Читать книгу "Диверсия высочайшего уровня - Александр Афанасьев"

Против двух пулеметов мы не сдюжим, конкретно ляжем. От ПКМ спасения нет. Деревца тут в основном молодые. На близком расстоянии винтовочная пуля их только так прошивает.

Я подал знак. Мол, смещаемся, уходим с тропы.

Чуть позже началось кино про войну.

Отработали они мощно. Нам оставалось только наблюдать за происходящим, сидя в партере. Сначала синхронно долбанули «Мухи». Вспышки осветили поле зрения в приборе, но FLIR – штука хорошая, совсем не засвечивается. Потом заработали пулеметы. Длинный, монотонный и страшный грохот. Ленты на двести пятьдесят патронов, итого пятьсот. После такого не живут.

Кого они забивали на трассе, вы и сами поняли, да?

В грохот пулеметов вплетался треск автоматов. Хлопало еще что-то, наверное, снайперка.

Оттанцевав свою обязательную программу, стоп-группа бросила оружие и начала отход. Они пробежали мимо нас, совсем рядом. Денис начал поднимать автомат. Я положил руку на цевье и качнул головой – не надо.

В конце концов, за что? Они ведь сделали нашу работу, только и всего.

Хлопцы пробежали мимо нас ходкой волчьей рысью, и мы проводили их взглядами. Потом я достал телефон, ткнул кнопку вызова и сказал, чтобы нас забирали.

По-видимому, здесь были показательно и весьма сурово наказаны те особы, которые разбазарили деньги, отпущенные им на окончательный отрыв Украины от России.

Я не знал, что примерно в это же самое время аэробус с немецким экипажем, принадлежащий «Люфтганзе», поднимался из Жулян. Он уносил из Киева тайно освобожденных работников российского посольства, всех до одного. Курс самолета лежал на Москву.

Тем временем в Лефортово, в помещении для работы адвокатов и задержанных, Гольдберг внимательно и со вкусом читал документ, знакомился с тем, что ему вменяют. В это время следак, молодой, рвущийся вверх по служебной лестнице, явно делающий для этого все возможное и невозможное, раскладывал на своем ноуте пасьянс «Косынка».

Гольдберг отметил, что инфа у них, конечно же, была, но далеко не вся. Он сам на себя больше накопал бы, наняв частных детективов. Но в России с этим особо не парятся. Если есть команда закрыть, то она выполняется. Но ребята не в меру расслабились.

Зазвонил телефон следака. Перед тем как ответить, он посмотрел, кто его беспокоит, и вдруг инстинктивно вскочил.

Гольдберг посмотрел на него с жалостью. Он давно уже работал только на себя, ничего другого не мог ни понять, ни принять. Как можно вот так вот пресмыкаться? Ради чего? Зарплаты, каких-то там звездочек на погоны?..

Следак вышел, оставив на столе ноут, что было вообще-то серьезнейшим нарушением. Хлопнула дверь. Гольдберг подумал, пока есть возможность, воспользоваться электронкой, написать про свое задержание, но почему-то не стал этого делать.

Следак вернулся через пять минут, осторожно сел на свое место, быстро взглянул на арестанта и спросил:

– Ознакомились?

Гольдберг толкнул по столу пачку листов. Следователь аккуратно сложил их, а потом со вкусом, медленно разорвал.

– Что это значит?

– Вы свободны.

Вот, значит, как.

– Что, совсем?

Следователь кивнул:

– Совсем. Сейчас я вас выведу.

Гольдберг насторожился. За дверями Лефортово его запросто могли ждать и киллеры.

– Кто приказал?

– Вам-то какая разница?! – раздраженно сказал следователь. – Сейчас вы получите свои вещи. Вставайте!..

Через несколько минут Гольдберг оказался на улице, за мощными воротами Лефортово.

Была ночь. Темень. Город, по-настоящему огромный, в несколько раз больше Днепропетровска, тяжело дышал совсем рядом. Здесь он когда-то начинал, сделал свои первые по-настоящему большие деньги.

Потом Гольдберг покорил Днепропетровск, но только потому, что ему в свое время не поддалась Москва. Он это знал.

– Вас подвезти?

Черная новенькая «Мазда» затормозила рядом. Следак напряженно улыбался. Боится. Правильно делает! Простых людей по звонку не освобождают.

– Спасибо, дойду, – буркнул Гольдберг.

«Мазда» рванула в ночь.

Гольдберг сплюнул и пошел за ней следом, доставая телефон. Он думал, хватит ли у него денег на такси и примет ли водила доллары в случае чего.

Украина, Киев, гостиница

Ночь на 11 марта 2016 года

Горело на трассе знатно. Мы проехали по путепроводу. Там, кстати, тоже была огневая точка, валялись стреляные тубусы от одноразовых гранатометов. Но милиция еще не появилась, и мы решили, что ждать ее нет никакого смысла.

Мы рискнули, и нам удалось загнать машину в город окольными тропами до того, как все въезды были перекрыты по чрезвычайному плану. Оставили мы ее там же, где и взяли. Смешно, но нам не пришлось сделать ни одного выстрела. Кто-то отработал за нас.

Ребята из «Альфы» остались на конспиративке. Вопрос по их эвакуации или задействованию будет решаться позже. Я позвонил Марине, и она сказала мне, что можно возвращаться в отель. Дело сделано.

Я так и появился в отеле – в камуфляже и с желтой повязкой на руке. Переодеваться было некогда, да и не хотелось. Марина была в номере. Когда я зашел, она сидела на кровати.

Женщина посмотрела на меня, потом сказала:

– Я боялась, что ты не придешь.

Я взглянул на нее и понял, что тоже боялся больше никогда не увидеть Марину. Еще я заметил, что в ее волосах появились серебряные нити. А ей всего-то чуть за тридцать.

Она встала грациозно, как кошка, подошла ближе. Марина всегда подбиралась вплотную, совсем не соблюдала личную дистанцию. И я не знал ни одного мужчины, который был бы против. Ну, может быть, министр внутренних дел Гульков, который догорает теперь там, на Бориспольской трассе.

– Ты сильно поседел, – сказала она. – У тебя виски совсем…

– У тебя тоже есть немного.

– Плевать, закрашу.

И нас бросило навстречу друг другу.

Потом мы смотрели прямое включение с Бориспольского шоссе. Менты перекрыли дорогу, но кто-то успел снять горящие машины и залить ролик на ю-туб. Теперь это видео, явно передранное с автомобильного регистратора, крутили по всем украинским каналам и уже показали на CNN. На «Интере» беспрерывно транслировали гимн Украины на фоне портретов погибших героев.

Но мне было плевать. На все.

– Нормально прошло? – спросила Марина, играя с пультом.

– Никак, – ответил я.

– То есть?..

Я объяснил.

– Как думаешь, кто это мог быть? – спросила она, когда я закончил рассказ.

– Не знаю. Возможно, местные. Но вряд ли. Скорее те, к кому Перминов и Гульков приезжали в Борисполь. Эти люди знали, когда визитеры поедут обратно. Думаю, большие начальники взяли деньги, раздербанили их и ничего не сделали. А за это надо отвечать.