Читать книгу "Правда и другая ложь - Саша Аранго"

– Да, да, я здесь, – поспешил он успокоить Фаша.

– Этот человек работает в комиссии по убийствам, – снова заговорил Гисберт, – и он хотел знать, случайно ли вы оказались на месте происшествия и откуда мы знаем друг друга. Боюсь, у вас могут возникнуть трудности.

– Вам известно, что я преследовал и выслеживал вас, – заговорил Фаш, когда Генри уселся рядом с его койкой. Шторы на окнах были закрыты, на столике высилась груда книг и журналов. – Вы ждали меня за поворотом, не так ли?

На нейтрально-дружелюбном лице Генри не дрогнул ни один мускул.

– Почему вы не тормозили? – ответил он вопросом на вопрос.

Фаш неуверенно засмеялся:

– Вы уже спрашивали об этом. Я не знаю. Наверное, потому что все в этой жизни должно когда-нибудь закончиться. К тому же мы с вами встречались и раньше, просто вы этого не помните.

Фаш заметил, что его визави удобнее уселся на стуле и закинул ногу на ногу.

– «Святая Рената», – тихо произнес Генри, – ты спал на верхней койке.

Фаш растроганно прикрыл глаза.

– До того, как появился ты, Генри. Но давай не будем вспоминать о тех темных временах. – Он потянулся к фото, вырезанному из «Country Living». – Я знаю, что ты потерял жену, – Генри кивнул, – и это меня расстроило. Тебе, должно быть, сейчас очень тяжело. Твоя жена выглядит как милая и умная женщина. Как чувствует себя собака?

Генри внимательно вгляделся в групповой портрет, ничего не сказал по поводу круга, которым была обведена его голова, и положил вырезку на койку.

– Пончо чувствует себя лучше всех.

Фаш нажал на пульте своей электрифицированной кровати кнопку, чтобы немного приподнять изголовье.

– Я не знаю, как мне отблагодарить тебя за эту палату и вообще за все, что ты для меня сделал. – Генри хотел было возразить, но Фаш жестом остановил его. – Господин Йенссен рассказал мне, что совсем недавно была убита женщина, которая редактировала твои романы. Он хочет установить связь между моей аварией, смертью твоей жены и смертью другой женщины.

– Здесь нет никакой связи.

– Я тебе верю, но не верит Йенссен. Если полиция начинает искать, то она непременно что-нибудь находит. У меня в машине находился коричневый портфель. В нем лежало все, что я успел накопать на тебя. Эта фотография – Фаш положил ладонь на вырезку из журнала, – тоже была там среди прочих документов. Йенссен вернул мне ее и уверил, что никакого портфеля на месте происшествия не обнаружено, но, я думаю, он находится в полиции.

– Какие сведения ты обо мне собирал?

– Я хотел восстановить твое прошлое. Там были судебные постановления в отношении твоих родителей, твои путешествия из приюта в приют. Там было все о твоей писательской карьере. Короче, все, что мне удалось найти.

– Зачем? – спросил Генри, не выказав ни малейшего негодования.

Фаш насколько мог подался вперед, шины на ногах жалобно скрипнули.

– Чтобы уничтожить тебя, Генри. Я завидовал тебе. Я вел себя как мстительный, мелкий и жалкий неудачник. Я делал это, потому что не смог никем стать в этой жизни, потому что хотел быть таким же, как ты, потому что каждый хочет стать кем-то. Я был настолько одинок, что в последние годы жил с женщиной по имени мисс Вонг, с силиконовой куклой.

От смеха Фаш закашлялся и протянул руку к стоявшему на тумбочке стакану с водой. Генри встал и подал ему стакан. Фаш жадно выпил воду до дна.

– Я смертельно завидовал твоему успеху. Зависть хуже рака, и я очень страдал; может быть, это послужит тебе утешением. Я хотел причинить тебе вред, я хотел доказать… – последние кусочки правды дались Фашу с большим трудом, – что свои романы ты писал не сам. Ты сможешь мне это простить?

Фаш с облегчением откинулся на подушку. Теперь он сказал все. Он устало закрыл глаза и мысленно сосчитал до трех. Он увидел не ожидавшего его за поворотом Генри, а лишь благословенную черноту. Открыв глаза, Фаш заметил, что Генри стоит у окна и смотрит на парк.

– Мисс Вонг была хотя бы симпатичной? – спросил он.

– Симпатичной? Она была фантастической, с параметрами 90-60-90! Но теперь ее больше нет, она сгорела.

– Очень жаль.

– Ах, забудь, нам с ней уже давно было нечего сказать друг другу. Между прочим, я должен еще выплатить за нее кредит, – от смеха в дыхательные пути Фаша вылетела слизистая пробка, и он резко посинел. Генри нажал кнопку вызова. Молодая женщина со стрижкой под мальчика поспешно вошла в палату, надела на лицо Фаша кислородную маску и опустила головной конец кровати.

– Вы должны лежать прямо, господин Фаш, – укоризненно произнесла медсестра и расправила на койке простыню и одеяло. Генри с удовольствием смотрел на ее округлый зад, пока она занималась больным. Должно быть, она заметила его взгляд, потому что быстро выпрямилась и оправила халат. – Вам что-нибудь нужно, господин Фаш?

Прежде чем Гисберт успел ответить, она метнула на Генри оценивающий взгляд и пошла к двери.

Мужчины молча ждали, когда она уйдет.

– Каждый раз, когда она входит, я чувствую близость смерти. Мисс Вонг была в сравнении с ней деревенской простушкой, – произнес Фаш и вздохнул. – Но, по крайней мере, она меня слушала.

– Гисберт, – сказал Генри и снова сел на стул у койки, – что ты обо мне знаешь?

XXI

Где-то над северной Атлантикой, западнее Фарерских островов, возникла область низкого давления. Потоки теплого воздуха устремились вверх, давление воздуха упало, и в освободившееся место стал засасываться более прохладный воздух, что нехарактерно для этого времени года. Задули ветры, миллионы тонн мельчайших капель поднялись вверх, превратились в ледяные кристаллы и начали с нарастающей быстротой вращаться по часовой стрелке. Набирая скорость, область низкого давления стала смещаться к востоку. Уже через час штормовое предупреждение было передано на метеостанции шотландского побережья.

Усевшись под раскидистой вишней в саду, Генри навел 85-миллиметровый объектив фотоаппарата на открытые ворота гаража. Отогнав от лица комаров, он ждал. Призрак в гараже вел себя нейтрально. Он не шевелился, выступая из собственной тени. Тело женщины не было прозрачным, оно даже отражало падавший на него свет. По-прежнему отсутствовала половина лица. Генри несколько раз подряд нажал на спуск. На дисплее камеры, как он и ожидал, отобразились только ворота, никакого образа в машине не было.

Генри с самого начала знал, что плод воображения невозможно сфотографировать даже на самую современную цифровую камеру именно потому, что это плод воображения. Но и его можно стереть. В судебно-медицинском журнале Генри недавно прочитал, что больные с ампутированными конечностями, страдающие от фантомных болей, испытывают облегчение, надевая протез. Мозг воспринимает искусственную конечность как свою и, соответственно, переориентирует источник поступления болевых импульсов и выполняет поставленную задачу.