Читать книгу "Тайна сабаев - Владимир Шмельков"

И Ллой, и Мбир понимали справедливость слов вары, их жизненный опыт говорил о том же самом, но оба они своими ушами слышали, как Мара велела всем им уходить дальше от белой стены. А это получалось, что уходить придётся дальше от Ярка, который и так-то чуть греет. Однако ни Мбир, ни Ллой с праматерью спорить были не намерены.

– Закрой рот, Сея, и не смей перечить Маре, иначе я тебя поколочу! – Старый охотник бросил строгий взгляд на свою элою. Та поджала губы и замолчала.

К этому времени звуки ударов костяшки по черепу возвестили о большом сборе. Это Холдон собирался объявить роду волю праматери. Когда сородичи сомкнулись тесным кольцом вокруг аяка, вождь объявил всем, что скоро предстоит большое переселение. Путь ждёт их всех длинный и трудный, по словам Мары, но впереди – сытая и тёплая жизнь. Праматерь сказала об этом каждому гуру при общении с ней.

– Но там же край Земли, мы свалимся с него! – выразила своё сомнение ещё одна не в меру умная вара и тут же получила затрещину от своего бакара. Вождь не удосужился ей ответить.

– Всем нам надлежит хорошенько подготовиться к длительному переходу, – продолжил Холдон. Он хотел говорить дальше, но его остановил гул, донёсшийся будто бы из-под ног. После чего задрожал пол пастои. Вары с визгом в страхе попадали, прижимая к себе детей, а гуры заметались в поисках неведомого врага, трясшего их пастою. Через несколько мгновений все они были уже вооружены. Охотники столпились вокруг вождя. У входа сверху с грохотом сыпались камни. Ничего подобного никому ещё не доводилось переживать, даже Мбиру – самому старому в роду. Однако всем было ясно, что тряска каким-то образом связана с Хавоем, с его наступлением. Гул через какое-то время прекратился, а вместе с ним и колебание пола под ногами. Апшелоки немного успокоились, хотя то и дело с опаской озирались. Холдон громко объявил, что подземные звуки – это злобный голос Хавоя, а движение горы – его рук дело. Никто в этом и так не сомневался. После случившегося всем стало очевидно, что праматерь Мара была права, когда наказала роду уходить из этих мест. К вечеру Дейб обнаружил, что поперёк его живой стены прошла трещина в палец толщиной и разделила фигуру праматери надвое. А одна из вар, вернувшаяся с подземного озера, сообщила, что уровень воды в нём значительно уменьшился. Всё это было плохим знамением и подстегнуло апшелоков в их сборах.

Через пять дней всё в пастои было готово для того, чтобы род мог покинуть её стены. Ближе к входу лежали тюки из шкур с нехитрым скарбом, стояли сплетённые из прутьев клети с днищами из панцирей речных ил, в которых должны были поселиться на время перехода частички аяка. Поджаренное и подвяленное на ветру мясо двух крупных лабсов, которых удалось напоследок завалить гурам, было переложено пахучими листьями и аккуратно завёрнуто в шкуры. Каждый член рода подготовил тёплую одежду для себя и своих детей. Ула сшила для маленького Нъяма длинную, почти до пола, очигу, и даже на голову ему смастерила нечто, напоминавшее меховой колпак. Во время перехода ноги малыша, как и у остальных, будут обёрнуты лоскутами из шкур и обвязаны полосками коры липкого дерева. Хавой в этом году вступил в свои права очень рано. Хотя лес стоял ещё зелёным, и не увяли даже некоторые вьеры, целый день с неба сыпался белый пух и покрыл слоем по щиколотку всё вокруг. Проглянувший сквозь свинцовые тучи Ярк не в силах был этот пух растопить, так тот и продолжал лежать вплоть до самого великого и скорбного дня исхода. Редкий задержавшийся в этих местах зверь мог с любопытством наблюдать и обнюхивать множество следов апшелоков, выходящих из пещеры и оставленных ими на белом и холодном ковре. Следы двуногих чередовались со следами сабаев и уходили туда, куда подалось всё живое – ходящее и ползающее по земле, а также умеющее летать. Только улей давно уснувших жжоков остался одиноко висеть на каменной стене у входа в оставленную апшелоками пастою. Каждый из членов рода сабаев, прежде чем навсегда покинуть своё жилище, низко поклонился рою в благодарность за то, что тот преданно охранял покой всех здесь живших.

