Читать книгу "Блеск презренного металла - Светлана Алешина"

— Раненого я погрузил. Он без сознания, мерзавец. Прикажете отправляться?.. И попрошу в протоколе отметить — я действовал всегда против воли, только под угрозой насилия! Я не отказываюсь, что виноват, но моя вина минимальна — вы сами видели.

Я только махнула рукой. Пименов повернулся, чтобы бежать к машине, — сама предупредительность, а напоследок остерег:

— Вы точнехонько за мной держитесь! Вправо-влево ни-ни! Засесть можем. И скорость держите постоянную. Тут километра два потерпеть, а потом посуше будет.

Я посмотрела, как он садится за руль зеленой «Волги», и сказала:

— Ну, в путь, Роман Дмитриевич! Принимайте фургон, а я за вами. В Каратае встретимся.

На его лице мелькнуло что-то похожее на сожаление, но он промолчал, спрятал наконец свою пушку в наплечную кобуру и деловито направился к белому фургону. Я заметила, что рукав его неизменной замшевой курточки справа лопнул, а возле локтя вырван целый клок.

— Ромка, — спросила я негромко, — у этого типа действительно разбита машина?

— Всмятку, — со вздохом сказал Ромка и не совсем логично добавил: — А вообще-то он ничего парень!

Ехали медленно. Под колесами чавкало. Сквозь частокол потемневших сосен временами пробивались последние лучи заходящего солнца. Мошкара липла на стекла.

Виктор, откинувшись на заднем сиденье, то ли дремал, то ли просто молчал с закрытыми глазами. Молчала и Екатерина, съежившись в комок рядом с Виктором. Я внимательно следила за стоп-сигналами фургона, колыхавшегося перед нами на узкой лесной просеке, а сама тем временем устроила Ромке настоящий допрос.

— Давай-ка, объясняй! — потребовала я. — Почему ты не в Тарасове, а в компании с этим ковбоем! Это во-первых. А во-вторых, почему так поздно? Еще немного, и нас могли всех прикончить!

— Да я же не виноват! — оправдывался Ромка. — Сначала я никак не мог добраться до Каратая. Попуток, как назло, не было. А потом в Каратае я сразу наткнулся на Романа Дмитриевича, и он мне все объяснил. Он еще утром откуда-то узнал, что Бурмистрова поехала в Каратай, а потом понял, что и мы отправились туда же. Тогда я решил, что лучше поехать с ним, чем дозваниваться до Тарасова. Все-таки он из прокуратуры. Я думал, так будет надежнее. Только я не ожидал, что эти уроды опять «заминируют» дорогу. Мы, конечно, налетели на шипы, порвали к черту все покрышки, перевернули машину…

— Вы же могли разбиться! — ахнула я.

— Могли, — невозмутимо заметил Ромка. — Но не разбились. Зато вскоре, когда мы уже вылезли и горевали около этой тачки, из леса выскочил «мерс». Эта баба неслась как бешеная. То ли она забыла о ловушке, то ли не знала о ней…

— Она нечасто тут бывала, — пояснила я. — Вполне могла забыть.

— Ну, короче, влепилась она с разгону в нашу «Оку» — только пыль пошла! Конечно, «Мерседес» крепкая машина, но столкновение ей тоже на пользу не пошло. Да и сама Бурмистрова крепко головой приложилась. И, видать, в мозгу у нее что-то сдвинулось — нас увидела и сразу в лес рванула.

— А вы?

