Читать книгу "Шотландские тайны - Элизабет Торнтон"

И он повернулся к Бокейн:

— Ищи ее!

Миссис Флеминг проговорила некстати:

— Бедняжка! А я спала и не могла вмешаться!

— Замолчите! — крикнул Ренд и на секунду зажмурился, чтобы не дать выхода своей ярости.

Собака помчалась вверх по лестнице. За ней бежали двое людей Гленшила, сжимая извлеченные из рукавов кинжалы.

Спустя несколько минут они вернулись, и один из них сообщил:

— Мы нашли ее, мистер Гленшил. Не волнуйтесь. Она в спальне. С ней не случилось ничего дурного, но выйти к вам она не может. Ей нечего надеть.

Гленшил вздрогнул, и парень поспешил добавить, желая успокоить своего господина:

— Она лежит в постели. В удобной постели. В той самой, где только что спал лорд Рендал.

Пальцы Гленшила, сжимавшие трость, побелели. Приблизившись к Ренду вплотную, он сказал:

— Похоже, ваша светлость, что вы скоро женитесь.

13.

Свадьба обещала быть пышной и очень «шотландской», выдержанной в старинных традициях горцев. Все в округе знали о том, что произошло, однако готовилась церемония без всякой неприличной поспешности. К тому же из-за снежных заносов долина оказалась отрезанной от внешнего мира, так что торопиться было некуда — при всем желании никто никуда не смог бы уехать, и потому люди терпеливо ждали свадебных торжеств.

Как и полагалось, ровно за три недели до церемонии в церкви громко огласили имена тех, кто намеревался вступить в брак. Приглашения на свадьбу получили все прихожане до единого, так что сразу стало ясно, что многие в доме не поместятся и будут толпиться на обширном дворе.

Гленшил повсюду твердил, что внучка будет венчаться прямо в его доме, — очевидно, старик хотел показать, что не сердится на девушку.

Да и вообще, не только он, но и никто другой не пытался смеяться над участниками этой истории и ни словом не намекал на некоторую пикантность ситуации. Те же, кто не мог сдержаться, ограничивались многозначительными кивками и подмигиванием и искренне радовались, что Гленшил так ловко обвел англичанина вокруг пальца. Разумеется, говорили они, добродетельность девушки ни в коем случае не ставится под сомнение, и старый лис попросту расставил на сассенаха силки, в которые тот угодил. И как хорошо, что теперь клан Рендалов вновь объединится и станет самым большим и могущественным в Дисайде. Нет-нет, можно только поздравить старика с тем, что он сделал.

Рендал, до которого долетали обрывки этих разговоров, лишь добродушно посмеивался, но Кейтлин ходила мрачная и задумчивая.

До свадьбы оставалось еще около месяца, и все женщины были заняты делом. Дамы с утра до вечера хлопотали об обеде, который должен был состояться сразу после венчания, а большой дом превратился в настоящий бедлам, ибо по нему суетливо бегало множество слуг и поденщиков, которые под присмотром Шарлотты Рендал приводили жилище Гленшила в порядок. Все ковры и драпировки были выбиты и развешаны на веревки — проветриваться. Все полы, перила и столы были тщательно вымыты. Все люстры аккуратно спустили вниз, протерли и вновь водрузили на прежнее место. Серебро, хрусталь, фарфор — каждый предмет подвергался тщательному осмотру, чистился, мылся, вытирался и возвращался в буфеты или в горки. Даже головы оленей, украшавшие главный холл дома, не были забыты. Деревенские женщины вооружились жесткими щетками, забрались на высокие лестницы и принялись отчищать чучела от въевшейся за долгие годы пыли и грязи. Они трудились так усердно, что шерсть благородных животных стала напоминать переливчатый атлас.

Кейтлин с трудом удавалось делать вид, что творившееся вокруг ее не беспокоит и не раздражает. В ту ночь, когда девушку застали в постели Рендала, ей пришлось подчиниться и отправиться в дом деда. Не то чтобы ее держали там в заточении, но глаз с нее все же не спускали. Даже в стоявшую во дворе уборную ее обыкновенно сопровождала служанка. Что же до Ренда, то видела она его только в церкви, во время службы, когда их разделяла толпа. Она начинала уже думать, что он намеренно избегает ее, но ей, конечно, и в голову не приходило винить за это Гленшила. Старик же между тем, сомневаясь в благоразумии своей внучки, попросил Ренда держаться от нее подальше.

— Время романтических свиданий прошло, — сказал он лорду. — Никаких встреч наедине до тех пор, пока не высохнут чернила на вашем брачном договоре!

Шли дни, и до свадьбы осталось совсем мало времени.

У Кейтлин было очень тяжело на душе. Она не знала, что ее ждет, и терялась в догадках. «Неужели он все же женится на мне?» — спрашивала она себя и не находила ответа. Девушка помнила, как Ренд оскорбительным тоном заявил ей, что не о такой жене мечтал и что она — не из его круга. Он обещал позаботиться обо всем, и Кейтлин была уверена, что вот-вот ее позовут к деду и объявят: свадьбы не будет, потому что жених отказался от тебя! И Кейтлин иногда хотелось, чтобы эти слова прозвучали. Она полагала, что легче один раз пережить скандал, чем провести всю жизнь рядом с мужчиной, который женился только потому, что к этому его вынудили обстоятельства.

Кейтлин чувствовала себя усталой и разбитой. Она разучилась думать. Разучилась принимать самые простые решения. Когда тетушка сказала, что невесте вполне подойдет бабушкино свадебное платье — если, конечно, сделать его чуть-чуть менее вычурным, — Кейтлин согласилась. Когда Фиона предложила сделать ей греческую прическу, Кейтлин молча кивнула. Хорошо, что эти слова услужливой Фионы услышала горничная и передала их старому Гленшилу, иначе роскошные волосы девушки были бы принесены в жертву легкомысленной моде. А когда миссис Макгрегор принесла показать Кейтлин свадебные букеты, которые она составила из разноцветных засушенных цветов, добавив к ним традиционный белый вереск (на счастье!), девушка сдержанно поблагодарила ее, сказав, что букеты ей очень понравились. Между тем она едва взглянула на них.

Чем ближе была свадьба, тем хуже становилось Кейтлин. Накануне торжественного дня невесте полагалось устроить чаепитие и показать дамам и девицам свадебные подарки. Кейтлин сидела во главе стола и мило щебетала, подавая гостьям полные чашки. Но если бы кто-нибудь спросил ее спустя час после того, как дамы удалились, о чем и с кем она говорила, девушка не смогла бы припомнить ни одной из своих собеседниц.

Она покорно шила собственное приданое, так что глаза у нее временами начинали слезиться, а пальцы сводило судорогой, но за иголку она бралась только потому, что ей велели.

Встав в день свадьбы с постели, она мало что понимала и двигалась, точно лунатик.

Волынщик, что стоял на галерее, надул щеки и заставил свой инструмент издать громкие и пронзительные звуки. Под их аккомпанемент Кейтлин медленно спустилась с лестницы, опираясь на руку деда. Следом шла подружка невесты Фиона в платье нежно-персикового цвета. В одной руке она сжимала букетик сухих цветов, а другой бережно поддерживала шлейф невесты.