Читать книгу "Меняю любовницу на жену - Марина Серова"

Вениамин пожал плечами и с видом заправского Рэмбо ответил:

— Да неужто я какого-то лощеного хмыря испугаюсь? В моей жизни встречались экземплярчики и пострашнее. Ну… я пойду? — вопросительно посмотрел он на меня, собираясь вставать.

— Нет, Вениамин, извини меня, но дело предстоит ответственное, я не могу позволить тебе провалить операцию. Ты мне нужен трезвый и представительный, — отрезала я.

— Таня, я клянусь, ни капли в рот не возьму, буду трезв, как стеклышко, — пробормотал Вениамин.

— Нет, нет и нет! Сейчас — мыться в ванную, а то от тебя, прости, разит, как от мусорного контейнера, затем ужинать и спать, — приказала я.

— А может, это… не надо мыться? — пролепетал Венчик, поднимаясь с табурета. — Я это… на той неделе в бане был, — попытался он увильнуть от посещения ванной.

— Вениамин, ты должен показаться перед Алексом во всей красе. Еще и побреешься, и шмотки тебе подберем приличные.

Вениамин понял, что спорить со мной бесполезно, и сдался. Спустя час непривычно чистый, отмытый до блеска, побритый и одетый в спортивный костюм, Венчик пил со мной чай, рассуждая о смысле бытия и первичности материи.

После этого мы отправились на ближайший рынок, где торговали китайским ширпотребом. Мне пришлось побороться за новый облик моего помощника — оказалось, что у Вениамина довольно оригинальный вкус в вещах. С большим трудом я отговорила его от покупки цветастой рубашки с веселым рисуночком из пальм, обезьян и разноцветных цветочков. Точно такая же борьба была по поводу легких брюк, сшитых из блестящей материи, с атласными лампасами и ярко-оранжевых ботинок, якобы из натуральной кожи. Хотелось бы мне знать, как назывался зверь с таким цветом шкуры. В результате моих титанических усилий Венчик превратился в среднестатистического гражданина, смахивающего либо на высококвалифицированного рабочего, либо на неудачливого бюджетника. Как раз то, что надо. Новый облик очень понравился Венчику, я еле оторвала его от зеркала. Правда, у нас возник небольшой конфликт из-за его обносок, мне так и не удалось выбросить их в мусоропровод.

Я закрепила на теле своего помощника передатчик, объяснила принцип его действия и предупредила Вениамина, чего делать не стоит, чтобы не разрушить хрупкую аппаратуру. Остальное время до вечера ушло на зазубривание текста моего собственного сочинения. Вначале дело шло туго, Вениамин все время путал фразы местами, запинался.

— Вениамин, давай попытаемся выучить этот текст, как актеры. Я буду говорить за Алекса, а ты за самого себя, — предложила я.

Разучивание текста по ролям оказалось самым правильным выходом — дело пошло как по маслу. После пятого повтора Венчик приобрел уверенность, словно текст рождался у него сам собой.

— Молодец, — похвалила я его. — Главное, помни, что я рядом и слышу каждое твое слово, и если что…

— Что «если что»? — замялся Вениамин. — Мне бы не хотелось… Еще так мало сделано, так мало пережито…

— Обещаю, что я вмешаюсь, если почувствую какую-либо угрозу с его стороны. Знаешь, пожалуй, ничего не пей и не ешь, если он тебе предложит что-нибудь.

— Ты думаешь, он захочет меня отравить? — испуганно спросил Венчик, явно жалея о том, что ввязался в это дело.

— Ну, он же не Лукреция Борджиа, я так, на всякий случай предупреждаю. И потом, Венчик, у тебя же негативы, которые лучше любой гарантии.

— Но ведь у меня нет никаких негативов, — возразил мой помощник.

— Вениамин, Алекс об этом не знает и никогда не узнает, — успокоила я его. — Помнишь, ты сам говорил, что зло должно быть наказано. Тебе представляется возможность стать карающей десницей и все такое…

Мои слова приободрили философа, и он успокоился. Когда я в сумерках высаживала его возле особняка Пашковых, Вениамин уже вжился в образ и чувствовал себя превосходно.

Я дождалась, пока он поднимется в дом, и включила магнитофон. Благодаря качественной аппаратуре слышно было каждое слово, так, будто я стояла рядом с моим «актером». Я слышала, как скрипели под ногами Вениамина ступени крыльца, слышала звук распахиваемой двери, звук работающего телевизора. «Театр у микрофона», да и только.

Так, весь разговор будет записан на магнитофон, находившийся у меня в машине. Я достала второе приемное устройство, настроила его на волну Венчика и решила переместиться поближе к дому. Через садовую калитку я пробралась во двор и взобралась на одну из больших раскидистых лип, прямо напротив освещенных окон гостиной. С моего места прекрасно было видно все, что происходит в гостиной, изображение, увеличенное биноклем, давало ощущение присутствия, звук из наушников позволял улавливать малейшие шорохи.

— Кхе-кхм, — прочищая горло, произнес Вениамин, видимо, еще стоя в холле. — Здравствуйте, — громко поздоровался он с ожидавшим его Алексом и тут же чуть слышно шепнул для меня: — Прием, прием…

— Проходите, — буркнул Алекс.

На несколько минут они скрылись из виду — шли по коридору, затем показались в окне гостиной.

Вениамин занервничал, я видела это по его суетливым движениям. Алекс же, напротив, представлял собой эталон выдержки и спокойствия.

— Ну, в чем дело? — резко спросил он.

— Я… может, вы предложите мне выпить? — растерявшись, пролепетал Венчик.

Тьфу ты, все с самого первого момента пошло наперекосяк.

— Может, вам еще и опахалом помахать? — огрызнулся Алекс. — Вы хотели о чем-то со мной поговорить, говорите, у меня мало времени. Не думаю, что у вас есть что-либо интересное для меня, но ваша настойчивость меня достала.

Не знаю, что подействовало на Венчика, но он снова начал вести себя согласно нашему сценарию. Вот мой помощник примостился на краешке дивана, обхватив руками облезлый дерматиновый портфель, который раздобыл где-то у знакомых бомжей. Положил рядом свою шляпу и заговорил:

— Видите ли, у меня с детства была мечта — научиться фотографировать. Понимаете? Вот у вас, господин Пашков, была мечта детства? — спросил он.

Алекс не удостоил его ответом.

— А у меня была. У соседа, Кольки Воронцова, имелся «Зенит» — предел мечтаний всех наших пацанов… Нас у мамы было пятеро, отец получал мало, а мама не работала, смотрела за нами…

— Ближе к делу, — прервал его излияния Алекс. — Какое отношение ваше тяжелое детство имеет ко мне?

— Самое прямое, сейчас, сейчас… — торопливо пробормотал Веня. — Вы меня не перебивайте, а то я путаюсь. Понимаете, в нынешнем году коллеги подарили мне на юбилей фотоаппарат. Вы себе не представляете, какое это было счастье. Вот теперь я стал обладателем новенького аппарата, конечно, не такого, как «Зенит», но тоже ничего. Я каждый день что-нибудь фотографирую, выезжаю на природу и снимаю красивые дома, пейзажи. Случайно наткнулся на ваш дом. Тут такие решетки интересные, и сад, и розы на балкончике…

— Ближе к делу, — снова потребовал Алекс.