Через два дня тяжёлого перехода белая стена позади пропала из поля зрения. Одно это уже радовало, хотя Ярк и не стал теплее, да и края земли ещё пока не было. Когда Хавой начинал раздувать ветер, гуры мастерили для вар и детей орты и прятали их там от непогоды. Сами же теснились у костров под открытым небом. На четвёртый день пути запасы провианта почти закончились, но земли вокруг не были благодатными, и Ярк всё ещё оставался бессильным. Гуры были вынуждены отправиться на охоту в этих незнакомых местах, свободных от белого покрывала. Однако добыча им не повстречалась. Земля под ногами хранила множество следов зверей, но все они были давнишними, и это наводило охотников на тяжёлые думы. К думам примешалось ещё чувство опасности оттого, что как-то отдалившийся от всех Мбир нашёл следы гуабонгов, и следов этих было очень много. Все они уходили в том же направлении, в каком двигался род сабаев. Следы принадлежали как взрослым, так и детям, и этот факт говорить мог только о том, что гуабонги тоже, как и апшелоки, хотят уйти подальше от Хавоя. Опасное соседство в чужих краях с грозными полузверями-полуамрэками усложняло и без того тяжёлый переход. Ко всем прочим бедам далеко впереди на пути показались горы, и они были высокими. Мара ничего не говорила о них, она только назвала путь к благодатным землям тяжёлым. Роду сабаев, охотящемуся в лесах на равнине, никогда не доводилось преодолевать горы – в этом просто не было необходимости. Правда, в их родных местах располагалось низкое каменистое плато, но разве могло оно хотя бы каким-либо образом сравниться с величественным препятствием на пути, отдельные вершины которого подпирали небо? Горы пересекали путь и уходили до самого горизонта и вправо, и влево. Что было за ними, неизвестно. Может быть, именно там находился край земли, который и станет погибелью для всех. Ведь если даже роду удастся каким-то чудом преодолеть высокое каменное препятствие вместе с детьми и варами, и впереди окажется пустота, то лучше будет уж спрыгнуть в эту самую пустоту, чем подвергнуть себя мучительной гибели от голода и холода на обратном пути. Так думал каждый гур, устремляя взор в остроконечные пики, одетые в белые шапки. То, что благодатные земли не лежат ближе этих самых гор, было ясно любому. Холдон созвал совет, на котором гуры долго обсуждали сложившуюся ситуацию. Окружавшие их сейчас леса были ничем не лучше тех, что оставил род, и Ярк здесь не грел сильнее. Эти места были даже хуже уже тем, что здесь простиралось лесная равнина, на которой невозможно было найти пещеру, где можно было бы обустроить пастою, если принять решение остаться здесь навсегда. Ненадёжные стены орты, конечно, могли временно укрыть от непогоды нескольких членов рода, но только нескольких. Орта не защитит от грозного хищника, и внутри неё не разведёшь аяка. Опасное соседство с гуабонгами тоже предполагало наличие надёжного жилища. Охотники сидели кольцом вокруг костра и пытались принять верное решение. Взгляды их то и дело устремлялись в сторону далёких гор. Каждый волей-неволей вспоминал слова Мары о благодатных землях и сытой жизни. Подспудные мысли гуров выразил вождь. Он изрёк:

– Я думаю, у нас нет иного выхода, как только подняться в те далёкие горы. Мара предупредила нас, что ледяная стена Хавоя будет продолжать двигаться сюда. Путь назад для нас отрезан. Эти вот леса так же бедны дичью, как и наши. Только скудную добычу здесь нам придётся делить со свирепыми гуабонгами. Угроза, исходящая от их соседства, будет постоянной. Нас ждут жестокие стычки, и даже война. Но мы можем послушаться слов Мары и продолжать двигаться дальше. Через день-другой перехода мы упрёмся в каменную преграду. Я думаю, что праматерь наказала нам её преодолеть. Если она знает, что за горами край Земли, зачем ей, скажите, посылать нас, её обри, на верную гибель?