Читать книгу "Это моя вина - Эмили Локхарт"

Наконец охрана позволила Тезорьери отправиться спать, пообещав, что его дело будет слушаться школьным Дисциплинарным комитетом в ближайшие сроки.

* * *

Фрэнки на следующее утро сходила на два первых урока, но накануне она почти не спала, и ее рука начала распухать и сочиться гноем, так что к третьему уроку она оказалась в кабинете медсестры, рассказывая ей что-то о горячей трубе в прачечной общежития. Ей прописали антибиотики.

В обед ее навестил Мэттью. Фрэнки лежала на кровати в лазарете, с тремя упаковками льда, примотанными бинтом к ее руке. Медсестра была в своем кабинете.

Мэттью придвинул стул к ее кровати и сел.

– Как ты узнал, что я здесь? – спросила она.

– Триш мне сказала.

– Я просила ее не говорить.

– Вчера вечером ты убежала, как будто злилась на меня.

Она едва помнила. Ах да. Он не слушал, когда она говорила о Гуппи, он поправлял ее, а потом он предложил ей потрясти его. У него были от нее секреты, которые он не собирался раскрывать. Они встречались уже три месяца. Почему она не может сказать ему, что она злится?

– Мы с тобой почти не разговариваем, – пробормотала она.

– Мы разговариваем, – сказал он, закатив глаза. – Мы все время разговариваем.

– Я… мне кажется, ты меня недооцениваешь.

– Это неправда.

– Да, – сказала Фрэнки. – Это правда. Ты меня недооцениваешь.

Мэттью не понимал, что она имеет в виду.

– Я считаю, что ты классная, Фрэнки. Ты очаровательная, у тебя есть чувство юмора и – обычно – ты очень милая. Как я могу тебя недооценивать?

– Но это так, – сказала она. – Я знаю, что это так.

– Почему ты так думаешь?

– Мы мало о чем рассказываем друг другу, верно?

Он встал и заходил по комнате:

– Я не знал, что мы будем обсуждать наши отношения. Вообще-то, я пришел спросить, как ты. И рассказать тебе об Альфе.

– Это не разговор об отношениях.

– Нет? А что это тогда?

– А что случилось с Альфой?

– Ты знаешь историю с похищением Гуппи? Помнишь бассетов в окнах старого спортзала?

– Да.

Он собирался рассказать ей? Собирался. Должен был. Он собирался наконец рассказать ей.

– И историю с салатным баром, и лифчики на Хэллоуин? – продолжил Мэттью.

– Ага.

– Судя по всему, за всем этим стоял Альфа. Он никому ничего не говорит, но вчера они поймали его в тоннелях под школой, и они знают, что именно так Гуппи и перенесли в бассейн – по тоннелям. Еще они нашли у него записную книжку, которая все доказывает.

– У него?

– Ну, на полу рядом с остальными его вещами. Он говорит, что это не его. Но чье же еще, с другой стороны?

Так в тоннелях был Альфа.

Отчасти Фрэнки радовалась. Не тому, что Альфу поймали – а тому что она заставила его беспокоиться об общем деле. Что это он сматывал бечевку в тоннеле. Жаль только, что это не оказался Мэттью.

– И что теперь? – спросила она.

– Дисциплинарный комитет собрался сегодня утром. Все они проголосовали за его исключение.

– Нет! – У Фрэнки закружилась голова. Она не хотела этого, не собиралась ломать его жизнь.

– Вероятно, кого-то другого они бы не исключили, – продолжал Мэттью. – Пригрозили бы, но на самом деле бы этого не сделали. Но от Альфы они действительно могут избавиться, так что собираются сделать его случай прецедентом. По их мнению, его можно пустить в расход.

– Почему?

– У него нет денег. То есть у его матери нет. Если бы это был бы кто-то другой, Дисциплинарный комитет бы просто пригрозил. Потом семья бы сделала огромное пожертвование, и все бы обо всем забыли.

– В моем случае вряд ли, – сказала Фрэнки. – У моего отца нет таких денег.

Мэттью пожал плечами:

– Ну, почти у всех тут есть. И твой отец бывший выпускник, у него есть связи. Но у Альфы нет и такого. Его мать даже университет не закончила.

– Она ведь возила его в какой-то центр йоги? Это же вроде дорогой способ отдыха?

– Она совершенно безумная женщина. Она тратит деньги от сдачи их пентхауса в аренду так, будто завтра умрет. У нее нет сбережений, она ничего не зарабатывает. А Альфу принимают в Гарвард.

– Правда?

– Письмо пришло на той неделе. Но если его отчислят, он потеряет эту возможность.

– Ты знал об этом? – спросила Фрэнки.

– О чем?

– О том, что Альфа устраивал все эти розыгрыши? («Скажи мне, – подумала она. – Пожалуйста, скажи мне».)

Мэттью покачал головой.

– Я и понятия не имел.

– Но он твой лучший друг.

– Ну, у него блестящая голова – и он всегда нарушает правила и придумывает новые идеи, так что не могу сказать, что я удивлен. Но в этом году он превзошел сам себя. Там была и политика, и даже искусство в некотором роде, понимаешь? Так что я не знал точно. И странно, что он мне не сказал.

– Ну да.

– Ричмонд вызвал меня и других ребят – пытался выяснить, кто помогал Альфе все это делать, но нам сказать было нечего. Мы ничего не знали.

Он ей лгал.

Даже сейчас, когда она лежит в лазарете. Даже после того, как она сказала, что они почти не разговаривают. Даже когда Альфу вот-вот исключат из школы.

– Он ни слова не сказал о том, как все это делалось, – продолжил Мэттью. – Я думал, что, может быть, ему помогала Элизабет, но похоже, что это был кто-то из его знакомых со второго курса.

– Кто?

– Твой бывший парень. Портер Уэлш. Он испугался и показал Ричмонду кое-какие письма, отправленные Альфой по электронной почте. Письма, в которых Альфа поручал ему купить садовые украшения и собачьи маски в интернете. А также влезть на купол библиотеки с парашютом.

– Портер работал на Альфу и показал переписку Ричмонду?

– Похоже на то. В любом случае мы все напишем письма, свидетельствуя, что Альфа – законопослушный гражданин, ценный ученик Алабастер и так далее, но я очень сомневаюсь, что это поможет. Ричмонду нужен козел отпущения.

Мэттью никогда ей не расскажет, Фрэнки это поняла. Хуже того, он никогда не заподозрит ее. Для него, как и для ее семьи, она оставалась Заинькой. Пусть он никогда ее так и не называл. Она всегда будет для него безобидной.

– Посмотри на мою руку, Мэттью. – Фрэнки приподнялась на здоровом локте и сдвинула лед, так чтобы он мог видеть ожог.

– Ого! – Он придвинулся поближе и взял ее за руку. – Что случилось? Прости, я должен был сразу спросить.