Читать книгу "Орел взмывает ввысь - Роман Злотников"

Была и еще одна проблема. Я старался максимально увеличить в Приамурье число русского населения, что поначалу неплохо удавалось. Но сейчас процесс повернул вспять. Из охваченного войной и смутой Китая в наше Приамурье толпами повалили беженцы. Так что сыну пришлось организовывать карантинные избы, чтобы хоть как-то упорядочить их поток. Мастеров, коих среди беженцев оказалось немало, он тут же приставлял к делу, зачиная новые производства, а вот для утилизации основной массы, по большей части состоявшей из обычных крестьян, пришлось затеять дорожный проект. Больше как социальный, чем как инфраструктурный. Потому что основной задачей было не столько строить дороги, сколько заставить эту массу людей если не поменять, то хотя бы приблизить свою самоидентификацию к характерной для нашего, то есть нового для них, государства.

Вследствие того что получить право на заключение порядного договора и иную натурализацию в Приамурье могли только либо искони живущие там племена, либо русскоязычные православные (поскольку все юридические процедуры в стране в настоящее время осуществлялись на русском языке и через крестное целование), это создавало для новых иммигрантов просто бешеную мотивацию в изучении языка и перехода в новую религию. А ведь религия задает основной культурный контекст. Даже и во вроде как совершенно научном и намного более атеистическом двадцать первом веке. Хотя тогда, естественно, и не столь всеобъемлюще, чем сегодня.

Так что этот дорожный проект не только позволял строить в Приамурье дороги еще большими темпами, чем это происходило в европейской части России, где количество рабочих рук в дорожном строительстве сократилось тысяч до ста пятидесяти, вследствие того что существенная часть пленных уже была, так сказать, демографически утилизирована (по методе, выработанной крестьянами после Польской войны, — через крещение и брак), но и несколько снижал если не демографическое, так культурное давление на наш русский анклав на Дальнем Востоке. Но снижение этого давления не означало его прекращения, и, похоже, программу переселения даточных людишек придется продлить и после того, как закончится заселение новых западных губерний, токмо перенацелить ее уже на Дальний Восток…

Вот и еще расходы. Так далеко крестьянин не поедет. Точно. Ну не думаете же вы, как тот идиот-англичанин, что все мои программы переселения даточных людишек построены исключительно на раболепии русского народа и моей тирании? Хрена с нашим народом так можно! Просто эти программы во многом всего лишь канализировали уже существующие потоки. Только несколько перенаправив их. А взамен согласия на это небольшое и частичное изменение уже существующих планов согласившиеся на переселение в указанном мною направлении получали серьезные экономические выгоды в виде переселения их полностью за счет казны и обеспечения их государством рабочим инвентарем и инструментом, а также скотиной и иной домашней живностью. В случае если бы они остались на месте или переселялись самостоятельно, всем перечисленным им пришлось бы обзаводиться за свой счет. Да и то отдаленные места переселения должны были обладать некими значимыми преимуществами — жирной землицей, как в случае переселения на юг, или считаться некой «землей обетованной», как при переселении в мою Уральскую вотчину… Ну или восприниматься как некая военная тягота. Мол, крестьяне хоть и не сражаются, а все одно ратную тяготу несут. Таким вот образом. На Руси ж завсегда всем миром воевали… Здесь же войны никакой не было, и стимулировать переселение можно было только экономически. Иначе побегут мужики… Нет, отконвоировать их туда насильно, наверное, можно, вот только я подозреваю, что финансовых средств, необходимых на организацию такого конвоирования, понадобится едва ли не больше, чем на то, чтобы просто заинтересовать в переселении в столь отдаленные места. Но все равно это деньги, и немалые… Ух, блин, как я уже устал искать деньги, деньги, деньги! И какой идиот придумал, что цари живут в роскоши и развлечениях?!

На следующий день приехал Федька, младшенький. Он добирался из Архангельска, где служил боцманом на флейте «Нерпа» в составе Северной государевой дозорной эскадры. Попытки англичан и голландцев обойти государственную монополию и напрямую закупать пушнину у северных народов практически прекратились, поэтому Северная дозорная эскадра нынче занималась больше проводкой судов по Северному морскому пути. А кроме того, время от времени выделяла корабли на усиление Шетлендской конвойной и Карибской конвойной эскадр. Так что Федька уже успел сплавать не только до Усть-Амурска и Эдзо, но и на Карибы. Но пока его дальние походы временно приостанавливались, поскольку по осени он собирался поступать в военно-морское училище, кое сейчас переводилось в Усть-Двинск, как ныне именовалась Рига… Ну не совсем Рига, поскольку новый город, являющийся столицей всего наместничества, в кое были объединены все вновь присоединенные западные губернии, строился сейчас чуть ближе к устью Западной Двины. Город строился по генеральному плану и на тех же принципах, на которых застраивалась Москва, — квадратно-гнездовая планировка, линии прудов и так далее. Сама же Рига пребывала в довольно плачевном состоянии. В отличие от сельского населения жители крупных городов были гораздо менее прорежены кочевниками-людоловами. Но упрямство шведских комендантов, ни один из которых не пожелал сдать врученные их попечению города, привело к тому, что практически все города Лифляндии и Финляндии, в числе которых была и Рига, попали под ракетный удар и выгорели практически полностью. С большими жертвами среди населения. А многие из тех, кто выжил в том огненном аду, сбежали в другие города балтийского побережья.

После окончания войны я велел опубликовать указ о том, что все бежавшие от войны могут вернуться в свои дома, кои в течение еще одного года никто не имеет права занимать. По истечении указанного срока все брошенные дома будут конфискованы и переданы под заселение русским переселенцам. Итогов этого указа пока не подводили, но кто-то вернулся, а кто-то нет. И таковых невернувшихся, судя по всему, было много. Во всяком случае, домов для заселения в распоряжении коменданта Риги оказалось предостаточно, а вот магистрат города, коему теперь предстояло стать всего лишь одним из районов Усть-Двинска, на настоящий момент все еще был недееспособен. Вследствие отсутствия в городе большинства своих членов…

Так вот, военно-морское училище пока занимало один из таких брошенных домов в старой Риге, но для него активно строилось специальное здание, кое планировалось ввести в строй уже к сентябрю. И Федька должен был участвовать в его торжественном открытии. И как курсант, и как член царской фамилии. Предназначенная же ему карта пока была спрятана в дальнем ящике стола. Поскольку он твердо решил пойти по морской стезе, ему предстояло последовательно подняться по всем ее ступеням как минимум до должности капитана корабля. А эту должность можно было заработать только плавательным цензом. Так что ему еще плавать и плавать, прежде чем он будет вправе сам прокладывать курс корабля по карте…

А еще через два дня одновременно приехали Иван и Машка. У нас впервые за долгое-долгое время случился настоящий семейный ужин. Правда, девочек не было. Но Ленка ожидалась. После Северной войны она начала регулярно приезжать летом на пару месяцев, с внуками. И «виноват» в том был Иван. После Северной войны Ивана, именуемого «сокрушителем северного льва», в Дании обожали и почитали за нового Александра Македонского. Так что стоило ему в разговоре с прибывшим на подписание мира датским королем упомянуть о том, что русский государь скучает по своей дочери, так тот, вернувшись, едва ли не насильно выпихнул жену съездить проведать батюшку… А теперь такие поездки стали регулярными.