Читать книгу "Подожди, я умру – и приду - Анна Матвеева"

– Ну, давай.

Учительницы переходят через дорогу и торжественно кладут цветы у памятника.

– Вот, Иван Михайлович, – серьезно говорит Альбина Сергеевна, – мы без всяких шуток дарим тебе эти скромные цветы.

– И просим, – включается подруга, – помоги нам, чем можешь. Совсем никаких мужчин рядом с нами нет, и это очень плохо.

Обе молча смотрят на памятник, задрав головы.

Сзади раздается юношеский басок:

– Здравствуйте, Юлия Юрьевна!

Ю-Ю хватается за сердце:

– Господи, уже, что ли, помогает? Так быстро?

За ней стоят Ваня Колязин и Лиза Семенова.

– С днем учителя, – лебезит Лиза.

– Здоровья вам, – вторит Ваня.

– Спасибо, – говорит Альбина Сергеевна. – Ваня, а как твоя подружка себя чувствует?

– Да вроде лучше, – мнется Ваня. Лиза и вовсе смотрит куда-то вдаль, за Малышева.

– О ней столько везде писали, говорили. Лиза, ты, наверное, часто к ней ходишь? Передавай от меня привет.

– Вы и сами можете сходить, туда всех пускают, – говорит Лиза.

– Да, – кивает Ю-Ю, – я каждую неделю ее навещаю, мы занимаемся понемногу. Десятый класс, всё серьезно.

– Десятый класс! – возмущается пожилая учительница литературы. – Давайте будем серьезнее! Зайцев, я прочла твое сочинение. Очень хорошая работа. Очень!

Она идет по рядам и раздает тетради.

– Маргарита, неплохо. Колязин – на тройку, и то скажи мне «спасибо».

– Я вам шоколадку куплю.

– Спасибо, не надо. Семенова, средненько. Ты можешь лучше. Герман!

Ира сидит одна, она очень похудела и повзрослела. Никаких крашеных волос и пирсинга, балетная головка с гладко причесанными волосами.

– Герман, пять-пять. Я так рада, Ирочка, что ты взялась за ум. Никогда не поздно! Поверь мне.

Ира пишет записку Ване: «Давай встретимся после уроков. У меня к тебе дело».

Ваня разворачивает записку и удивленно смотрит на Иру.

– Да-да, – невпопад, но кстати говорит учительница. – Герман всех нас приятно удивила!

– Сколько? – спрашивает Ваня.

– В смысле? – не понимает Ира. Они сидят в закутке у лаборантской.

– Сколько ты мне дашь, чтобы я к ней сходил? Мне сейчас некогда.

Ира презрительно смотрит на Ваню.

– А сколько тебе нужно?

– Ну, не знаю, – тянет Колязин. – Косарь!

– Сам ты… косарь! – злится Ира, но достает из сумки кошелек. – На! Сегодня же пойдешь, ладно?

– Ладно.

– Я проверю.

– Странные вы обе, – говорит Ваня. – Делать вам нечего.

Ваня входит в ожоговое отделение. Батаня и Лева выходят из палаты.

– Ой, Ваня, – радуется Батаня. – Что-то ваших не видно – только учительница ходит да этот… полненький.

– И пресса дежурит, – говорит Лева, показывая глазами на журналистку с оператором, занявших стратегическую позицию возле палаты. – Танька сердится, когда их видит. А тебе она будет рада, заходи.

Ваня входит в палату, видит Таню Цареву под одеялом, опасливо смотрит ей на ноги.

Она ловит взгляд.

– Ноги пока на месте! До следующей недели точно. Ты чего пришел?

– Да так, навестить, – мнется Ваня.

– Мать попросила? – быстро спрашивает Таня. – Или Лева?

– Я сам, – честно врет Ваня. – Ты как?

– Скоро отрежут пальцы на ногах, – серьезно говорит Таня. – Представляешь, мне шестнадцать лет, а я буду инвалид без пальцев. Ха, я тут вспомнила, как наш тренер говорил: «Давайте сделаем горячо!» Вот мне и сделали горячо. Ты даже не представляешь, какое это было «горячо»! Ты ведь ушел тогда, а я осталась посмотреть на Герман, а потом охранник закричал: «Девочка, иди в ту сторону, это просто вода!»

– Таня, – говорит Ваня. – Я ни в чём перед тобой не виноват.

– А я тебя и не виню, – удивляется Таня. – Я просто рассказываю. Ты что на часы смотришь? Торопишься?

– У меня встреча, – врет Ваня.

– Ну давай, встречайся. Удачи тебе! Успехов!

– Ты никому не сказала? – спрашивает он от порога. – Про меня и Герман?

Таня долго смотрит на него, а потом понимает:

– Это она тебя прислала. Великодушная наша! И почем нынче Ваня Колязин? Прежние расценки?

Ваня вздрагивает и почти выбегает из палаты.

– Есть новости? – быстро спрашивает его журналистка. – Мы готовы заплатить за информацию, правда немного.

Ваня уходит с журналисткой.

Ира Герман в балетной пачке, в жуткой четвертой позиции. Наставница, высохшая танцовщица с окаменевшей прямой спиной, морщится и бьет ее указкой по ногам – как лошадь.

Маргарита сидит в кабинете психолога – та жует бублик и говорит:

– Спасибо, Марина, что поделилась со мной своими чувствами.

– Маргарита, – говорит Зуева. – Меня зовут Маргарита.

Две учительницы идут к памятнику Малышева с цветами и сталкиваются лицом к лицу с двумя рослыми спортсменами.

– Какие цветочки!

– Это вы про нас? – шутит Альбина, а Ю-Ю шепчет каменному Малышеву: «Спасибо, Иван Михайлович!»

Лева с Таниной мамой уезжают на слет байкеров. На огромных флагах – надписи «Сбор средств для Тани Ц.».

Ольга Борисовна Бирюкова-Герман выходит на сцену. Шум аплодисментов. Ростропович взмахивает дирижерской палочкой.

– Добрый вечер, – говорит Ольга Борисовна. – Сегодня мы собираем средства для лечения талантливой танцовщицы и… подруги моей дочери – Татьяны Царевой. Тане шестнадцать, она пострадала во время аварии в клубе «Райский сад». Прошу каждого дать столько, сколько он сможет, для Тани.

Она первой бросает деньги в прозрачную коробку у сцены. За ней тянутся зрители из зала. Ольга Борисовна начинает петь. Ира танцует. Потом на сцене появляются детишечки, гоу-гоу с неподражаемой Няшей Абрикос, школьный ансамбль училок. Жуткая самодеятельность соседствует с профессиональными выступлениями.

К коробке подходит домработница Германов Марья Степановна. Она гордо кладет в коробку сто рублей. А потом добавляет еще пятьдесят.

К концу выступления коробка полным-полна.

Что было дальше на этой войне – тупо не знает никто.

Хотя так-то догадаться можно.

Подожди, я умру – и приду

– Это как? – не поняла Селия.

Они с Бартом стояли ближе всех к огражденному веревками экспонату. Плоская коробка величиной с кухонный телевизор, по широкой черной плоскости, переворачиваясь и ныряя, как синхронные пловчихи, двигались буквы.