Читать книгу "Свинг - Инна Александрова"

А потому — люблю и верую только в Иисуса Христа и Пречистую Деву Марию. Они — опора всего сущего. А священник любого ранга — прежде всего, человек и, как каждый, грешен.

Апостол Павел призывал к непрестанной молитве. Непрестанно не молюсь, но всегдашнее помятование о Нем, Его присутствии в жизни помогает превозмогать тяготы, делает более совершенной радость, скрашивает беду.

А вот почему у Миши, внука моего, несмотря на то, что и сам верующий, и мать, и бабка верующие, все так получилось, не знаю. Считаю его положительным, неглупым. Не имея до женитьбы сексуального опыта и влюбившись в девушку-сослуживицу Джулию, испоганил свою жизнь. Попался крепко. Ему было не мало — тридцать лет. Парил на крылышках, и мы радовались его счастью. Но счастье оказалось недолгим. Когда привел Джулию знакомиться, сразу поняли: перед нами не невинная девица, а очень опытная женщина, которая решила женить Мишку на себе.

Отговорить парня было невозможно: сумела покорить своим умением… Единственное, от чего все-таки отговорили, — венчание. Молодые расписались. И тут невинная девушка призналась, что у нее есть пятилетняя дочь, которая пока находится у ее матери. Мишка, ничуть не смутившись, сказал с воодушевлением: «Усыновляю!»

Да-а-а, жизнь преподносит сюрпризы… Почему? За что? Не знаю. Только Джулька оказалась стервой, каких свет не видывал, и устроила всем такую жизнь, что непонятно, чем кончится. И кончится ли вообще. Во-первых, конечно же, сразу забеременела и родила дочку, внучку и правнучку Катю. Девочка, слава Богу, получилась нормальная: с ручками, ножками, развивается хорошо: Джулька — здоровая баба. Во-вторых, сразу же привезла свою Миру, которая оказалась красивым, разумным, ругающимся матом ребенком. Видно, там, где воспитывалась, мат был в обиходе. В-третьих, сразу же после рождения Кати дала Мишке отставку, так, видимо, оскорбив его в сексуальном отношении, что он заявил отцу: «Жить с этой проституткой не буду».

Таким образом, имеем расколотую семью, в которой одна сторона — Михаил — не разводится, потому что боится шантажа: Джулька будет шантажировать ребенком. С другой стороны, Джульке развод не нужен, потому что Миша снимает ей двухкомнатную квартиру, обувает, одевает, кормит, лечит — все за свои кровные. А от нее слышим лишь одно: «Деньги!.. Деньги!.. Деньги!..» Сама Джулькина мать как-то в гневе сказала о дочери: «Да она валютная проститутка».

В такой вот омут попал наш Михаил. Но если бы это было все. Подрастает девица Мира, которой, несмотря на десятилетний возраст, тоже нужны деньги, и, если Миша перестает их давать, посылает его куда подальше.

Мария, ушедшая с работы из монастыря — ее выгнал отец Амвросий, настоятель (за что выгнал, не пойму) приняла Мишку снова в свой дом и, конечно же, ненавидит Джульку. Джулька платит ей тем же. Что делать? Единственная пока отрада — Катечка, которой скоро будет четыре, и она мило лепечет.

А я поняла: меня никто не жалеет, а только потребляют, потребляют, потребляют. Весь негатив скидывают. Жалеет иногда один Михаил: видно, на каком-то генетическом уровне помнит, что вырастила его. Никого ни в чем нельзя убедить, отыскав какой-то последний аргумент. Его не существует. Убедить ведь может только некий образ, который вызывает душевное потрясение и этим убивает желание возражать.

С людьми вообще творится нечто невообразимое. Еще в прошлом, двадцатом, веке поэтесса писала:

Людские души — души разные,

Не перечислить их, не счесть.

Есть злые, добрые и праздные,

И грозовые души есть.

И правда, люди всевозможных качеств встречаются на пути. Часто думаю: что же представляет собой наш российский народ, о котором одни кричат, что он — самый, самый, другие — весьма посредственного мнения. И вообще, есть ли у наших людей духовность, была ли она, нужна ли она им?

Сейчас и на селе, и в городе много темноты и непотребного невежества. Люди часто неспособны логически мыслить, а ведь еще Кант говорил: отсутствие способности суждения есть, собственно, то, что называют глупостью, и против этого недостатка нет лекарства. Люди стали бесконечно меркантильны и, как писал дедушка Крылов,

Почти у всех во всем один расчет:

Кого кто лучше проведет,

И кто кого хитрей обманет.

Я тоже за то, чтобы быть богатой и здоровой, а не бедной и больной. Какой толк от бедного, забитого, ни к чему не приспособленного? И близким людям, и государству проку мало. Бедность вообще становится искушением для человека, озлобляет его, ввергает в глубину отчаяния и даже подталкивает на преступления. Но у нас дурацкие, никчемные законы, позволяющие существовать дикому разрыву между богатством одних и бедностью других. Эти законы не дают бедным подняться с колен.

Однако виноваты не только законы. Часто, очень часто виноваты сами. Богаты ресурсами и землей, но ведь всем этим надо пользоваться с умом и добрым сердцем. А этого нет. Мы любим сидеть на печке, свесив ножки. А из ничего ничего и бывает. Потому считаю, богатство — не грех, если приобретено праведным путем и если имеющий не забывает о сирых и убогих. Богатство всегда неотделимо от нравственности, если оно стало результатом труда, а труд — долг перед Богом и людьми. Если же стяжание становится смыслом жизни, связано с жестокостью и несправедливостью, — тяжкий грех.

Мы живем так сволочно — да простит меня Господь за это слово! — потому, что выбираем себе, допускаем до власти сволочей, которые по-сволочному нами управляют. Почему так получается? Да потому что, когда это делаем, нам на все наплевать. У нас залиты глаза, мы надеемся на авось. Мы падки на посулы и обещания, для нас не существует нравственного закона. И потом, где взять умных и порядочных? Ведь власть — плоть от плоти мы. А разве мы умны и порядочны?

Мы живем сволочно потому, что патологически ленивы. Разводим руками и говорим: что поделаешь, от нас ничего не зависит. А это неправда. От каждого что-то зависит. Но для этого человек должен быть активен.

Мы живем сволочно потому, что в своих бедах считаем виноватыми не себя, а кого-то другого: злой дух, дядю, а главное — чужих.

Мы живем сволочно потому, что беспутны: пьянствуем, дебоширим, злобствуем. А уж зависть вообще раздирает. Наверно, есть тому объяснение: вековое бескультурье, нехватки, голод, войны. А этому тоже есть объяснение. И так по кругу, по кругу, по кругу…

Мы живем сволочно потому, что в нас сидит что-то такое, что заставляет при огромном богатстве и высоком интеллекте жить трущобно. Кто ответит на этот вопрос, тот, наверно, получит Нобелевскую премию.

Мы живем так, как живем, потому что не выполняем законы Господни, хоть и повесили на грудь кресты.

У меня природное недоверие к любому коллективному мышлению, восприятию, энтузиазму, любви, ненависти. Но… без общей задачи, идеи — можно назвать как угодно — людям, наверно, не прожить. И человек должен быть устремлен в будущее. Без этого индивид впадает в депрессию. Здоровая нация не смотрит, как вчера камень поставила. Она сегодня его ставит. Смотреть назад — значит прекратить творчество, прекратить жизнь.