевелил пальцами, которые плохо слушались. И трогал шею, грудь, плечи, точно проверяя, есть ли они.

— Кто?

— Тварь, которая внутри меня. Я ее больше не слышу. Она сдохла, да?

Райдо протянул руку. Все еще холодная. А он утверждает, что в комнате жарко, и прав, конечно, жарко. Натопили так, что дышится с трудом, только ему тепло нужно, чтобы отогреться.

А он капризничает.

Его ладонь Ийлэ взяла обеими руками.

Закрыла глаза. Сосредоточилась, потянулась к разрыв-цветку, который… которого больше не было.

— Да… кажется… — Ийлэ пробовала вновь и вновь, но сила ее уходила в пустоту, чтобы вернуться эхом. — Я… я про тебя думала, а не про него…

— И значит, получилось?

Руку высвобождать Райдо не спешил.

— П-получилось.

Случайность, не более того.

— У меня кровь закипела. — Второй рукой Райдо почесал нос. — Вот тварь и сварилась. Я сам едва не сварился… думал, сдохну.

— Ты… бестолочь! Хуже Ната.

Ухмыляется только. Довольный. И ему кажется, что все чудесно, что получилось же. Он не понимает, что шансов выжить почти не было, что еще одна молния и…

— Не плачь.

— Я не плачу. — Ийлэ поспешно вытерла глаза. — Здесь дымно. Вот и слезятся.

— Ну да…

А что ему сказать? О страхе своем? О том, что она, Ийлэ, не желала ему смерти? Он знает. Или о том, что не хотела бы жить без него? А этого ему знать не следует. И без того чересчур самонадеян.

— Ийлэ…

— Да.

— Я все понимаю. Мне не следовало лезть. А я сунулся. Испугался за тебя. Сдурил. Вот и за дурость свою получил сполна… и если бы не ты, я бы сдох там. А ты что-то сделала… спасла… а кровь все одно кипела… или не кровь, но живое железо. Главное, что прожарило меня, как того кабана на королевской свадьбе, до корочек хрустящих. Я-то не кабан, выдержал. Твари же тяжелей пришлось… и вот.

И вот.

Иначе не скажешь.

Ийлэ отпустила его руку, но Райдо потянулся, дотянулся до щеки.

— Теперь все будет хорошо. Веришь?

— Да.

Она солжет.

Или нет, она ведь верит, что и вправду будет хорошо. Он здоров. И разве это плохо? Отнюдь. Он поднимется с кровати. И постепенно отвыкнет от боли, это легче, чем привыкать. Он вспомнит, каково это, быть собой прежним, который в полной силе.

Слово сдержит.

Позаботится об Ийлэ. И не о чем печалиться, совершенно не о чем, разве что о том, что Ийлэ больше не нужна ему. Это такая мелочь…

— Мы позже поговорим, ладно? Мне… мне пора… там Нани… или Броннуин… я подумала, что Броннуин — красивое имя. Не альвийское, но… кому теперь нужны альвийские имена? А так… Броннуин… ей будет легче и…

— Иди. — Райдо смотрел внимательно и, кажется, сумел заглянуть в мысли, но и пускай.

Ийлэ нечего прятать.

— Иду… Ната позвать?

— Позови.

— Он о тебе беспокоился. И я уже иду.

— Уже иди. Сбегай.

— Что?

— Ничего. Тебе послышалось.

— Да?

— Конечно. Мы и вправду поговорим потом. Обо всем. Обещаешь?

— Да.

Ей легко дать слово. Быть может, его вовсе не понадобится держать, а сейчас это слово дало свободу. И шанс сбежать. Она не ослышалась, а он правильно все понял.

Наверное, Ийлэ неправильной уродилась, если все время от чего-то бежит.

От кого-то.

Того, кто прячется в дожде и с каждым разом подходит ближе. Он ждет, когда Ийлэ совершит ошибку. И знает, что там, во сне, ей некуда деваться.

Это несправедливо.

— Райдо нас не обидит. — Ийлэ коснулась курносого носа дочери. — Вот увидишь… мы ему не нужны, но не обидит… не прогонит. Позволит остаться в поместье, будет заботиться… как о сородичах… а больше нам ничего и не нужно.

Ложь.

Вот только правда пугает. Ийлэ к ней не готова.

Она прячется день и другой.

И третий тоже, уже сама не понимая, от сна или от яви. Наяву нет дождя, наяву солнце яркое пробирается в окна. Наяву пахнет весной и валерьяной. Почему ею? Ийлэ не знает, но с каждым днем запах становится все более резким.

Ийлэ ищет его источник, но бесполезно. Кажется, этот запах существует исключительно в собственном ее воображении. И когда она почти готова была сбежать от него, появился Райдо. Вошел без стука, огляделся. Хмыкнул.

— Поговорим? Ты обещала.

— Да.

— Да — обещала или да — поговорим?

— Поговорим.

— Не здесь.

Он стал чужим. Немного. Не настолько, чтобы бояться, но это лишь начало, верно?

— Ийлэ… — Он замолчал и вздохнул. — Я скажу Нату, чтоб за малышкой приглядел. С ней все хорошо?

— Да.

— А с тобой?

Промолчать? Молчание — ведь не ложь, а скажи Ийлэ правду, он начнет допытываться. И тогда узнает… о чем?

О том, что ей снова страшно.

Стыдно. Получится, что Ийлэ ему не верит. А она верит, но вместе с тем и боится.