Читать книгу "Криминальная история России. 1995-2001. Курганские. Ореховские. Паша Цируль - Валерий Карышев"

Проехав минут двадцать по Ново-Рижскому шоссе, Севка тормознул и сказал:

– Пойдем выйдем, отлить надо!

Парни нехотя вышли из машины. Я вышел вместе с ними.

– Слышь, Вован, – неожиданно обратился Севка к одному из пацанов, – пойдем, я кое-что тебе скажу.

Толстый парень по кличке Вован, которого звали Вова, быстро засеменил за Севкой. Через несколько мгновений я услышал какой-то хлопок и звук падения тяжелого предмета. Севка вышел из-за кустов и тут же навел пистолет с глушителем на спутника Вована. Тот от неожиданности поднял руки, но сказать ничего не успел – Севка влепил пулю ему в лоб. Я с ужасом смотрел на него.

– Зачем ты это сделал?!

– Как зачем? Убрал лишних свидетелей. Ты же понимаешь – если бы мы их не убрали, что бы могло быть с нами? Вдруг кто-то что-то узнает?

Я оторопел. Оказывается, Севка уже заранее вырыл яму неподалеку. Мы перетащили туда трупы, закопали яму лопатами, припасенными Севкой в машине, и закидали сверху опавшими листьями.

– Вот теперь все шито-крыто, – довольно сказал Севка.

Я был в ужасе. Как хладнокровно расстрелял Севка наших ребят!

– Да, Олежек, – обратился ко мне Севка, – я самое интересное тебе не сказал. Ты представляешь, мы-то никакого отношения не имеем к гибели Сильвестра!

– Как не имеем? – оторопел я.

– Сашка хотел это сделать, но не успел. Кто-то опередил его.

– А где же Сашка?

– Специально свалил, чтобы стрелки на нас не попали.

– Так зачем же ты ребят убрал?

– А кто теперь докажет, мы это или не мы? Жизнь такая, которую мы выбираем, – сказал Севка.

Мы сели в машину и поехали обратно.

Мне было не по себе. Севка был неприятен мне, даже противен. Как же так, ребята честно работали, рисковали, и вот благодарность…

После этого случая у Севки совсем крыша поехала.

Через несколько дней были назначены торжественные похороны Сильвестра, которые проходили на Хованском кладбище. Народу было очень много. Кого только там не было – собрались почти все сливки криминального мира. Но мы стояли в стороне, чтобы не светиться лишний раз.

Затем мы на неделю ушли в подполье.

Глава 11

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Вернувшись в Москву, Севка предпринял попытки «наезжать» на коммерсантов, которых он уже знал и которые числились за Сильвестром. Первым таким коммерсантом был толстячок, имеющий крупную финансовую компанию.

Севка вместе со мной приехал к нему на следующий день. Финансовая компания занималась то ли векселями, то ли акциями и была достаточно богатой. Толстячок, владелец этой компании и одновременно председатель правления совета директоров, был парнем лет двадцати восьми, в круглых очках, практически полностью лысый, круглолицый.

Севка бесцеремонно вошел к нему в кабинет, уселся возле его стола на заранее приготовленный стул. Посмотрев на толстячка холодным взглядом, он сказал:

– Наверно, вы помните нас? Мы с Сильвестром к вам пару раз заходили.

– Да, припоминаю, – ответил толстячок. – Ах, Сергей Иванович… Кто бы мог подумать!

– Все там будем, рано или поздно, – равнодушно проговорил Севка. – Жизнь коротка, не так ли?

Коммерсанта звали Леван. Он был наполовину то ли грузин, то ли абхазец – откуда-то из тех краев, как потом выяснилось.

– Ну, какие проблемы, Леванчик? – притворно-ласково обратился к нему Севка, копируя Сильвестра.

– Проблем много. Все должны деньги, а никто отдавать не хочет.

– Кто тебе должен самую крупную сумму, скажи мне!

– Ой, а вы можете вернуть?

– Ну если я спрашиваю…

Леван тут же взял блокнот и ручку с золотым пером из красивого дорогого набора, стоящего на столе, и быстро написал что-то на листке. Потом резким движением вырвал листок и протянул его Севке.

– Вот этот человек должен мне эту сумму, – указал Леван ручкой.

– Сумма солидная! – кивнул Севка. – А где живет этот человек? Или где бывает?

– Вот адрес его фирмы, – проговорил Леван и протянул Севке визитную карточку, вынув ее из дорогой кожаной записной книжки. Севка посмотрел и, улыбнувшись, спросил:

– Здесь что, только одни визитки?

– Да.

– Наверное, очень дорого все стоит?

– В каком смысле? Да нет, не очень. Конечно, это кожа, но…

– Нет, я не про книжку, а про хозяев этих визиток.

– Да, конечно, – улыбнулся Леван, – дорого они стоят. Хорошие люди, богатые!

– Ну все, – поднялся Севка, – мы тебя сами найдем. – И молча вышел из кабинета.

Я уже почти забыл про эту встречу, когда Севка позвонил мне через неделю и сказал:

– Поехали к толстячку, к Левану, навестим его вместе. Составишь мне компанию?

– Конечно, – ответил я, – поедем!

Вскоре мы входили в знакомый кабинет. Леван был в другом костюме, сидел за столом. Увидев нас, он сразу широко заулыбался, вскочил из-за стола. Мы поздоровались, сели.

– Ну как дела? – спросил Севка.

– Все по-старому. Никто ничего не отдает.

– Этот человек, которого ты мне показал, отдаст тебе деньги завтра или послезавтра, – сказал Севка.

Леван улыбнулся:

– Слушай, я его вчера видел, он мне опять начинает вешать лапшу на уши, что ничего мне не отдаст, что все ему тоже должны… Короче говоря, я не знаю, откуда у вас информация насчет возврата моих денег, но вчера он мне ничего об этом не говорил.

Севка, сделав паузу, сказал:

– Это было вчера. А сегодня у него изменилась ситуация. Он отдаст тебе деньги.

Леван улыбался так, что было ясно, что он нам совершенно не верит.

– А вот про лапшу на ушах ты правильно сказал. Теперь, по крайней мере, ты ему вешать лапшу на уши не сможешь, – сказал Севка.

– Это в каком смысле? – насторожился Леван.

– В прямом, – отрезал Севка и, открыв свою визитницу, достал сверток. – Вот тебе сувенир от него.

Леван взял сверток, обернутый в красивый дорогой платок, стал разворачивать. Вдруг он резко побледнел.

– Что это?!

– А ты внимательно посмотри, – сказал Севка.

Леван держал в руках окровавленное человеческое ухо, вероятно, того самого бизнесмена… Кровь уже запеклась. Леван схватился рукой за сердце, а затем, зажав обеими руками рот, бросился в туалет, расположенный рядом с комнатой отдыха в его просторном кабинете.

Его не было минут пять. Мы только слышали, как время от времени он спускал воду в унитазе. Наконец Леван вышел, красный, трясущийся.