Читать книгу "Цена ошибки - Ирина Лобановская"

— Игорь, — сказал жена, — о тебе много пишут и говорят…

С ней трудно было не согласиться.

— А вот теперь стали писать и говорить, что вы там убиваете людей, чтобы забрать у них органы для пересадки… Это правда? Я живу с убийцей? А я и не подозревала. — И Майя уставилась в глаза Игорю недобрыми дулами зрачков.

— Ты не знаешь, с кем столько лет прожила?! — вскипел Лазарев. — Не знаешь?!

— Между прочим, жена Чикатило тоже не догадывалась, что он убийца! — заявила Майя.

Игорь ошеломленно смотрел на нее. Это правда?! Все происходит всерьез на самом деле?! Его сравнили с Чикатило?! И кто… Его собственная жена…

Однажды Сазонов бросил такую фразу, имея в виду Майю:

— В жизни нередко физическое уродство становится уродством души. И вообще, если животное лает, как собака, кусается, как собака, и выглядит, как собака — оно и есть собака.

Тогда Игорь обиделся на него. Но сегодня…

— Ты… это всерьез?… — прошептал он.

— Конечно! — заявила Майя. — Я прекрасно знаю, что сейчас вы все делаете левые операции, не проводите их через кассу института, а кладете деньги в карман. Левачат все хирурги и вообще любые врачи. У меня знакомая так вырезала недавно атерому. В конце концов, больному безразлично, кому платить, лишь бы все прошло удачно. Но ты манипулируешь с донорскими органами! Это уже высший пилотаж!

И тогда Лазарев схватил со стола пустой кофейник и занес его над головой жены… Вбежавший сын перехватил его руку:

— Папахен, уймись! Никто тебя ни в чем не подозревает! Это вообще чушь! Мало ли что пишут и говорят…

— А… сын? — осторожно спросила жена Долинского.

Игорь улыбнулся:

— Антон остался со мной. Мы теперь хозяйничаем вдвоем, по-мужски. Знаете, каждый раз, когда я еду на работу, встречаю неподалеку от института одного и того же человека-обрубка. У него нет обеих ног до самого паха, а руки искривлены. Я ему обычно подаю. Но каждый раз, видя его, невольно думаю одно и то же: и мы, неблагодарные свиньи, еще иногда находим в себе наглость сетовать на свою судьбу! Мы, у которых есть две ноги и две руки!..

Долинский печально кивнул. Когда его жена ушла на кухню мыть посуду, старик проницательно глянул на бывшего ученика:

— А теперь расскажи, голубчик, что тебя привело ко мне. Ведь не просто так…

Вновь застыдившийся, побагровевший Игорь уткнулся глазами в пол.

— Не просто… Мне нужно найти Веру… Резьбу сорвало, как говорит Сазонов…

Долинский даже не удивился. Зажег настольную лампу. Уже стемнело, а верхний свет он включать не захотел — не любил. Намучился столько лет в ярко освещенных, ослепляющих операционных.

— Веру? Это Кудреватову, что ли? Лазарев молча кивнул.

— Веру… — задумчиво повторил старый хирург. — А я так никогда и не сумел понять, как ни старался, почему вы с ней тогда расстались. Это выглядело так странно, голубчик, так нелогично… Хотя в жизни мало логики. И все-таки… Ты тогда защитился и сразу ушел в институт. Потом быстро, буквально через год, защитил и докторскую. А Вера… Она еще где-то около года у нас продержалась без тебя… Вдруг вышла замуж и сгинула… Не знаю я, Васильич, где она и где ее искать… И хотел бы тебе помочь, да не могу…

Игорь молчал, мрачно изучая узоры ковра на полу. Он давно отметил, что ему, да и всем, наверное, бывает неловко смотреть в глаза тем людям, кто хуже его, и тем, которые гораздо лучше.

Да, эта его защита… Эта карьера, будь она неладна… Эта слава…

В память впечатался фуршет по поводу защиты. Тосты говорили в основном видные, маститые медики. И Долинский тоже весело чествовал своего ученика. Потом вызвался сказать тостик Гошка Сазонов. Игорь опрометью подлетел с перекошенным лицом к другу-приятелю и сказал ему на ухо жестким шепотом:

— Георгий, ни слова лишнего! Понял? Говори только про мою научную работу!

Тот клятвенно пообещал. И торжественно начал:

— Игорь — не карьерист и не книжный червь, он писал диссертацию не для галочки. Он сделал реальное открытие в области трансплантации, которое будет помогать людям! И в жизни он самый живой человек! Как он ведет к костру милых дам, когда мы приезжаем на шашлыки!..

Гошка приметил, что Игорь начал бурно жестикулировать: типа очень здорово, но пора закругляться. Но упрямо продолжал:

— Он занимается спортом!..

Лазарев еще активнее закивал другу-приятелю и замахал в смысле хватит, достаточно!.. Сазонов притворился — не понимаю причины этого махания.

— Он много читает, любит театр, музыку!.. Особенно скрипичную!

Игорь семафорил совершенно неистово: хватит, хватит, умоляю!

Гошка нехотя закруглился.

Потом, когда все уже потихоньку начали разбредаться по домам, Игорь подошел к другу-приятелю.

— Я понимаю, ты от души говорил, но пойми: узнают в клинике, что я еще кроме работы позволяю себе заниматься посторонними вещами, увлекаюсь спортом и театром, да еще шашлыки с дамами! Их-то ты зачем припутал? Эти медики мгновенно начнут меня пилить, что я мало времени уделяю медицине, станут дуться. Та же Октябрина, например. Уж лучше в таких случаях тебе просто молча сидеть и внимать!

Гошка недовольно возразил:

— Ну да, как же! Тогда скажут: этот Сазонов, лучший друг, он что, двух слов связать не может? Чего все время молчит?

— Так ты ведь не блондинка! — вспылил Лазарев. — Ну и сидел бы себе молча, но с одухотворенным выражением лица!

После защиты Лазарев впервые задумался о самом главном: если ты хочешь что-либо обнародовать, следует подходить к этому как можно осмотрительнее. Никто ведь тебя не принуждает делать открытие, но если то, что тебе кажется новым, на поверку окажется ерундой, ты неизбежно будешь обсмеян. Поэтому стоит подождать и хорошенько все обдумать, прежде чем заявлять о научном открытии.

Правда, пересадки Лазарева — реальные, практические — действительно приносили людям помощь. И все равно он быстро стал уставать от одного лишь сознания своей известности и величия.

Игорь защищался по разработке методики пересадки почки.

Современная эра трансплантации началась в пятидесятых годах прошлого века, однако фундамент был заложен гораздо раньше, и лидерами в этой области стали российские ученые. Еще в 1933 году в СССР впервые в мире человеку попробовали пересадить почку, в 1946 году выполнили пересадку сердечно-легочного комплекса в эксперименте. Так двое советских ученых стали основоположниками трансплантологии. Но клиническая трансплантология в России получила настоящее развитие лишь с середины шестидесятых годов прошлого века. В 1965 году успешно прошла первая пересадка почки от родственного донора и появился приказ Минздрава об организации центров трансплантации почек. Позже начались операции по пересадкам сердца, печени и поджелудочной железы.