Читать книгу "Храбрая леди - Джен Хадсон"

Она кивнула и изо всех сил вцепилась в руку Уэбба.

— Наше расставание не было дружеским.

— Мы это поняли. Он действительно каялся в прегрешениях, которые совершил. Мы продали его булавку для галстука, чтобы возместить расходы. Я полагаю, мы поступили правильно. Если вы хотите вернуть ее из сентиментальных чувств, думаю, мать-настоятельница скажет имя дилера.

— Прекрасно, благодарю вас. При нем было что-то еще? Возможно, какие-нибудь бумаги…

— Все, что при нем оказалось, должно лежать у матери-настоятельницы.

— И вы не можете больше ничего вспомнить из того, что он говорил?

— Он был безумен, моя дорогая, и много раз повторял, что ему жаль, призывал вас, хотя тогда мы этого не понимали: «Сахар», а иногда: «Ангел… около тебя». Даже в бреду, я полагаю, он знал, что умирает, и хотел получить прощение за свои грехи. Мне жаль, но я не могу больше ничем вам помочь.

— Нет-нет, сестра, напротив, вы очень нам помогли. Просто я надеюсь на что-то, чего, очевидно, не существует. Скажите, как нам найти его могилу?

— Кладбище недалеко отсюда. Позвольте, я напишу адрес. Отец Антонио может указать вам точное место. Я спрошу его. И, если вы извините меня, я возьму оставшиеся вещи вашего мужа у матери-настоятельницы.

— Один последний вопрос, сестра, — остановила ее Сахарная Энн. — У него был грипп?

— Грипп?

— Мой муж умер от гриппа?

— О нет, дорогая, от пулевых ранений. Три из них были очень серьезными — две пули попали в живот, одна в грудь. Началось нагноение. Садовник нашел его возле ступенек, с зелеными пятнами от травы на коленях — он, видимо, долго полз, чтобы добраться сюда. Бедная душа.

— Полицию вызывали?

— О да. Но, насколько я помню, они мало что могли сделать. Его бумажник оказался пуст, поэтому мы были уверены, что его ограбили. Такие вещи случаются здесь чаще, чем можно себе представить. — Сестра Филиппа поднялась. — Я спрошу отца Антонио о могиле и быстро вернусь.

После того как сестра Филиппа вышла, Уэбб прижал Сахарную Энн к себе.

— Мне жаль.

Она вздохнула:

— Мне тоже. Я отчаянно хотела и дальше ненавидеть его. Теперь мне только жаль, что он умер один, в странном месте, с таким грехом на душе и с такой виной на совести. Может быть, я должна плакать, но у меня нет слез для него. Я просто поражена, что он высказал раскаяние за то, что сделал.

— Люди часто ведут себя странно, когда понимают, что их час пробил. Ты бы удивилась, если бы услышала, как самые отъявленные мошенники плачут, вспоминая своих матерей.

— Может быть, ты и прав. Интересно, что случилось с его любовницей? Была ли она тем ангелом, о котором он говорил? Меня он никогда не называл ангелом.

Уэбб улыбнулся и поднес ее руку к губам.

— Он многое упустил.

Сахарная Энн слабо улыбнулась ему в ответ.

— Уэбб Маккуиллан, ты льстишь мне видит Бог, я столько натерпелась за прошедшие несколько месяцев. Как ужасно узнать, что тебя обманули, что тобой воспользовался мужчина, который, как предполагается, должен заботиться о тебе.

Уэбб встал и, подойдя к окну, выглянул на улицу. «Несмотря на его взрывной характер, — думала Сахарная Энн, — он добрый, скромный человек, хотя и довольно закрытый». День ото дня он все больше нравился ей, каждый день она благодарила судьбу за то, что ей послан такой прекрасный спутник. Видит небо, она уже устала от низости и обмана, постоянно преследовавших ее.

Сестра Филиппа быстро вернулась с маленьким бумажным мешком и молча подала его Сахарной Энн; ее сопровождал пожилой священник, которого она представила как отца Антонио.

Священник высказал свои соболезнования, затем набросал план на листе бумаги, чтобы помочь им отыскать место погребения Эдварда.

— Кладбище всего в нескольких кварталах отсюда, — объяснил он, провожая их к выходу.

Сахарная Энн поблагодарила священника, и они расстались.

Выйдя на улицу, Уэбб спросил:

— Куда теперь? В гостиницу?

Она покачала головой:

— Еще нет. Я хочу пройти через это. — Она подняла бумажный мешок. — Хочу пойти на кладбище; но вначале мы должны перекусить. Как ты думаешь, поблизости есть кафе? Жаль, что я не захватила с собой корзинку Мэри…

Уэбб улыбнулся:

— Не беспокойся, найдем где подкрепиться.

Через несколько минут они уже сидели в прекрасном патио с фонтаном, где огромные горшки с пышными растениями стояли вдоль каменной стены, а другие растения свисали с карниза здания и с ветвей дерева.

— О мой Бог, тут есть бамия, — воскликнула Сахарная Энн, просматривая меню, — я не ела ее столько лет! Когда я был маленькой, наш повар часто ее готовил. Интересно, она такая же вкусная, как в детстве?

— Новый Орлеан — то самое место, где ее надо попробовать; никогда не встречал в этом городе ничего такого, что не было бы по-настоящему хорошо.

Они оба заказали креольскую бамию и хрустящий хлеб; кроме того, Уэбб попросил себе пива, а Сахарная Энн лимонад.

Пока они ждали еду, Сахарная Энн освободила место на маленьком столе и вынула из мешка кожаный бумажник, тот самый, который она подарила Эдварду на прошлое Рождество, скомканный шелковый носовой платок, очки и ключ.

В мешке также лежала записка, в которой было написано, что булавка для галстука продана мсье де Роше в магазин на Ройял-стрит. Еще в записке было сказано, что одежда пациента, новая и прекрасного качества, обгорела и не подлежит восстановлению, а ботинки отданы нищим.

— Ничего, что дало бы ключ к тому, куда Эдвард поместил деньги. — Сахарная Энн вздохнула. — Он забрал свою тайну в могилу и дразнит меня оттуда.

— Не торопись сдаваться. — Уэбб поднял ключ и внимательно посмотрел на него. — Интересно, от чего он? Может, от той двери, где жил твой муж?

— Замечательная мысль. Теперь посчитай, сколько дверей нам придется проверить, прежде чем мы найдем ту, к которой он подойдет.

Официант принес еду, и Сахарная Энн убрала вещи в мешок.

— Гоняться за жуликами — моя работа, — сказал Уэбб, — я знаю многое насчет того, как их искать. Мы не в тупике. Например, в записке сказано, что его одежда была новой и хорошего качества. Что, если мы найдем здесь портного, который шил ему костюм?

Сахарная Энн вскинула голову.

— Разумеется, мы просто обязаны поговорить с портными, которые имеют дело с дорогой мужской одеждой, их не может быть много. Эдвард был такой привередливый в одежде; я не могу себе представить, что он не потратил бы часть своей нечестной добычи на наряды. Еще я хотела бы выкупить булавку для галстука — может быть, кто-то узнал бы ее и дал нам какие-то сведения.