Читать книгу "Томек в стране фараонов - Альфред Шклярский"

– Вот именно, в совершенно противоположных направлениях, – иронически закивал Вильмовский.

На следующий день из-за Нила приехали полицейские, чтобы сменить товарищей по службе. Они привезли с собой газету «Аль-Ахрам», в которой была помещена краткая заметка под названием: «Сотрудник хедива – контрабандист». Она подтвердила подозрения Салли.

«Как мы ранее сообщали, в последнее время в некоторых странах Европы появились очень ценные древние реликвии, происходящие из Египта. Полиции многих стран вели поиск организаторов контрабанды. Большого успеха достигли наши службы, арестовав вчера в Каире Ахмада А., одного из чиновников хедива. Он и оказался организатором крупномасштабной контрабанды. Подробности в следующих номерах», – переводил Абер.

– Ахмад А. … Кто бы это мог быть? – соображал Вильмовский.

– Ахмад аль-Саид бен Юсуф, – ответил Абер. – Верно говорил наш друг из Аль-Фаюма, что нельзя ему доверять. Он был прав.

– И был прав тот купец из Александрии, утверждая, что след ведет в Каир, – напомнил Вильмовский.

– Аль-Хабиши действительно порядочный человек, – ответил Абер.

К полудню вернулась спасательная экспедиция, привезла с собой смертельно измученного Патрика и тяжело больного, почти слепого Новицкого. Их обоих нашли у единственного в этом районе колодца, всего в одном дне от дороги на запад от Луксора. Томека с ними не было.

XVIПоиски

Абер и Смуга перевернули вверх дном всю округу. Отправились в пустыню поисковые отряды. Из Каира приехал знакомый Смуги, служащий в английском консульстве. После его вмешательства в спасательную акцию включились британские солдаты. Они прочесывали местность к западу от Долины царей.

Вильмовский дневал и ночевал в луксорской полиции, координировал деятельность разных отрядов, сидел там бледный, с темными кругами под глазами от бессонных ночей, напряженно вглядываясь в карту. Большая ее часть была закрашена красным, что означало, что эти территории уже обследованы. Черный пунктир показывал маршрут групп спасателей.

Стук в дверь прервал его грустные размышления.

Это пришел британский дипломат. Он с интересом взглянул на карту, а Вильмовский закурил.

– Есть у вас какие-нибудь новости из Каира? – спросил он.

– Никаких. Когда я уезжал, шел торг между консульством и людьми хедива. Ахмад аль-Саид занимает высокую ступень в египетской иерархии. Хедив постановил, что это их внутреннее дело.

– Как вам известно, – холодным тоном произнес Вильмовский, – все наши неприятности начались с посещения этого «достойного доверия человека» Ахмада аль-Саида. Вот от него-то с самого начала о нас и узнали.

– Да, я понимаю, что вы сейчас чувствуете. Но я бы не хотел оправдываться, – ответил англичанин, – я только стараюсь делать все, чтобы вам помочь.

– Я ценю это. И благодарю вас.

Далее пошел более спокойный разговор, он касался все уменьшавшейся надежды найти Томека. Незадолго до вечера вернулась одна из групп. В помещение вошли Смуга и Абер. Их лица, избитые ветром, пылью и солнцем, потемнели от усталости. Они сели на придвинутые им табуретки. Никаких слов не требовалось, они вернулись одни.

Вильмовский поднялся, обозначил красным цветом еще один кусок карты, снова тяжело уселся. Смуга сидел, опустив голову. Оба молчали. О чем им было говорить?

К Новицкому постепенно возвращалось здоровье. Он лежал с компрессами на глазах, рядом сидела Салли, глаза ее были постоянно красны. Когда моряк засыпал, она потихоньку плакала. Она чувствовала себя совершенно разбитой. Если бы не Патрик, упорно принуждавший ее к разговорам и прогулкам, Салли совсем бы замкнулась в себе. Временами к ней возвращалась давняя энергия, ей хотелось участвовать в спасательных экспедициях, куда-то ехать, спешить, что-то делать. Но потом возвращалась апатия.

Зато Новицкого, похоже, не оставляла надежда. Несмотря на свое трудное, неопределенное положение, на гнетущее чувство утраты из-за исчезновения Томека, он бывал оживлен, даже искрился юмором и шутил в своей манере, особенно в присутствии Салли. Оставшись в одиночестве, он увядал, а потом его сотрясали приступы внутренней ярости и гнева. Тогда он вставал с постели и мерил шагами комнату, часто ударяясь о мебель, пока не выучил ее расположение на память. До боли сжимал кулаки, а лицо его искажала ненависть. Вынужденная неподвижность, столь противная его натуре, была для него, как пытка. Тем не менее, когда ему предлагали прогуляться рядом с гостиницей, он неизменно отказывался.

– Варшавянин не будет выставлять себя на посмешище! – произнес он сквозь стиснутые зубы.

Новицкого – больного, замкнутого в ограниченном пространстве – изводило всепоглощающее, неизведанное им ранее чувство ненависти. И пока мысли всех остальных занимал «железный фараон», Новицкий жаждал помериться силами с Гарри, человеком с корбачом. Он свято верил, что когда он побьет Гарри, удача вернется к ним, отыщется Томек. Он еле мог высидеть в душном гостиничном номере. Как только ему стало получше, он попросил, чтобы его перевели «к тем лилипутам напротив», как он называл колоссов Мемнона, у подножия которых располагался лагерь. Там он мог чаще бывать на свежем воздухе, и к нему понемногу возвращались силы и зрение. И вместе с ними росла надежда. Надежда, что все хорошо кончится. Ведь до этих пор всегда же все хорошо кончалось!

Смуга молча жевал свою пищу, готовясь вместе с Расулом вновь побывать в Мединет Хабу, чтобы вместе с монахом-коптом объехать селения коптов на юго-западе. Лицо его было спокойным, лишь в глазах таился гнев. Хватит с него Египта! Какой-то рок преследовал его здесь. Второй раз его пребывание завершалось драмой. Когда-то давно его подстерегала смерть, а сейчас?.. Отыщут ли они Томека? Хотя Смуга и не отличался суеверием, и ему стала не давать покоя мысль о мести фараона. Да ведь речь-то шла о мести конкретного человека, «железного фараона», и это было страшно. Почему этот человек выбрал лучшего из них, Томека?

Смуга давно уже любил Томека, как сына, хотя никогда этого не показывал. Не было случая, не было нужды. И теперь жалел об этом, потому что терял надежду увидеть Томека живым.

– Отправляетесь? – не то спросил, не то подтвердил Новицкий, прерывая мучительное молчание.

– Наверное, это уже последняя экспедиция, – ответил Смуга, и Салли с Новицким не поняли, что он имел в виду: поиски в пустыне или вообще их образ жизни.

– Да, – тихо проговорила Салли. – Поедем домой. Нечего нам тут больше искать.

Новицкий так и сорвался с постели.

– Ну что ты, синичка… – начал было он, но здесь его выручил Смуга.

– Вернемся домой, когда расквитаемся с «фараоном», – сказал он со своим знаменитым спокойствием.

– Если мы и не найдем Томека…