Читать книгу "Молодой Сталин - Саймон Себаг-Монтефиоре"

Сосо поспешил в Тифлис и попал в гущу схватки1.

Генералы собрали казаков, окружили рабочие районы, запретили митинги, приказали расстреливать бунтовщиков на месте и запретили носить кавказские башлыки и плащи, под которыми можно спрятать оружие. 18 января 1906 года генерал Грязнов начал атаку. Жордания и Рамишвили приказали партизанам, среди которых были Камо и большевики, защищать рабочие районы Тифлиса.

Когда через четыре дня Сталин добрался до квартиры Сванидзе, на улицах еще шли бои. Анна Аллилуева видела бои из окна: “Выстрелы не смолкают и ночью. <…> Утром в Дидубе врываются войска. Казачьи лошади проносятся мимо окон”. В Тифлисе все громыхало: “…по дороге тяжело прошла конница. За ней прогрохотала артиллерия. <…> Выстрелы не смолкали”. Было убито шестьдесят бунтовщиков, 250 ранено, 280 арестовано. Аллилуева вспоминает, что на склонах гор в кустах лежали трупы. Она увидела “двух арестованных” – у одного было окровавлено лицо – и закричала, узнав “одного из храбрейших товарищей, одного из любимых юных учеников Сталина”:

– Камо![90]

Пока Грязнов громил Тифлис, Алиханов-Аварский свирепствовал в западной Грузии. Боевые дружины попытались заблокировать железнодорожный тоннель, ведущий к Кутаису, но казаков это не остановило: приближаясь к городу, они расстреливали, мародерствовали, поджигали и вешали. Они взяли Кутаис. “Их войско убивало всех, кого вздумывалось, подожгло город, разоряло духаны и магазины”, – вспоминает Цинцадзе. Запад был обращен в “пепел и уголь”. Когда стало ясно, что все потеряно, Сталин отправился на запад, чтобы убедить крестьян сложить оружие и не погибать, но они его не слушали: “Я был бессилен”. Затем Алиханов-Аварский двинул на восток, чтобы покорить не признававшие закона выжженные окраины Баку и пылающие нефтяные месторождения.

Цинцадзе и его хорошенькая подельница Пация Голдава организовали отстрел всех, кто подозревался в предательстве, – этих людей убили, не дав им улизнуть в Тифлис. Исполнители приговора, которых казаки искали по провинциям, укрылись в столице. Но время сталинских боевых отрядов закончилось. Бойцы вернулись в подполье, где Сталин сделал из них тайную банду убийц. У него уже было для них задание2.

В Тифлисе, по которому ходили казачьи нагайки, Сталин и меньшевики собрались для вынесения смертного приговора. Генерал Федор Грязнов, прозванный генералом Говновым, враг грузинской революции, был самым ненавистным человеком на Кавказе. Сталин вызвал своего главного наемника – Цинцадзе. Сосо и меньшевики “совместно” приказали еще одному боевику, Арсену Джорджиашвили, “который был из бандитов Сталина”, вдвоем с Камо ликвидировать генерала. Но Сталин поручил это и Цинцадзе: “Найди надежных товарищей, и, если Джорджиашвили не справится за неделю, мы доверим дело тебе”. Цинцадзе и двое из лучших боевиков Сосо начали выслеживать генерала; в это время другая группа стремилась выполнить задание первой[91].

В течение последующих дней два покушения сорвались: Грязнов выезжал вместе с женой. Тем временем генерал устроил новую бойню на улицах Тифлиса.

16 февраля генерал в сопровождении устрашающего телохранителя-казака выехал из военного штаба, не обратив внимание на грузинских рабочих, красивших ограду Александровского сада напротив дворца наместника. Когда карета проезжала мимо, рабочие побросали ведерки с краской и швырнули в карету самодельные гранаты – Тифлисского Мясника разорвало в клочья. Казаки погнались за убийцами. Наемники ускользнули, но раненого Джорджиашвили быстро поймали и вскоре казнили – в Тифлисе он тут же стал героем.

Кто еще был в бригаде? Историки писали, что убийство совершили меньшевики, но на самом деле покушение планировалось при участии большевиков. Цинцадзе объясняет, что Сталин и меньшевики в то время работали вместе, “одной организацией”. Армянский террорист говорил, что приказ об устранении отдал Сталин. Давришеви указывает, что вторым убийцей был Камо. В 1920-х двое террористов-большевиков требовали назначить им пособие за убийство Грязнова – их записки недавно обнаружились в грузинских архивах. Похоже, Сталин привлек к покушению и меньшевиков, и большевиков.

Позже один рабочий утверждал, что видел Сталина неподалеку от места убийства – это похоже на правду, потому что он получил ранение – то ли осколком бомбы, то ли спасаясь бегством от казаков.

Сашико вспоминает, что той ночью Сталин не пришел домой. Девушки забеспокоились: не арестовали ли его? Впоследствии он рассказывал, что бежал к вагону конки, преследуемый полицией, но поскользнулся и так разбил лицо, что Цхакае пришлось везти его в Михайловскую больницу, а после прятать на квартире Бабе Бочоридзе и затем в другом надежном доме, пользуясь при этом паспортом старого друга. Но после убийства в городе ввели комендантский час, везде были заставы. Солдаты ворвались в дом и нашли “Георгия Бердзеношвили” (Сталина) лежащим в постели; голова его была обвязана бинтом, еще одна повязка – на правом глазу, на лице – шрамы и синяки.

Русские солдаты растерялись: у них не было инструкций о том, что делать с забинтованным человеком в кровати. На вид он был так болен, что не мог двигаться. Солдаты ушли посоветоваться с начальством – вскоре к дому подъехала карета, чтобы свезти подозрительного пациента в тюрьму. Но больного уже и след простыл. Это был не первый и не последний раз, когда Сталин обманывал полицию с помощью такого фокуса.

Под покровом ночи один товарищ перевез на фаэтоне “укрытого башлыком и широким плащом” Сталина, у которого были “поранены голова и лицо”, в другое безопасное место.

Когда Сталин объявился дома и рассказал, как за ним гнались “фараоны” и он свалился с подножки конки, сестры Сванидзе с облегчением вздохнули – особенно Като. Сашико и ее муж поняли, что между Сталиным и Като что-то есть.

Глава 17

“Некто в сером”. Женитьба, резня и поездка в Швецию

Как рассказывал один из главных сталинских головорезов Бачуа Куприашвили[92], по инициативе и указанию Сталина была организована постоянная бригада бандитов. “Мы добывали оружие, устраивали побеги из тюрем, грабили банки и арсеналы и убивали предателей”. Сталин приказал Цинцадзе основать “техническую группу, или клуб большевиков-экспроприаторов”, который вскоре стал известен как “дружина”.