— Вот тут мы сплоховали, — признался Ромка, чеша в затылке. — Сначала мы за ней не пошли. Я советовал поспешить сюда. Потом Роман Дмитриевич немного подумал и решил, что Бурмистрову все-таки надо поймать. Мы разделились и пошли ее искать. В общем, Роман Дмитриевич заблудился. Я потом еле его нашел. Пока блуждали, времени ужас сколько прошло! Уже солнце к закату клонилось, и я сказал, что надо искать вас, а не Бурмистрову — она, скорее всего, и сама заблудилась. Ну, а дальше вы знаете. Я немного удивился, что вашей машины в лесу нет, но потом понял, что обратно вы никак выехать не могли…

— Хорошо хоть у тебя голова работает, — проворчала я. — А мы, видишь, как влипли? Может, все бы не так сурово было, если бы Бурмистров жив остался. А то его подручные особым интеллектом, понимаешь, не отличаются… Хотя, кто знает, может, и к лучшему. Тут не угадаешь. Вообще жена советовала Бурмистрову с нами не церемониться. На этой почве и смертоубийство случилось. Она, кажется, надеялась успеть в дальние края умотать. Ну, а что теперь получится, не знаю. Меня еще твой Роман Дмитриевич беспокоит. Что, как прокуратура усмотрит в наших действиях какое-нибудь чудовищное беззаконие? Прощай тогда лицензия!

— А вы распишите в газете, как Роман Дмитриевич опасное преступление раскрыл! Похвалите прокуратуру за проницательность и мужество. Глядишь, они от нас и отстанут.

— Ромка, ты мудр как аксакал! — сказала я. — Только, по-моему, это получается какой-то жалкий компромисс, круто замешенный на лести.

— Может, и компромисс, — согласился Ромка. — Только лесть тут ни при чем. Роман Дмитриевич-то действительно старался. Он очень вообще-то за вас переживал. Только он какой-то несобранный — у него все через пень колоду. Видите, он даже пистолет взял, а о патронах не позаботился. Зато ничего не испугался. А я, между прочим, струхнул, когда этот бешеный палить начал… И когда собака… — он совершенно по-детски улыбнулся.

— Значит, теперь у нас прокуратура в героях ходит? — недовольно спросила я.

— Ну, а чего? — пожал плечами Ромка. — Можно я вам совет дам, Ольга Юрьевна? Я вас очень уважаю, вы знаете. Но все-таки вам нужно быть прагматичнее, честное слово…

Приехали, подумала я, подростки нас уже прагматичности учат! А вслух сказала:

— Да-а, с таким коллективом захочешь — не пропадешь!

Глава 20

В Каратае эту ночь запомнили, наверное, надолго. Наша кавалькада прибыла в поселок, когда уже сгустились сумерки, но сонное течение жизни было тут сразу же нарушено. Мы расшевелили и милицию, и медиков, и даже местную власть. Это было совсем не просто, но Роман Дмитриевич превзошел самого себя. Он летал как на крыльях, он бранился, он козырял своим дядей в прокуратуре и все-таки добился того, что к нам отнеслись с полной серьезностью.

Разумеется, глаз мы не сомкнули до утра. Определив в больницу раненного Кирея и совершенно расклеившихся наркоманов, с нарядом милиции отправились обратно — к Монашьему пруду.

Виктор наотрез отказывался ложиться на больничную койку, но я категорически настояла, чтобы он остался в больнице по крайней мере до утра — ему обязательно нужно было восполнить кровопотерю. Мы договорились, что по пути в Тарасов я обязательно заберу его с собой.

Еще мне удалось дозвониться до Кряжимского и вкратце объяснить ему ситуацию. В подробности я вдаваться не стала — в основном просила, чтобы Сергей Иванович разыскал Ромкиных родителей и заверил их, что все в порядке.

А неугомонный Ромка вместе с нами поехал обратно в лес. Он жаждал новых приключений. Лично я с удовольствием завалилась бы спать, но наши дела требовали завершения.

А вот Гоголеву даже спать не хотелось. Он окончательно вошел в роль героя и с особенным удовольствием разыгрывал ее передо мной. Стоило посмотреть, с каким апломбом он отдавал распоряжения молчаливым провинциальным милиционерам, которые, должно быть, принимали Романа Дмитриевича за очень большое начальство.